Джус Аккардо - Прикасаемый
— Очень похожа на тебя, добрая, но сильная. Она научила меня выживать. — Он наклонил голову в сторону, изучая меня. Мои руки были все еще вего, он перевернул их. Большими пальцами он проводил круги по моим ладоням. По спине побежали мурашки. — У тебя такие же руки.
— Она… — Я сглотнула ком, подкативший к горлу. — Она может делать то, что ты?
Он покачал головой.
— Она может становиться кем-то еще.
— Становиться кем-то еще? — Дрожь волнения промчалась по моему телу.
— Изменять свою внешность. Они иногда используют нас как команду. Она становится кем-то, кого цель знает, уводит их в тихое место, чтобы я мог наказать их.
Я встала и отвернулась. Я не хотела, чтобы Кайл или кто-то еще видел, как слезы текут по моим щекам.
— Как он мог сделать такое ей? Мне? — Я кружила вокруг, голос неровный. Забудьте слезы, вызовите гнев. — Как он мог запереть ее и сказать мне, что она умерла! Она была там все это время?
Кайл не ответил. Когда я повернулась, он зачарованно смотрел в небо.
— Сью обычно рассказывала мне о мире снаружи. Поздно ночью, когда не спалось, она приходила ко мне в комнату и рассказывала мне истории о вещах, которые я мог бы делать и видеть, людях, которых я мог бы встретить. Иногда она плакала среди ночи, когда думала, что никто не слышит. Но я слышал. Я всегда слушаю.
Теперь слезы потекли сильнее. Мне было проще. Все это время мама была для меня призраком, не более. Безголосым, бестелесным плодом моего воображения. Насколько, должно быть, тяжелее было ей знать, что я была снаружи, жила с человеком, который держал ее взаперти, словно животное?
— Я спросил ее однажды, не так давно, почему, если мир снаружи наполнен столькими чудесами, она не вернулась туда. Почему она не ушла к своему ребенку.
— Что она сказала?
Его руки упали, и он повернулся к футбольному полю. Олень и два олененка резвились в лунном свете. Он завороженно наблюдал за ними с минуту.
— Они твердили нам, что нормальные люди бы не поняли. Что они бы навредили нам, если бы мы ушли. Сью сказала, что это ложь. Она говорила мне, что мы настоящие пленники, что Деназен никогда не позволила бы нам уйти. — Кулаки сжались, голос помрачнел. — Деназен всегда была моим домом. Это все, что я даже знал. Я не знал ничего о мире снаружи или о людях в нем, но я понимал, что означает слово «пленник».
Его голос был таким печальным. Я хотела дотянуться и обнять его. Мы составили чудесную пару. Вселенная, видимо, считала нужным посылать нас обоих к черту большую часть времени.
— Вот почему ты убежал?
Он покачал головой.
— Я этого не планировал. После беседы со Сью я стал думать. Начал задаваться вопросами. Пленник. Одно слово изменило все. Я смотрел на все осторожнее. Вчера мне выдали назначение. Начиналось как обычно. Мне дали имя цели и довезли до места убийства. Меня сопровождали до места действия и оставили, чтобы я вошел, сделал свою работу и вернулся. Не задавая вопросов.
— Что случилось?
Он повернулся ко мне, и его скулы напряглись.
— Когда я вошел в дом, она была одна. Спала в кровати. Я сначала смутился, она не была тем, что я ожидал. Я замешкался. Должно быть, это длилось слишком долго, потому что они послали кого-то проверить меня. Когда он подтвердил, что она была целью, я убежал.
— Что заставило тебя замешкаться?
Он зажмурился. Покачал головой и сказал:
— Она была ребенком, не больше семи или восьми лет. Беспомощная. — Он открыл глаза. — Невинная. Нет такого преступления, которое мог совершить кто-то такой юный, чтобы заслужить наказание.
— Господи.
— Я убежал. Потом я нашел тебя. — Он смотрел в сторону. — Сью говорила мне однажды, если я обнаружу когда-нибудь себя снаружи без места, и мне некуда будет идти, я должен найти Рипера.
— Рипера?
— Да. Она сказала, что он сможет помочь.
— Кто он? Чем он может помочь?
Кайл пожал плечами.
— Я только знаю, что он такой же, как мы, как Сью и я. Шестерка. Она говорила, он был уважаемым среди наших. Сильным.
Я собиралась спросить его о том, не думали ли он наперед, убегая из Деназен, но пронзительная иностранная песня зазвучала из моего кармана. Кайл напрягся и отступил.
— Все нормально. Это просто мой мобильный. — Я достала его из кармана, ожидая увидеть номер отца.
— Бренд?
— Дэз? Где тебя черти носят? Три часа ночи! Твой отец обзвонился. Он сказал, ты убежала с каким-то опасным типом? Он беспокоится за тебя.
Я фыркнула.
— Поверь мне, Бренд. Он не волнуется за меня. — Хоть я и очень не хотела втягивать кузена в это, но нам нужна была помощь. — Слушай, у меня огромная просьба к тебе. Можешь встретиться со мной завтра в полдень на кладбище? Принеси что-нибудь из своей одежды. С длинными рукавами. И пару перчаток. И что-нибудь мне, во что переодеться. А то я ужасна.
Последовала пауза.
— Дэз, ты меня пугаешь. Что, черт возьми, произошло? Почему тебе просто не пойти домой?
— Я, на самом деле, не могу сказать.
Еще одна пауза.
— Ты в порядке? Где ты? Ты одна?
Как много говорить? Может такая организация, как Деназен, выслеживать телефонные звонки?
— Я в порядке, — в итоге ответила я. Хотелось добавить «пока что», но я знала, что это только обеспокоит его. — Я не одна, но я не могу сказать, где я. Не сейчас.
— Ладно, — осторожно произнес он. — Что еще тебе нужно?
Я подумала об этом и поняла, что была голодной. Я встретила Кайла по пути домой с вечеринки. Вечеринка = нет кошелька. Нет кошелька — нет наличных. Нет наличных — серьезные проблемы с едой.
— Наверное, немного воды. Может, что-нибудь пожевать? Некоторую наличность, если есть, тоже. Я обязательно верну.
— Сделаю. У тебя все будет хорошо до тех пор?
— Должно быть, — вздохнула я. Мы заляжем на дно до утра. Должно быть, легко оставаться вне радаров несколько часов.
Или нет? Дом Курда был близко, но между его и моим домом еще сотня других. Он никогда не был у меня, и отец никогда не встречал его. Как, черт побери, Деназен нашли нас так быстро?
Пальцы сжали телефон. Блин. GPS. Вот идиотка.
— Не пытайся мне перезвонить. Я выбрасываю телефон. И что бы ты ни делал, не сообщай никому, что разговаривал со мной. Ни своему отцу, ни, особенно, моему.
Не дожидаясь ответа, я сбросила звонок.
— Не могу поверить, что собираюсь сделать это, — сказала я сама себе. Взглянув на телефон, я колебалась только мгновение перед тем, как швырнуть его в дерево позади меня. Мобильник врезался в ствол, разлетевшись на несколько больших кусочков, и упал на землю. — Пошли, надо убираться отсюда.
Мы убили оставшуюся часть ночи, и рано утрам следующего дня, пытаясь не высовываться, что не было также легко, как думать об этом. Кайл, хоть и осторожно, восхищался почти всем, что он видел. Все, от скейтбордов и еды на вынос до одежды, которую носили люди, было для него в новинку. Особенно ему понравилось, как люди из мира снаружи одеваются, а именно, девушки. Он восторгался короткими юбками и высокими каблуками.
