Хранитель историй (ЛП) - Хантер Элизабет

— «Я слышу тебя». — Заявление, которое может означать что угодно — и потом, она убежала. Если бы она была ириной, то, даже не зная этого, все равно тянулась бы к тебе. Это часть нашей природы. Да и как она может не знать?

— Если она родилась после Рассечения…

— Ава Рассел. Родилась у матери-одиночки Лины Рассел в 1985 году в Лос-Анджелесе, выросла на Сан-Монике. У книжников отсутствуют записи о ней и об её матери. Ни единой записи об отце. Как, по-твоему, Малахай, ирин бросил бы её, не дав имени? Разве ирина воспитала бы своего ребёнка за пределами убежища?

На это нечего было ответить. Дамиан прав. Число детей после Рассечение можно пересчитать по пальцам. Они никогда не оставались без присмотра, особенно молодые ирины. Матери прятали и оберегали их. Большинство из них скрывались. Его люди уже два века жили разрозненно.

— Я все ещё думаю, что в ней что-то есть, — хрипло произнёс с раздражением Малахай. — Иначе, как ты объяснишь слежку?

На сей раз промолчал Дамиан.

— Ярон… — голос оборвался — не такой как другие. С тех пор, как он переехал на запад, его люди не были столь агрессивны.

В ответ Малахай лишь с насмешкой фыркнул.

Дамиан продолжил:

— Безусловно, в их природе быть хищниками. Но в Стамбуле за последние двадцать лет не произошло столько смертей, сколько можно было ожидать. И да, охота за женщиной средь бела дня необычна для них. Вполне возможно, что о следивших уже позаботились. Ярон очень любит контроль. Именно поэтому здесь относительно спокойно.

— Говоришь так, будто между нами возможно какое-то перемирие.

— Нет. Не возможно, и тебе это прекрасно известно. Их характер не изменится, равно как и наш. Но григори здесь держатся более сдержанно, нежели ты привык в Германии. Ярон не Вёлунд. Он не любит внимания, и его григори менее агрессивны в своих занятиях.

«Своих занятиях». Какое вежливое название для агрессивной практики григори в совращении и соитии с человеческими женщинами, после чего их зачастую бросают полумертвыми, либо с зачатыми детьми, способными убить мать при рождении. Малахай выслеживал и убивал солдат григори более четырехсот лет. Это был его священный долг. Он не видел солдат, проявлявших сдержанность.

— Тем не менее, я намерен остаться с ней.

— А когда она соберётся уезжать? Рис говорил, что девушка планировала пробыть в Стамбуле ещё пару недель.

— Посмотрим через две недели.

— Ты не уедешь за ней, Малахай. Я не позволю.

Малахай инстинктивно ощетинился.

— Дамиан…

— Я хранитель, — холодно напомнил Дамиан. — И я не позволю. Оставь человеческую женщину, какую бы судьбу не уготовил для неё Творец.

Малахай изо всех сил пытался передать словами свои чувства. Ава Мэтисон нуждается в защите. Он знал: девушка не могла быть одной из его рода, но существовало что-то ещё…

— Я чувствую что-то в ней, Дамиан. Что-то иное. Я ощущаю…

— Это надежда, друг мой. — Голос хранителя слегка смягчился. — Многие из нас давно уже позабыли о ней. Но эта надежда… призрачна, иллюзорна. Ты мыслишь неясно. Она не ирина. Не может быть ею.

— Я знаю.

— Уверен?

«Уверен ли я?»

Взгляд Малахая вернулся к Аве. Она сидела рядом с детьми — её глаза лучились светом, лицо выражало спокойствие. Все сказанное Дамианом об Аве вполне разумно. Девушка не может быть из их рода. Никак. Но что-то в ней, в её поступках и ауре кричало: она не человек. Другая. Непохожая ни на кого. Даже то, как она держалась подальше от толпы, пытаясь слиться с окружением…

— Я буду следить за ней, пока она в городе. После же…

— Ты вернёшься к своим обязанностям, Малахай. У тебя есть работа. Лев и Максим уже отрабатывают вместо тебя.

Улыбка тронула уголки губ Малахая.

— А кто-то говорил, что григори Ярона цивилизованные.

— Даже цивилизованные григори — по-прежнему угроза и мерзость. Некоторые вещи никогда не изменятся, в том числе и наша миссия.

Малахай устал от постоянной муштры Дамиана. Устал от бесконечных ночей преследования, ожидания и насилия. Возможно, когда-нибудь он присоединится к более мирным братьям в сельском доме книжников, как планировал и Рис. Он спрячет доспехи и будет проводить дни, копируя священные тексты, а по ночам наблюдать за звёздами. Может, однажды снимет заклинание, продлевающее жизнь, и уйдёт на небеса, как поступали многие из ирин после того, как их разлучили с парами.

У Малахая не было пары. Они остались лишь у горстки книжников. Именно из-за проклятых григори его род обречён проводить свою долгую жизнь в одиночестве.

Он сам себя дурачит. Ему никогда не удастся оставить путь воина. Он будет сражаться с врагами до последнего вздоха.

— У тебя есть работа, Малахай, и её необходимо делать, — продолжил Дамиан. — И в эту работу не входит слежка за человеческой женщиной, которая случайно попалась тебе на глаза.

— Да, хранитель.

— Держи меня в курсе. Я хочу знать, где ты находишься.

— Пусть Рис включит программу на моем телефоне. Тогда если захочешь, сможешь следить за мной по карте.

Дамиан промолчал.

— Он может это сделать?

Малахай усмехнулся:

— Добро пожаловать в двадцать первый век, дружище.

***

Пароход доплыл до конца Золотого Рога [8] и повернул обратно к мосту Галаты [9], когда Ава подошла к Малахаю. В этот момент он играл на мобильном — отупляющее занятие, к которому пристрастился Лев — стрельба птицами по свиньям. Игра дарила необычное умиротворение: свинки взрывались в дымке, почти как григори, если вонзить кинжал в нужное место. Он поднял голову, заметив, что Ава направляется к нему. При ходьбе сумка для фотоаппарата ударялась о её бедро; он ни разу не видел девушку без этого громоздкого груза.

Ава остановилась перед ним и опустилась на деревянную скамью напротив. Малахай спрятал телефон.

— Мне ужасно скучно.

Он пожал плечами.

— Зачем вы тогда отправились на экскурсию?

— Нельзя приехать в Стамбул и не побывать на морской экскурсии. Ты не знал?

Малахай улыбнулся.

— Вы всегда делаете, что следует?

— Почти никогда, но это моя работа.

— А чем вы занимаетесь?

Малахай уже был в курсе: Рис предоставил её полный профиль в первый же день, как они узнали её имя.

— Снимаю для туристических журналов.

Aва Мэтисон считается одним из лучших туристических фотожурналистов в своей области. Она отличается готовностью отправиться в самый отдалённый уголок планеты и снимать для голодной прессы или онлайн ТВ. На самом деле, чем отдалённее местность, тем привлекательнее казались фотографии. Она взбиралась в горы Перу и Непала, пересекла пустыню Гоби и плавала на лодке в Ориноко [10]. Развивающаяся индустрия экологического туризма обожала её. Ава специализировалась на поиске роскошных видов даже в самых отдалённых уголках мира. Она, казалось, избегала городов, если только не нужно было снимать конкретное здание в конкретном месте. Малахай понятия не имел, что она делает в Стамбуле. Рис не смог найти отчёта о заказе ни от одного из её постоянных клиентов.

— На какой журнал вы работаете?

— На многие. — Она на минуту отвела взгляд, а затем снова посмотрела на него. — Не хочу говорить о работе. Разве это не скучно? Держу пари, ты не очень хочешь разговаривать об охране концертов. Вероятно, у тебя есть парочка замечательных историй, которыми тебе не с кем поделиться, а?

«Ты даже не представляешь каких».

Он приподнял бровь.

— Так о чем бы вы хотели поговорить?

Малахай надеялся, что она не станет допытываться. Все плохо кончится, когда Ава назовёт имена родителей или того, кто по её мнению нанял его, и начнёт задавать трудные вопросы.

— Ты турок? У тебя необычный акцент.

На это он действительно мог ответить честно.