Очарованная (ЛП) - Робертс Тиффани

— Разве это не обычный ход вещей, Уркот? — спросил Рекош.

— Он прав, что беспокоится, — сказал Телок, не сводя глаз с Кетан. — Это редкое настроение, даже для нее.

У Кетана отвисли жвала. Вместе с ними все ниже и ниже падало его настроение, и он не пытался бороться с этим. Как бы сильно он ни хотел провести это время со своими друзьями, его ждали неотложные дела. Он подошел к краям Чаши Богов и погрузил в нее пару рук, зачерпывая воду, чтобы влить себе в рот. Прохладная, чистая жидкость освежала; во всем Клубке было мало воды такой чистоты, как эта.

Уркот придвинулся ближе, положив грубую ладонь на руку Кетана.

— Тебя беспокоит не только королева, как будто ее недостаточно.

— Действительно, — Рекош тоже подошел поближе, прислонившись плечом к внешней стороне скального образования. — Иначе ты не оставил бы своего таинственного послания.

— И только по чистой случайности мне довелось сегодня заглянуть в подземный туннель, — Телок поймал немного пролившейся воды в сложенные чашечкой ладони и с довольным щебетанием плеснул себе на лицо. — И даже тогда, мы, возможно, никогда бы его не поняли.

Рекош поднял руку ладонью к небу со слегка согнутыми длинными пальцами.

— Охотник, Формирователь, Ткач; даже Восьмерка, мучимые жаждой, должны утолить ее.

— Звучит как бессмысленный фрагмент какого-то священного писания, — сказал Уркот, смывая с рук бледную каменную пыль. — И Формирователь направлял твои руки, Кетан, но твои знаки были едва различимы.

— Писательство никогда не было моим талантом, — ответил Кетан, отворачиваясь от бассейна. — Я научился этому только по настоянию своей матери.

Рекош защебетал.

— Мы знаем. Ты жаловался на это каждый день, когда мы были птенцами.

Кетан хмыкнул.

— Это кажется преувеличением.

— Кажется, мои воспоминания совпадает с тем, что говорит Рекош, — сказал Телок.

Когда Кетан посмотрел на Уркота в поисках поддержки, широкоплечий врикс только шевельнул жвалами и сказал:

— Никто бы никогда не поверил, что ты стойкий охотник, основываясь только на твоих сочинениях. Скорее, детеныш, играющий с куском угля.

Кетан взмахнул рукой в воздухе и зашипел.

— Камень, на котором я оставил эти следы, был маленьким, как и уголь, которым я их сделал.

— Конечно, — сказал Рекош. — Как мы могли ожидать от тебя лучшей работы в таких условиях?

Хотя выражение лица Рекоша не изменилось, Кетан услышал в голосе своего друга то, что Айви назвала ухмылкой.

— Несомненно, ты позвал нас сюда, потому что предпочитаешь наши колючие оскорбления копьям Когтей, — сказал Телок.

— Трудно выбирать между этими возможностями, — ответил Кетан. — По крайней мере, я не чувствую вины за возмездие Когтям.

— Не притворяйся, что ты тоже что-то чувствуешь к нам, — Телок похлопал Кетана по ноге своей собственной.

— В самом деле, Кетан, что привело тебя сюда? — спросил Уркот.

— Тебе не следует сейчас находится в пределах восьмидневного пути от Такарала, — сказал Рекош. — Королева, как бы она ни была разъярена, скорее всего, учует твой запах даже отсюда. Она вырвется из-под земли, как древнее чудовище, чтобы сожрать тебя в любой момент.

Кетан страстно желал найти юмор, который, несомненно, был в этих словах, но он ускользал от него. Зурваши действительно была каким-то монстром из легенд — огромным, могущественным, безжалостным и не знающим конца своим аппетитам. Но это был один из зверей, которого Восьмерка не желала убивать, и ни один смертный врикс, казалось, также не мог противостоять ей.

Он отказался сдаваться ей, несмотря ни на что.

— Эта просьба дается мне нелегко, друзья мои, — сказал Кетан, по очереди встречаясь взглядом с каждым из своих спутников. — Мне нужна ваша помощь.

Эти слова прозвучали сухо и грубо; они были ожидаемо, разочаровывающе трудными, потому что их простота была обманчивой. Они ощущались как признание слабости, признание неполноценности.

Жвалы Телока дернулись и опустились, и он наклонил голову.

— Я не могу припомнить, чтобы ты просил о помощи хотя бы раз за все время, что я знаю тебя, Кетан, так часто, как ты ее оказывал.

— Видишь? Я был прав, — Уркот постучал пальцами по груди, но в его жесте и голосе не было ни злобы, ни высокомерия. — Что-то не так. Что-то помимо королевы.

Рекош задумчиво промычал, глядя на Кетана прищуренными глазами.

— Я понял, что что-то не так, когда ты пришел в мое логово ткать. Если бы к нам не пришел тот незваный гость, я бы уже тогда вытянул из тебя информацию.

— Тем не менее, — Телок обвел взглядом края поляны, на земле и по ветвям джунглей, прежде чем снова взглянуть на Кетана, — теперь мы все здесь, и нам лучше не задерживаться.

Кетан кивнул, не понимая, что этот жест не имел реального значения для его друзей, пока он не завершил его.

— Рекош прав.

Уркот зарычал.

— Как и всегда, — сказал Рекош, затем склонил голову набок. — В чем именно я прав?

Теперь Кетан осматривал края поляны. Клубок, всегда опасный, никогда не казался таким угрожающим, как с Зурваши в качестве его врага.

— Я бы сделал все возможное, чтобы быть вне пределов ее досягаемости. Далеко за пределами.

Уркот рассеянно провел нижней частью руки по поверхности скального образования.

— Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе сбежать?

— Да. Мне понадобятся припасы для долгого путешествия, — Кетан раздраженно фыркнул. Даже сейчас слова застревали у него в горле. Он не хотел ни с кем делиться Айви, даже мыслью о ней. — Припасы для… нескольких путешественников.

— Нескольких? — Рекош оттолкнулся от камня и выпрямился. — Кетан…

— Ты… ты имеешь в виду, что мы можем пойти с тобой? — спросил Уркот.

— Я не могу требовать от вас так много, — Кетан вытянул три ноги, коснувшись передних ног каждого из своих друзей. — Но я не могу отрицать, что ваше общество было бы желанным.

— Это имеет отношение к тому, что ты скрывал, не так ли? — спросил Рекош.

— Так и есть.

— Ты скрывал от нас нечто настолько серьезное? — Уркот фыркнул и снова топнул, подняв слабое облако пыли. — Мы здесь, чтобы разделить твое бремя, Кетан. Паутина может держаться только на одной нити не больше, чем туннель может устоять на одной опоре.

По поляне пронесся порыв ветра. Где-то поблизости хрустнула ветка, создавая еще больший шум, поскольку она падала сквозь листья и другие ветки. Все четыре врикса повернули головы в сторону звуков, и все четверо на несколько мгновений замерли и замолчали, наблюдая и прислушиваясь.

— Ветер, — прошептал Рекош. — Вечно жаждущий проказ.

— Мы не должны больше медлить, — сказал Уркот, снова поворачиваясь к Кетану.

— Ветер несет запах новой бури. — голос Телока был тихим и рассеянным. Когда Кетан взглянул на него, Телок смотрел в небо, туда, где в просветах в пологе джунглей было гораздо больше облаков, чем раньше.

— Шторм неизбежен, — пророкотал Кетан.

— Тогда идем, — Рекош придвинулся ближе, в его глазах вспыхнуло любопытство. — Расскажи нам. Иначе наши фантазии окажутся намного хуже правды.

— Я… — Айви промелькнула перед мысленным взором Кетана, и тепло разлилось в его груди. Все его желание и обожание к ней свободно струились через него, и его инстинкты — защитить ее от всего, от всех — вспыхнули в ответ. Любой мужчина был угрозой, потенциальным соперником.

Но не эти мужчины. Не его друзья.

У него вырвался долгий, медленный вздох. Он отбросил некоторые из этих инстинктов и взглянул на лица своих друзей.

— Вам будет легче увидеть это самим.

— У тебя недавно появилась любовь к загадкам? — спросил Рекош, наклоняясь еще ближе, как будто хотел изучить глаза Кетана.

— Я кое-что утаил от вас, и я собираюсь это исправить, но словами это не объяснить. Приходите ко мне в логово завтра на закате, и все станет ясно.

— Мы придем, Кетан, — сказал Уркот, скрещивая предплечья перед грудью, чтобы призвать Восьмерку; жест был неполным из-за отсутствия нижней левой руки.