Очарованная (ЛП) - Робертс Тиффани

Если бы все пошло по плану, у Кетана было бы всего мгновение, чтобы действовать.

Не в первый раз он размышлял о глупости всего этого. Он знал, что насмехается над смертью, что находится на грани катастрофы, но именно смелость этого начинания имела решающее значение.

Тяжелые шаги, сопровождаемые лязгом и позвякиванием золотых украшений, донеслись с той стороны, откуда он пришел. Он взглянул в направлении звуков. Из-за поворота появилась Клык, держа боевое копье наготове. Кетан не узнал ее, но она выглядела молодо — возможно, так же молодо, как были он и его сестра по выводку, когда их втянули в войну против Калдарака.

Он сменил позу, чтобы наблюдать, как Клык приближается к Залу Совета. Вторая фигура в комнате, услышав шум, подошла к открытому входу. Свет кристаллов упал на ее лицо, позволив Кетану впервые ясно разглядеть ее. Корахла.

— Нарушение, Верховный Клык, — объявила молодая женщина, остановившись перед Корахлой и приняв напряженную позу.

Корахла посмотрела за нее.

— Какого рода?

— Беспорядок у входа в коридор. Что-то было разбито.

— Так уберите это, — несмотря на приглушенное эхо, голос Зурваши доносился из Зала Совета, грохочущий от ярости, твердый от власти и все еще какой-то пустой от безразличия.

Жвалы Корахлы дернулись, но она не оглянулась на королеву.

— Нужно больше информации, — сказала она так тихо, что ее почти невозможно было расслышать.

Юная Клык ответила, но ее голос был слишком тихим, чтобы Кетан разобрал ее слова. И все же даже с такого расстояния он мог видеть, как ожесточились глаза Корахлы.

— Вы двое, — прорычал Главный Клык, привлекая внимание стражи у дверей.

Кетан напрягся; Корахла была элитным воином с острыми чувствами и тонким пониманием боя. Если кто-то и мог остановить его, прежде чем он достигнет своей цели, то это была она.

— Идите с ней, — продолжила Корахла. — Отправьте кого-нибудь навести порядок и скажите внешней охране, чтобы обыскали территорию.

Кетан опустился еще ниже, прячась в тени и наблюдая за Клыками сквозь узкую щель в своем саване. Верховный Клык Корахла стояла в центре коридора, выглядя более неподвижной, чем камень вокруг нее, в то время как другие Клыки спешили по коридору в направлении маленького подарка Кетана.

Корахла прищурила свои зеленые глаза и скрестила руки на груди. Кетан хотел, чтобы она двигалась, либо чтобы вернуться к королеве, либо, чтобы сопровождать других Клыков; пока у него будет возможность войти в комнату до того, как она заметит его, не имело значения, куда она пойдет.

— Это дело не должно тебя касаться, — сказала королева. — Вернись ко мне.

Верховный Клык осталась на месте.

— В зале раздавлены корни Мендера, моя королева. Кто бы это мог быть, кроме него?

— Любой из червей, вдохновленных его неповиновением.

— Я не знаю никого более смелого, чем он.

Зурваши зарычал.

— Кетан показал свой истинный дух. Он съежился в Зарослях, как будто это может защитить его от моего гнева.

Корахла повернулась лицом к королеве.

— Это не в его стиле, Зурваши.

— Ты сомневаешься в моем суждении, Корахла? — неясная фигура королевы зашевелилась в комнате, в ее глазах ненадолго отразился болезненный свет.

— Нет, моя королева, — натянуто ответила Кора. — Я просто советую соблюдать осторожность.

Королева снова отвернулась, пренебрежительно махнув рукой.

— Если ты так обеспокоена, присоединяйся к остальным. Трать свое время. Пока ты вне поля моего зрения, мне все равно. Но знай, что тебе лучше больше не перечить мне, Верховный Клык ты или нет.

Скованно двигаясь, Корахла отвесила королеве извиняющийся поклон, прежде чем удалиться по коридору. Только тогда сердце Кетана забилось быстрее.

Глупость — недостаточно сильное слово, чтобы описать то, что он делал. Ему придется спросить Айви, есть ли какие-нибудь человеческие слова, чтобы лучше описать это.

Походка Корахлы была размеренной, достойной и мощной, она быстро приближалась к нему.

Двигаясь как можно осторожнее, Кетан схватил нож, который он привязал к поясу рядом с сумкой, в которой хранились корни Мендера. У него был конфликт только с Зурваши, и не было желания сражаться с Корахлой… Но мысль о том, что его схватят без боя, была невыносима.

Когда Верховный Клык приблизилась, Кетан заметил нечто, что на мгновение заставило его забыть о своих опасениях — золотую повязку вокруг левого жвала Корахлы, идентичную той, которую его сестра по выводку недавно носила на правом жвале.

Он сжал рукоятку ножа. Все, что угодно, ради Айви. Что угодно. Но пролитие крови до того, как он доберется до королевы, только гарантирует, что он никогда больше не покинет Такарал, а сражаться с Корахлой будет все равно что сражаться со старшей сестрой — или вонзить копье в спину старого друга.

Ее темп замедлился, а спина напряглась. Ее жвалы неуверенно, словно с огромным усилием, сомкнулись и раздвинулись. Низкое рычание зародилось в ее груди; теперь она была достаточно близко, чтобы Кетан почувствовал звук так же ясно, как услышал его. Кожаная рукоять копья жалобно скрипнула в ее крепнущей хватке.

Верховный Клык Корахла подняла верхнюю левую руку и коснулась подушечкой пальца золотого кольца на жвале. Она тяжело вздохнула, и часть ее напряжения, казалось, исчезла. Кетан опустил нож; Корахла шагнула вперед.

В тот момент, когда она скрылась из виду, Кетан переключил свое внимание на Зал Совета. Зурваши стояла внутри, спиной к дверному проему, склонившись над приподнятой плитой в центре комнаты. Сине-зеленый свет костра по-прежнему придавал ей тревожный вид.

Кетан поднялся и двинулся вперед, стараясь ступать легко, плотно обернув тело саваном. Он пошел вдоль стены к комнате — навстречу судьбе. Но что бы ни задумали боги, он позаботился о том, чтобы это было всего лишь еще одной нитью в запутанной паутине его судьбы, не концом, а точкой пересечения, ведущей к чему-то большему.

Ведущей его обратно в Клубок, где его конечная судьба — нить его сердца — ждала его в подвесном логове, которое он семь лет называл домом.

Холодное спокойствие замедлило его сердцебиение, когда он приблизился ко входу, поглощая его ярость и превращая ее во что-то новое, что-то твердое и острое. Он не издал ни звука, приближаясь, и королева не пошевелилась.

У Кетана чесались руки от желания вытащить свой нож. Это был шанс застать ее врасплох, изменить Такарал навсегда — и воспользоваться этим шансом означало бы никогда больше не увидеть Айви, потому что отсюда был только один выход… и он был бы заблокирован огромным количеством Клыков.

Он вошел в Зал Совета, отогнал воспоминания, угрожавшие всплыть на поверхность, подавил инстинкты, призывавшие его не поворачиваться спиной к чудовищу перед ним, и повернулся, чтобы захлопнуть двери. Звук их закрытия эхом отозвался в комнате и отдался по полу. Прежде чем эхо стихло, он опустил толстую деревянную балку, чтобы запереть дверь.

Он повернулся лицом к Зурваши. Она не двинулась с места, но ее поза напряглась, а жвалы были приоткрыты.

— Последняя моя милость была потрачена на Сатаи, — сказала она, скребя когтями по каменной плите. — Ее смерть была быстрой. Но ты пострадаешь за то, что вызвала мой гнев, и прежде чем я закончу, ты пожалеешь, что не извлекла уроков из ее ошибки.

Кетан опустил руки по швам. Саван ощущался как броня, когда он пробирался сюда. Теперь ему казалось, что он тяжелее твердого камня, но при этом обеспечивает защиту не большую, чем травинка.

— Назови свое имя. Его будут помнить ровно столько, сколько потребуется, чтобы стереть с лица земли твою трусливую родословную, — Зурваши выпрямилась и повернулась к Кетану, ее янтарные глаза злобно сверкнули, когда они остановились на нем.

Ее жвалы дернулись, и она защебетала. Опасность в ее позе уменьшилась, но только на ширину нити.

— Самец? И, кажется, ты уже принес саван смерти. Удобно, поскольку некому будет сплести его для тебя до того, как твоя плоть сгниет с твоих костей.