Джулия Кеннер - Испорченная
— Так расскажи мне об Алисе. Я получаю награду, а она получает нож? Что случилось?
То, что я не стала спрашивать – что хотела спросить, но не могла — была ли Алиса мертва, потому что я сама выбрала жизнь. Простая мысль вызвала приступ тошноты. Но то, что действительно скрутило мой желудок: даже если бы я знала, что мои слова отправили бы «Мисс милашку в розовом» на путь к смерти и аду, я бы сделала тот же чертов выбор.
Я закрыла глаза, ненавидя свое малодушие.
Кларенс посмотрел на меня из-под шляпы.
— Я не это имел в виду,— сказал он. — Она была убита.
Я была довольна собой.
— Кто это сделал? И как же я до конца… ты знаешь... о ней?
— Я не знаю, кто это сделал, — честный индеец, — когда возникла возможность, было доступно только ее тело.
— Она не похожа на меня, правда? Я имею в виду, жизнь в другом теле. — Ужасная мысль поразила меня. — Она не в моем теле?
Кларенс засмеялся.
— Твое тело в морге, а душа Алисы ушла. Не беспокойся. Ты не встретишь свое тело на улице.
— Ох. – Этот сценарий казался глупым. Тем не менее, я была рада ободрению. — Они знают? Роза? И Джо? — спросила я, имея в виду моего отчима.
— Да. Сосед нашел тебя в подвале Джонсона. Полицейские приходили. Джо опознал твое тело. — Сострадание, которое я увидела в его глазах, едва не довело меня до слез. — Прости, малышка.
Я кивнула, боясь сделать попытку заговорить. Спустя мгновение я перевела дыхание.
— Так почему я не могу просто получить мое тело назад?
Он посмотрел на меня терпеливо, словно говорил с ребенком.
— Ты умерла, Лили. Ты сделала глупость и ты умерла. Мы не собираемся возвращать тебе твое старое тело. Это не сработает.
— Хорошо. Простите меня за немного туманные детали воскрешения – или как там это работает.
— Да. Ты все это поймешь, — сказал он великодушно.
— И ты действительно не знаешь, кто ее убил? Не правда ли, он будет в бешенстве, когда узнает, что я еще жива?
— Он? Ты не побьешь меня за сексизм.
Я смотрела, ожидая ответа.
— Я действительно не знаю и я действительно не могу сказать.
— Я думал, что Бог все знает,— возразила я.
— Он знает, милая. Но это не значит, что он собирается сказать это мне. Теперь хватит увиливать. — Он кивнул на дверь лимузина. — Пора уходить.
Словно по сигналу, дверь открылась, и я увидела нашего высокого худого водителя на тротуаре.
Я скользнула к двери и стала выбираться из машины.
— Но разве мне не нужна шпаргалка или что-то еще? Учебник для начинающих, как быть Алисой?
Он похлопал себя по голове и улыбнулся.
— Ты что-нибудь придумаешь.
И когда он это сказал, водитель взял меня за руку и мягко потянул на себя. Затем он захлопнул дверь. Я стояла, глазея, и крик «Эй!» застыл у меня на губах.
Водитель, однако, было плевать на это, и хотя я постучала в окно и попыталась открыть дверь, Кларенс не появлялся.
Я стояла там, бурля от эмоций, когда лимузин отъехал от тротуара, и потом, когда он исчез за углом, я повернулась лицом ко входу паба, вспомнив, что он сказал всего через несколько минут после того, как мы познакомились на тротуаре возле переулка. О том, чтобы бросить тестирование. Это был тест. Доказать, что я достаточно умна, чтобы играть Алису и получить золотую звезду. Не справлюсь, и окажусь между лопастей пропеллера. Снова.
Никакого принуждения.
Я сделала три глубоких вдоха, сказала короткую молитву для мужества и шагнула в двойные двери с оригинальными витражами. В мой первый визит место оказалось шумным, заполненным толпой ночных посетителей. Теперь был ранний вечер понедельника, и тут сидели только некоторые любители пива и жареных деликатесов. Большинство подняли головы, когда я вошла. Некоторые подталкивали друг друга и указывали на меня, не обращая внимания на все остальное.
Узел в животе слегка сжался, и я удивилась, как мне удалось справиться с этой задачей. За прошедшие годы я ожидала за достаточным количеством столиков, чтобы знать эту рутину, в общем, таким образом, я полагала, что смогу выкарабкаться через лес пинт, рыбы с чипсами, и яиц по-шотландски. Это были друзья, соратники и постоянные клиенты.
Я сделала глубокий вдох и заставила себя двигаться, чтобы меня не арестовали за тунеядство. Две ступеньки отделяли меня от деревянного пола, и я преодолела их, не рухнув лицом вниз. В целом, это место выглядело так же, как во время моего последнего визита. Множество столов, тусклый интерьер, стены, покрытые темными дубовыми панелями и красные бархатные кабины вдоль южной стены заведения.
Кабинок вдоль задней стены не было, но место, где предлагались напитки и еда, кипело от суеты и действия. Вправо от центра металлические двери открывались и закрывались, демонстрируя фрагменты кухни и создавая ощущения шумной энергии. В нескольких ярдах от кухонного волнения, в мертвой точке, темный коридор вел в заднюю часть паба, а похожий на пещеру вход отмечала неоновая вывеска с надписью «Уборная».
Массивный каменный камин заполнял пространство слева от центра — часть оригинального здания с выдвинутой на первый план декоративно вырезанной каминной полкой, теперь замусоренной фотографиями знаменитостей и политических деятелей, которые посещали паб за эти годы. Диван на высоких раздвоенных ножках доминировал на площадке перед огнем, и двум темноволосым женщинам, которые сидели там, понадобилось несколько мгновений, чтобы оторваться от своей беседы и, синхронно повернув головы, уставиться на меня.
Я сглотнула и отвернулась, переместив внимание на U-образный бар в центре комнаты. Десятки бутылок различной степени заполнения, создавали ощущение беспорядка в передней части, а на стекле стаканов плясали искры от люстры.
Сам бар был сделан из полированного дуба, высокие стулья стояли через каждые два фута или около того. За стойкой стоял седовласый мужчина и смотрел на меня. Он поднял брови, как бы в удивлении, когда я показалась в дверях, но теперь он наблюдал мое приближение ничего не выражающими глазами.
— Опоздала, — сказал он мягко, когда я была где-то в десяти футах от него. — Ты в порядке, девочка?
— Я-я прошу прощения. — Я бросилась вперед. — Я не очень хорошо себя чувствую, и…
— Вот почему ты исчезли в субботу? Я посылал тебя на склад, и ты не вернулась!
Суббота. Это была ночь, когда я убила Джонсона. И это, должно быть, означает, что той ночью Алиса тоже умерла. И если она убегала, тогда, может быть, она знала, что была в опасности. Более того, может быть, это означало, что опасность была в пабе.
Я оглядела бар, разглядывая лица, пытаясь понять, не удивлен ли кто-нибудь, увидев меня живой. Насколько я могла судить, все были больше заинтересованы своим пивом, чем наличием у меня дыхания.
