Джулия Кеннер - Испорченная
ГЛАВА 6
После того как Леон ушел, толпа рассосалась. Я убрала все битое стекло, а потом пошла на кухню, где повар, Калеб, скормил мне гору невероятно вкусной жареной трески. До полного счастья не хватало только пинты «Guinness», но я сильно сомневаюсь, что здесь приветствуется употребление алкоголя в рабочее время, даже если это улучшило бы мою устойчивость к надоедливому гулу в зале. Пока я ела, вошла Грейс и милостиво дала мне резинку для волос.
Я вышла полная трудового энтузиазма.
— Четвертый столик, — Сказал Иган, бармен.
Пока я ела, он убрал куда-то обломки стола и все в баре вернулись к своим делам. Но не я. Я не могла найти себе места. В моей памяти плотно засел пронзительный взгляд Дьякона. Конечно же, он смотрел на Алису. Но я не могла избавиться от ощущения, что видел он меня – Лили.
— Хватит летать в облаках, девочка. — Сказал Иган, толкая ко мне поднос с двумя пинтами пива. — За работу.
Я быстро перехватила поднос. Пластиковая пластина, разлинованная от руки, висела за барной стойкой. Я использовала ее, чтобы сориентироваться. Четвертый столик располагался в задней части зала, в углу, напротив ныне отсутствующего столика. Я старалась идти, разливая как можно меньше пива, в то время как голова была забита мыслями. По большей части они были о Дьяконе. Кто он? Это человек, чья ярость подобна вулкану? Как сказала Триш, Алиса не считала его «слишком плохим», что вообще необъяснимо. Либо Алиса жила в розовом мире — наиболее вероятная гипотеза, если учитывать что ее квартира выдержана именно в этих тонах — или я пропустила что-то серьезное.
Или Алиса просто ошибалась на счет Дьякона. А может он не так уж и плох. Или этот парень привнес остроты в спокойное течение ее жизни, что и стоило ей жизни.
— Ты выбрала неудачное время, чтобы бесить дядюшку, — сказал расфуфыренный байкер за четвертым столиком, вырывая меня из моих раздумий.
— Вероятно, — Сказала я, осознавая, что бармен дядя Алисы.
— Так, где ты была? — спросил его товарищ, одетый в джинсы и фланелевую рубаху и в очках-авиаторах. — Из-за твоего исчезновения в субботу, мне пришлось ждать вечность мои сосиски и пюре.
— О. М-м-м. Извините.
Он поднял руки. — Да ладно, не извиняйся. Это вычтут из твоей зарплаты.
— Я…
Он засмеялся. — Попалась.
— Расслабься, Алиса, — Сказал расфуфыренный байкер. — Ты вся как на иголках.
— Голова болит, — я пожала плечами. — По-моему у меня мигрень.
Я развернулась и отошла, просто не в состояние дальше выдерживать их общество. Пора обратить внимание на более важные вещи. Стать Алисой. Жить ее жизнью. И ответить на вопрос: «Что же с ней случилось?»
Этот вопрос хотя бы позволял отвлечься, так как был чем-то привычным и мирским. Таким же мирским, как научиться выхватывать стаканы с «Guinness» из-под крана вовремя. Или как незаметно подглядывать в таблицу расположения столиков. Или поддерживать невинную перепалку с Грейс и одновременно набирать соль в солонки и кетчуп в банки.
Как и все то, что нужно для поддержания моей нормальной конспирации.
— Так почему же ты мне не позвонила? — Спросила Грейс, после того как мы закончили набирать соль в солонки и переключились на перец. Мы уже обсудили должна ли она принять предложение Калеба сделать ее заказ на cheese fries. Судя по всему, сейчас мы начнем обсуждать стейк с кровью, и я не уверена — мне просто страшно или страшно любопытно.
— Когда?
— Забудь, — Сказала она, поднимая лоток с солонками.
— Стоп. Я серьезно. Мой дядя сказал тебе, что я заболела? У меня была ужасная головная боль.
Она опустила поднос с солонками. Потом медленно осмотрелась, проверяя нужно ли кого-то рассчитать или принести добавки. По-видимому, никому ничего нужно не было, потому что она опустилась обратно на стул и принялась пересчитывать свои чаевые. — Честно?
— Честно. Я даже сообщения не просматривала.
— А. Ну ладно. Но я волновалась из-за того, что ты не позвонила. Ты же помнишь, что мы собирались пойти в кино в воскресенье перед работой?
— Вот блин, — Надеюсь, мое лицо выражало достаточно раскаяния. — Не удивительно, что ты злишься.
— Да не злюсь я, — глядя на меня невинными голубыми глазами. — Но я волновалась. Ты была сама не своя последние несколько дней.
— В смысле?
— Ну, немного не в себе. Ты же это так называешь?
— Ну, да, — Сказала я, ставя на другой поднос полные перечницы. — Это ведь многое объясняет. Я ведь объясняла тебе причину? — Сказала я с улыбкой, намекая на конфиденциальность данной информации и наше взаимодоверие.
— Очень смешно.
Наверное, я все же ей этого не сообщала. — Извини. Я просто проверяла. Но ведь что-то, же я тебе рассказывала. Мы же друзья...
— Вот, вот. — Она наклонилась ко мне. – Может, ты хочешь об этом поговорить сейчас?
Я ушла от ответа. — Да, нет. Проблемы не серьезные. Проблемы с парнями.
— Ноа?
— Не поняла?
— Он же уехал в Лос-Анджелес. В смысле, с чего это он так.
— Да это главная проблема, — сказала я, делая мысленную пометку обыскать квартиру Алисы на предмет присутствия в ее жизни Ноа. Может это он убил Алису и смылся в другой штат.
— Алиса, прошел уже месяц. Вроде уже давно пора было забыть.
— Да. Я знаю. Ты права. — Ладно, вычеркнули Ноа из списка подозреваемых.
— Знаешь, Брайан тут интересовался. Могу точно сказать, что он хочет с тобой не просто дружить.
— Да, ну, ты же знаешь, — Надеюсь это прозвучало, как нежелание отвечать, а не как полный кретинизм, потому, что я даже не подозревала кто же такой этот Брайан.
Грейси рассмеялась. — Присмотрись к нему, хорошо? Его ранит, что ты его не замечаешь.
— Извини, я просто…
— У тебя, наверное, есть кто-то другой, — Она произнесла это тоном закадычной подружки-сплетницы.
— Есть?
Она закатила глаза. — Да ладно, Лили. Ты, правда, думаешь, что Дикон Кемпфайер тобой заинтересуется?
Я выпрямилась, выражение моего лица – сама невинность. — Ты о чем?
— Да ладно. Я видела, как ты с ним говорила на прошлой неделе.
— И?
— И? — передразнила она. — По-моему он жутковат?
— Да, сегодня он точно был жутковат.
— А то. В смысле, Леон сегодня был в ударе, но то, что вытворил Дьякон – это же капец.
Ее «капец» очень точно соответствует моей собственной реакции на Г-на Кемпфайера. По жизни мне очень редко попадались добропорядочные граждане и святоши. В возрасте полных четырнадцати мне приходилось как-то крутиться, что бы оплатить счета, и тогда ты либо следуешь своим принципам и сидишь на мели, либо мухлюешь и ведешь дела с сомнительными личностями.
