Карен Монинг - Магия грез
— Оно что-то со мной сделало. Что-то… неправильное. — Кристиан с отвращением посмотрел на мясо, поднял его, размахнулся и швырнул в карьер.
Я услышала всплеск, потом еще один, гораздо более громкий, и клацающий звук, за которым последовал третий всплеск. Поскольку я стояла спиной к воде, о происходящем пришлось судить по лицу Кристиана.
— Его сожрало нечто отвратительное?
Он кивнул, все еще пребывая в шоке.
— Расскажи мне все, что знаешь о том, чем ты меня накормила, и о том, какое действие оно может оказать. А что до озера, девочка, то я бы очень не советовал в нем плавать.
Одежда Кристиана промокла, а после быстрого осмотра заснеженных гор он заключил, что к вечеру температура резко упадет ниже нуля. Это означало, что нам нужно высушить одежду, и поскорее. Поскольку платной сушилки поблизости не наблюдалось, все, что мы могли, — это разложить одежду на солнце, и вскоре оба вытянулись на земле: я почти раздетая, он полностью голый. Своей наготы Кристиан совершенно не стеснялся. Но, надо признать, стесняться ему было нечего.
Я быстро нашла уединенное местечко по другую сторону груды камней, на которой сохла наша одежда, и начала впитывать тепло кожей. Мне не хватало только ай-пода.
И родителей. И сестры. И чувства, что все нормально и я в безопасности. В общем, мне не хватало всего.
Я боялась за папу и маму. Поскольку зеркало, в которое я вошла, не показало тоннеля с другой стороны, откуда мне было знать, что оно показало мне не иллюзию? Что, если Гроссмейстер не держал моих родителей в заложниках в моей же собственной гостиной, а был где-то в другом месте и я со своим фото отправила Бэрронса навстречу явной опасности?
Во мне нарастала волна беспомощности, угрожая затопить с головой. Я не могла позволить себе запаниковать. Нужно было оставаться собранной и спокойной и работать над продвижением вперед, любыми способами, пусть даже это продвижение будет небольшим. Сейчас шагом вперед была необходимость высушить одежду и отдохнуть, раз уж выдалась такая возможность. Кто знает, какие опасности могут появиться ночью — или даже через пару часов?
Мы с Кристианом загорали и беседовали, наши голоса с легкостью преодолевали каменный барьер между нами. Я рассказала ему о действии мяса Невидимых. Кристиан о многом меня расспрашивал и хотел знать, кто еще ел такое мясо, что именно оно с ними делало и как долго держался эффект. Особенно его интересовали возрастающие «способности к темным искусствам».
— Кстати о темных искусствах, — сказала я. — Что вы, ребята, сделали на Хэллоуин? Что случилось? Что пошло не так?
Он застонал.
— Твой вопрос означает, что стены рухнули. Я пытался убедить себя, что дяди смогли сотворить чудо. Расскажи мне все, Мак. Что случилось с миром, пока я был здесь?
Я рассказала ему о том, что в полночь стены рухнули полностью, а мне пришлось наблюдать, как Невидимые проходят через них, и о том, что Гроссмейстер и его принцы поймали меня. Я умолчала об изнасиловании, о том, что меня превратили в при-йа, и о моем последующем… выздоровлении (ни за что не рассказала бы этому детектору лжи об этих событиях), затем о том, что меня спасли Дэни и ши-видящие. Я перешла к рассказу об успехах Джайна, о том, что инспектор узнал о железе, сказала, что семья Кристиана в порядке и ищет его. Сообщила, что Книга все еще утеряна, но не стала упоминать о своей последней встрече с ней.
— Как ты оказалась в Холле Всех Дней?
Я рассказала о Гроссмейстере, который похитил моих родителей, заманил меня в зеркало и потребовал, чтобы я показала камни.
— Придурок чертов! Даже мы знаем, что этого нельзя делать, а ведь он когда-то был Фейри! Неудивительно, что их Королева назначила нас, МакКелтаров, хранителями древнего знания. Мы знакомы с их историей лучше, чем они сами.
— Потому что они пьют из котла и все забывают?
— Айе.
— Ну, по крайней мере, камни у нас есть. И хотя перемещение было не из приятных, через измерения они нас проносят.
— Ты сумасшедшая, Мак? — резко спросил Кристиан.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве ты не знаешь, что происходит каждый раз, когда ты вынимаешь камни из этого мешка?
— Ну так об этом я и говорю. Они заставляют нас перемещаться из мира в мир… или по измерениям, или как это вообще называется.
— Потому что реальность, в которой мы находимся, старается нас выплюнуть, — сказал он без выражения. — Зеркала отвергают эти камни. Как только ты достаешь их из мешочка, реальность засекает их и пытается выдавить из себя, как загноившуюся занозу.
— Почему зеркала их отвергают?
— Из-за проклятия Крууса.
— Ты знаешь, каким было проклятие Крууса? — Наконец-то хоть кто-то может мне о нем рассказать!
— Время, когда я путешествовал по этим чертовым мирам, показалось мне долбаной вечностью, и я осознал пару вещей. Круус ненавидел Короля Невидимых по множеству причин, и он домогался его фаворитки. Он проклял зеркала, чтобы Король не мог попасть в них снова. И планировал забрать все миры в зеркалах и саму фаворитку себе. Стать королем всех реальностей. Но проклятие оказалось невероятно мощным, а Круус наложил его на вещи неимоверной силы. Как и большинство вещей, созданных Фейри, проклятие обрело собственную жизнь и изменилось. Некоторые говорят, что все еще можно услышать слова проклятия, которые звучат в темном ветре, постоянно изменяясь.
— И Круусу удалось не пустить Короля к его фаворитке?
— Айе. А поскольку камни, которые ты носишь, были вырезаны из стен королевской крепости и несут в себе его запах, зеркала отвергают и их тоже. Вскоре после этого Короля предали, ему пришлось сражаться с Королевой Видимых, и он убил ее.
— И тогда его фаворитка покончила с собой?
— Айе.
— Но раз уж зеркала пытаются от нас избавиться, почему бы им не отправить нас обратно в наш мир?
Кристиан фыркнул.
— Потому что они не пытаются отправить нас туда, откуда мы пришли, Мак. Они пытаются восстановить порядок вещей и вернуть камни туда, откуда они пришли.
Я резко втянула в себя воздух.
— То есть каждый раз, когда мы ими пользуемся, зеркала пытаются отправить нас в темницу Невидимых? А что происходит? Они промахиваются?
— Подозреваю, что ни у одной отдельной реальности не хватает на это сил, поэтому нас просто выметают, словно метлой по грязному полу, как можно дальше по измерениям.
— Каждый раз мы оказываемся чуть ближе к тюрьме?
— Именно.
— Но, возможно, — я попыталась быть оптимисткой, — мы в миллионе реальностей оттуда. — Почему-то мне так не казалось.
