Елена Грушковская - Странник
— Что с Джимом? Милорд сказал, что он заболел. Как он?
На строгом лице Криара проступила многозначительная улыбка.
— Ему уже лучше, господин Фалкон, не беспокойтесь. Он в библиотеке. Позвольте ваш плащ.
Бросив свой серый дорожный плащ на руки дворецкому, Фалкон устремился в библиотеку. Заслышав резвую поступь на лестнице, Джим повернул лицо к двери, в которой через мгновение появился его Странник. Выражение его лица было встревоженное.
— Малыш! — воскликнул он, сразу бросаясь к Джиму.
Выпростав руки из-под пледа, Джим обнял его и протянул ему губы. Фалкон впился в них пламенным поцелуем — впрочем по-другому он Джима никогда и не целовал. Пальцы Джима запутались в его уже отросших кудрях, но тут книги посыпались на пол, и Фалкон бросился их подбирать.
— Радость моя, милорд сказал мне, что тебе нездоровится… Я спешил, как только мог. Что с тобой? Как ты себя чувствуешь?
— Мне уже лучше, Фалкон, — улыбнулся Джим, вороша его золотые локоны. — А теперь, когда ты со мной, я чувствую себя просто превосходно.
Фалкон сверкнул улыбкой и снова нежно приник к губам Джима. Теперь, когда книги им не мешали, они сплелись в объятиях уже по-настоящему и долго не отрывались друг от друга.
— Я безумно соскучился, детка, — прошептал Фалкон. — Сегодня ночью я зацелую тебя до полусмерти.
Джим помолчал, опустив глаза, потом тихо проговорил:
— Не знаю, Фалкон… Я не хочу сказать, что откажу тебе сегодня ночью, но я думаю, что придётся быть как-то поосторожнее.
— А в чём дело? — сразу встревожился Фалкон. — У тебя что-нибудь… болит?
Джим засмеялся.
— Нет, у меня ничего не болит, но… У меня есть для тебя новость. Дело в том, Фалкон, что мы уже втроём.
— Втроём?.. — Пару секунд Фалкон смотрел на Джима ошеломлённо, широко раскрытыми глазами, а потом порывисто прижал руку к его животу. — То есть, ты хочешь сказать… У тебя там малыш?
Джим взъерошил шапку его кудрей.
— Да, Фалкон.
Глаза Фалкона влажно заблестели, и он заслонил их ладонью. Через секунду овладев собой, он уже лучезарно улыбался, смахнув с ресниц слезинки. Приложившись ухом к животу Джима, он замер, слушая. Джим засмеялся.
— Что ты там слушаешь? Там же ещё ничего не слышно. Ещё рано.
— Тс-с, — отозвался Фалкон. — Мне кажется, я слышу его сердечко.
— Наверно, это моё сердце, — сказал Джим.
— Нет, это он, — настаивал Фалкон. — Такое крошечное сердечко, а уже так громко стучит! Я уже люблю его… Маленький, ты слышишь? Я люблю тебя.
— Я прочитал, что нужно почаще говорить малышу, что мы его любим, — сказал Джим. — Это ему необходимо.
— Это всем необходимо. — Губы Фалкона снова потянулись к Джиму. — И тебя я тоже люблю, моя радость.
Джиму было тепло и уютно: рука Фалкона поглаживала его ещё плоский живот, а губы дарили ему поцелуй за поцелуем. Вдруг Фалкон спохватился:
— Детка, а подарок! Совсем вылетело из головы!
Он извлёк из сумочки на своём походном поясе изящное альгунитовое украшение из круглых звеньев, внутри каждого из которых вился филигранный узор и сиял маленький алый камень.
— С днём рождения, любовь моя, — сказал он.
— Какая красота, — проговорил Джим, задумчиво любуясь украшением. — Спасибо, Фалкон… Но ты мне уже сделал подарок, гораздо лучший. — И он приложил руку к животу.
Фалкон крепко поцеловал его в лоб.
— Отец и Раданайт уже знают, — сказал Джим. — Мне пришлось всё рассказать о нас. Отец не очень рассердился… Страшно было только сначала, но потом он даже обрадовался, что у него будет внук. Меня уже осматривал доктор, он сказал, что всё хорошо. Он будет приезжать осматривать меня каждую неделю, а раз в месяц мне нужно будет ездить в натальный центр на обследование. Отец ничего тебе не сделает, он только собирается поставить какие-то условия.
— Я догадываюсь, какие, — проговорил Фалкон. — Но я заранее на всё согласен. Я люблю тебя, детка… Спасибо тебе за это счастье.
Лорд Райвенн приехал домой к обеду, как всегда. С Фалконом он поздоровался сдержанно и сказал:
— У меня к тебе серьёзный разговор, друг мой. После обеда пойдём в мой кабинет и всё обсудим. — Подойдя к Джиму, он поцеловал его в нос и ласково спросил: — Ну, как мы сегодня? Не тошнит?
— Нет, отец, не очень, — ответил Джим. — Я утром пил сок и жевал листья хефены.
— И как, помогает? — спросил лорд Райвенн.
Джим кивнул.
— Да, тошнит гораздо меньше. Иногда почти совсем не тошнит.
— Сможешь что-нибудь съесть за обедом?
Джим улыбнулся.
— Попробую. Надо.
Обед прошёл спокойно. Лорд Райвенн расспрашивал Фалкона о его рейсе, и Джим не чувствовал ни в его тоне, ни во взгляде никакой враждебности или недовольства. Вряд ли он собирался поставить Фалкону слишком уж страшные и невыполнимые условия. После обеда, нежно чмокнув Джима в губы, лорд Райвенн сказал:
— Нам с Фалконом нужно поговорить, мой милый. Тебе присутствовать не обязательно, Фалкон тебе потом расскажет, до чего мы договорились. После этого я сразу уезжаю, так что заранее с тобой прощаюсь до вечера.
Подслушивать Джим не решился, и всё время, пока Фалкон с лордом Райвенном говорили в кабинете, он был как на иголках. Сидя на подоконнике в одном из залов на втором этаже, он зябко кутался в плед и смотрел на падающий снег, на заметённые скамейки и клумбы, на неработающий фонтан. С лоджий были убраны кадки с кустами аммории, плющ облетел, двор выглядел запустевшим и унылым. В воздух поднялся флаер: уехал лорд Райвенн. На лоджию четвёртого этажа с противоположной стороны вышел Фалкон. Джим стал махать ему в окно, но тот, кажется, не видел. Тогда Джим решил привлечь его внимание по-другому: он хлопнул в ладоши, и в зале включился свет. Джим хлопнул в ладоши ещё раз, и свет выключился. Он сделал так несколько раз, и Фалкон наконец увидел его. Джим помахал ему рукой, и Фалкон показал ему знаком, чтобы он оставался на месте.
Через две минуты в коридоре послышались шаги, и Фалкон вошёл в зал. По его лицу Джим пока не мог понять, чем закончился их разговор с лордом Райвенном.
— Ну, что? — спросил он.
Фалкон подошёл. Его губы нежно обхватили рот Джима, а потом он сказал:
