Кассандра Клэр - Город праха
— Нет. Неважно, чей ты сын. Я полюбила именно тебя, в тот самый момент, когда ты спустился с корабля из Идриса. Ты вошел в мое сердце наравне с моими детьми. Ты пока не можешь этого понять. Нет ничего сильнее любви к своему ребенку. И никто другой не может разозлить сильнее.
Джейс помедлил.
— Ну, злость-то я как раз прочувствовал.
— Я не надеюсь на прощение, — сказала Мариза. — Но прошу тебя остаться ради Алека, Изабель и Макса. Я буду бесконечно благодарна…
Этого говорить не следовало.
— Не нужна мне ваша благодарность, — отрезал Джейс и застегнул молнию на рюкзаке.
— A la claire fontaine m'en allent promener,[6] — произнесла Мариза.
— Что?
— Il у a longtemps que je t'aime. Jamais je ne t'oublierai.[7] Старая французская песня, я пела ее Изабель и Алеку. Помнишь, ты спрашивал?
Солнце совсем село, и в полумраке Джейсу показалось, что Мариза все такая же, как семь лет назад. Она смотрела на него с болью, тревогой — и надеждой. Она была его единственной матерью.
— Не думай, что я никогда не пела эту песню тебе. Просто ты меня не слышал.
Джейс ничего не сказал. Он расстегнул молнию, перевернул рюкзак и вывалил все свои вещи обратно на кровать.
Эпилог
Мама Саймона открыла дверь и расцвела в улыбке:
— Клэри! Давно тебя не видела! Уже начала волноваться, не поссорились ли вы.
— Нет-нет, я просто немного приболела.
Да, как показала практика, исцеляющие руны не дают неуязвимости. После битвы Клэри проснулась с дикой головной болью и температурой. Сначала она подумала, что простудилась — еще бы, кто не простудится, окунувшись в холодную осеннюю реку и побегав полночи на ледяном ветру! Но Магнус развеял ее заблуждения, заявив, что она слишком сильно выложилась, рисуя руну, которая уничтожила корабль Валентина.
Мама Саймона прищелкнула языком и сказала с сочувствием:
— Наверняка тот же вирус, который подхватил Саймон на прошлой неделе. Бедняга почти не вставал с постели.
— Но сейчас ему лучше? — спросила Клэри.
Вообще-то, она это знала, но была не против услышать еще раз.
— Да, он поправился, сейчас гуляет в саду. Пройди через калитку, он тебе очень обрадуется.
Красный домик окружала красивая кованая изгородь, выкрашенная в белый цвет. Калитка вела в крошечный садик. Несмотря на яркое солнце и чистое голубое небо, день выдался холодным, в воздухе чувствовался запах снега.
Прикрыв за собой калитку, Клэри пошла искать Саймона. Он полулежал в пластиковом шезлонге с открытой книгой комиксов на коленях. При виде Клэри он тут же выпрямился и широко улыбнулся:
— Привет, малышка.
— Малышка? — переспросила Клэри, усаживаясь рядом. — Это шутка такая?
— Да так, хотел посмотреть — вдруг тебе понравится?
— Не понравилось, — твердо сказала Клэри и поцеловала его в губы.
Отстранившись, она заметила, что Саймон погружен в какие-то невеселые мысли.
— Я рад, что ты пришла.
— Я тоже. Пришла бы раньше, но…
— Знаю, ты болела.
Клэри целую неделю валялась под одеялом, переписываясь по телефону с Саймоном и убивая время просмотром старых сезонов «C.S.I.: Место преступления». Приятно погрузиться в мир, где каждой загадке находится научное объяснение.
— Мне уже лучше, — сказала она и поежилась, кутаясь в белую кофту. — Кстати, зачем ты разлегся в саду? Не замерз?
Саймон покачал головой:
— Я больше не ощущаю ни жары, ни холода. Кроме того, — он улыбнулся, — я стараюсь как можно больше бывать на солнце. Хотя днем еще сильно клонит в сон.
Клэри погладила его по щеке. Солнце немного согрело кожу, но она все равно оставалась прохладной.
— А в остальном… как прежде?
— Ты спрашиваешь, остался ли я вампиром? Похоже на то. Я пью кровь, и у меня не бьется сердце. Мне теперь нельзя показываться на глаза врачам, однако вампиры и не болеют…
— А с Рафаэлем ты говорил? Он по-прежнему не понимает, почему вдруг солнце стало для тебя безвредным?
— Не понимает. И страшно злится. Считает, что это противоречит всем законам вампирского бытия. Кроме того, ему не заставить меня блуждать темными ночами с остальным кланом, потому что я намерен блуждать белым днем.
— Надо же, я думала, он обрадуется.
— Вампиры не любят перемен и очень уважают традиции, — сказал Саймон с улыбкой.
Клэри смотрела на него и с тоской думала, что он теперь навсегда останется таким. Когда ей самой стукнет пятьдесят, он по-прежнему будет выглядеть как шестнадцатилетний подросток.
— Кстати, все это пойдет на пользу моей музыкальной карьере, — продолжал Саймон. — Если верить Энн Райс, из вампиров получаются крутые рок-звезды.
— Вряд ли она — надежный источник информации.
Саймон снова откинулся на спинку шезлонга:
— А кого я могу считать надежным источником информации? Ну, кроме тебя, разумеется.
— Ах вот как! — воскликнула Клэри в притворном возмущении. — Значит, я для тебя — надежный источник информации? Очень романтично!
Саймон вдруг помрачнел:
— Клэри…
— Что? — сразу встревожилась Клэри. — Таким голосом ты обычно сообщаешь ужасные новости.
Она взяла его за руку, но Саймон отвел взгляд:
— Я не знаю, плохая это новость или хорошая.
— Да уж одно из двух! Говори, у тебя что-то случилось?
— Со мной все в порядке. Просто я думаю, что нам не стоит продолжать встречаться.
Клэри чуть не вывалилась из шезлонга.
— Ты больше не хочешь со мной дружить? — Не дав ему вставить слово, она быстро заговорила, не замечая, что голос становится выше и выше. — Из-за демонов? Или потому что из-за меня ты стал вампиром? Я знаю, жизнь превратилась в какой-то сумасшедший дом! Но я сделаю все, чтобы тебя это больше никогда и никак не коснулось! У меня получится! Я могу…
Саймон поморщился:
— Слушай, ты пищишь, как дельфин!
Клэри умолкла.
— Я по-прежнему хочу быть твоим другом. А вот насчет всего остального не уверен.
— Всего остального? — переспросила Клэри.
Саймон залился краской. Клэри не знала, что вампиры могут краснеть. Румянец на молочно-белых щеках выглядел очень странно.
— Насчет попыток перейти в статус твоего парня.
Клэри помолчала, подбирая слова, и наконец выпалила:
— Классная формулировка. А я уж боялась, скажешь «насчет поцелуев».
Саймон посмотрел на их сомкнутые ладони. Пальцы Клэри рядом с его собственными выглядели очень маленькими, и теперь ее кожа была темнее, чем у него. Саймон рассеянно провел большим пальцем по ладони Клэри и произнес:
