Кассандра Клэр - Город праха
Обзор книги Кассандра Клэр - Город праха
Кассандра Клэр
Город праха
Посвящается моему отцу,
который вовсе не злой.
Ну разве что самую малость
Язык горечи
Милый город,
Мне знакомы твои улицы,
Все ангелы и демоны,
Что сидят на твоих крышах,
Как птицы на ветвях.
Ты знакома мне, река,
Словно катишь волны сквозь мое сердце.
Я твоя дочь, и я твой воин.
Ты соткан из букв,
Как фонтан соткан из воды.
Ты оттиск многих языков.
Говоря на них,
Мы воздвигаем город.
Элка Клоук
Прoлoг
Дым и бриллианты
Громадное здание из стекла и металла возвышалось над Фронт-стрит сияющей иглой, устремленной в небо. Комплекс «Метрополь» был построен совсем недавно – и уже стал самым дорогим жильем на Манхэттене. На верхнем, пятьдесят седьмом этаже располагался пентхаус «Метрополь», шедевр хайтека в глянцевых черно-белых тонах. Свет звезд, льющийся из огромных, во всю стену, окон, отражался в гладком, как зеркало, мраморном полу. Идеально прозрачные стекла создавали иллюзию, будто между наблюдателем и панорамой города нет совсем никакой преграды. Голова закружилась бы и у того, кто никогда не боялся высоты.
Далеко внизу между сияющими берегами Манхэттена и Бруклина бежала серебристая лента Ист-Ривер, перехваченная сверкающими мостами. С такой высоты корабли и лодки казались мушиными точками. В ясную погоду на юге виднелась подсвеченная статуя Свободы, но сейчас на город опустился туман, и Либерти-Айленд заволокло белой пеленой.
Однако человек у окна был явно не настроен любоваться прекрасными видами. Хмурясь, он отвернулся от стекла и нервно пригладил белоснежные волосы:
– Сколько ты еще будешь возиться? Почти час прошел!
Юноша, скорчившийся на полу, вскинул на него глаза со смесью страха и раздражения:
– Мрамор слишком твердый, по нему трудно чертить пентаграмму…
– Значит, обойдемся без нее.
Несмотря на белоснежные волосы, человек у окна был совсем не стар. Его жесткое лицо еще не изрезали морщины, а глаза смотрели ясно и твердо.
Парень нервно сглотнул, и его перепончатые крылья затрепетали – для них в джинсовой куртке на уровне лопаток были сделаны специальные прорези.
– Нельзя вызывать демона без пентаграммы, сэр. Сами знаете…
– Да-да, без пентаграммы мы беззащитны… И все же, юный Илия, за то время, что у тебя ушло на половину пятиконечной звезды, другой маг успел бы призвать демона, поболтать с ним и отправить его назад в преисподнюю.
Юноша набросился на мрамор с удвоенным рвением, то и дело откидывая со взмокшего лба непослушные волосы.
– Все, – наконец выдохнул он, разогнув спину. – Готово.
– Хорошо. Тогда приступай, – распорядился человек у окна.
– А деньги?
– Я же сказал: заплачу после беседы с Аграмоном, не раньше.
Илия поднялся и снял куртку. Несмотря на прорези, она все равно стесняла движения крыльев. Теперь они наконец обрели свободу и расправились, всколыхнув неподвижный воздух комнаты. Цветом крылья напоминали нефтяную пленку на воде – черные в ярких радужных разводах. Человек у окна отвернулся, словно зрелище было ему неприятно, однако юный маг не обратил на это внимания. Он начал описывать круги вокруг начертанной на полу пентаграммы, двигаясь против часовой стрелки и читая заклинания на языке демонов, похожем на треск пламени.
Раздался резкий шипящий звук – как будто воздух вырвался из проколотой шины. Контур пентаграммы полыхнул огнем, отражаясь в двенадцати огромных окнах. Внутри пентаграммы что-то зашевелилось – что-то черное и бесформенное. Илия читал заклинания все быстрее, вздымая руки и выписывая перепончатыми пальцами сложные узоры; вслед за их движениями воздух начинал искриться синим огнем. Хотя человек у окна практически не знал хтонского языка – языка магов, – он понял отдельные слова, которые повторял Илия: «Призываю тебя, Аграмон. Из бездны меж мирами призываю тебя».
Теперь юный маг стоял лицом к основанию пентаграммы и размеренно читал заклинания, то возвышая, то понижая голос. Воздух вокруг него искрился синими сполохами.
Неожиданно внутри пентаграммы возник завиток дыма – и взметнулся вверх, густея и разрастаясь. В его мраке, как бриллианты в паутине, загорелись два глаза.
– Кто воззвал ко мне меж мирами? – Голос демона напоминал треск разбитого стекла. – Кто призывает меня?
Илия замер перед пентаграммой, лишь распахнутые крылья чуть трепетали. В воздухе разлился запах гари и разложения.
– Я призываю тебя, Аграмон! Я, маг Илия, воззвал к тебе меж мирами!
На мгновение воцарилась тишина, и демон расхохотался. Смех был едкий, как и следовало ожидать от существа, сотканного из густого дыма.
– Глупый, глупый мальчишка! – прошипел Аграмон.
– Это ты глупый демон, раз пытаешься угрожать мне, – парировал Илия, однако голос у него дрожал так же, как крылья. – Тебе не пересечь границ пентаграммы, пока я не выпущу тебя.
– В самом деле? – Клубясь и меняя форму, столб дыма метнулся вперед, выпустил отросток, превратившийся в кулак, и нанес удар по огненной звезде. Дым забурлил и обрушился через границу пентаграммы, как река, прорвавшая плотину.
Илия вскрикнул, попятился и снова начал быстро читать заклинания на хтонском – теперь это были заклинания удержания и изгнания. Тщетно! Черный дым надвигался неумолимо, постепенно принимая новую форму – жуткого уродливого существа. Огромные, как блюдца, глаза горели недобрым огнем.
Человек у окна бесстрастно наблюдал. Илия с криком рванулся к двери, но добежать до нее не успел. Аграмон настиг мага и низвергся на него, как поток кипящей смолы. Несколько секунд Илия еще пытался избежать неминуемой гибели – и затих.
Черная фигура отхлынула от изломанного тела, лежащего на мраморном полу.
– Надеюсь, ты не сделал его бесполезным для меня, – произнес человек у окна. – Мне нужна кровь этого мага.
Аграмон обернулся. Горящие, похожие на бриллианты глаза уставились на говорившего. Мужчина в дорогом костюме держал в руке светящийся предмет.
– Это ты велел мальчишке призвать меня? И не сказал ему, на что я способен?
– Совершенно верно.
– Умный ход, – произнес Аграмон с ревнивым восхищением.
– Да, я очень умен. – Человек сделал шаг навстречу демону. – И теперь я твой хозяин. У меня в руке Чаша смерти. Тебе придется подчиниться, или расплата будет жестокой.
Демон немного помолчал, размышляя, и наконец скользнул к земле в пародии на почтительный поклон. Вероятно, в исполнении бестелесного демона этот жест был самым близким эквивалентом преклонения колен.
– Я в вашей власти, милорд…
Человек улыбнулся, услышав в окончании фразы немой вопрос:
– Можешь звать меня Валентином.
Часть первая
Одно лето в аду
Мне кажется, что я в аду.
Значит, это действительно так.
Артюр Рембо1
Стрела Валентина
– Ты еще злишься?
Алек, прислонившийся к стене лифта, сердито сверкнул глазами на Джейса:
– Не злюсь.
– Да нет, ты именно злишься. – Джейс попытался ткнуть приемного брата локтем и вскрикнул от резкой боли, пронзившей руку.
Все тело ныло после того, как он пролетел три этажа, прошибая спиной гнилые доски, и упал на кучу металлолома. Теперь в синяках были даже пальцы.
После встречи с Авадоном Алек лишь недавно начал ходить без костылей и выглядел сейчас не лучше Джейса – весь в грязи, потные волосы свисают сосульками. Через всю щеку шел длинный порез.
– Не злюсь, – процедил он сквозь зубы. – Просто если бы ты не сказал, что дракониды вымерли…
– Я сказал, почти вымерли.
Алек вытянул палец и прорычал дрожащим от ярости голосом:
– В данном случае твоего «почти» СОВЕРШЕННО НЕДОСТАТОЧНО!
– Ясно, – кивнул Джейс. – Ладно, я прослежу, чтобы в учебники демонологии внесли соответствующие исправления. Везде, где говорится «монстр почти вымер», следует читать «вымер недостаточно для Алека, который предпочитает как следует вымерших монстров». Это тебя устроит?
– Мальчики, не ссорьтесь. – Изабель, рассматривавшая свое отражение в зеркальной стене лифта, обернулась к братьям с лучезарной улыбкой. – Ну да, пришлось попотеть чуть больше, чем мы ожидали, зато было весело.
Алек посмотрел на нее и покачал головой:
– Как тебе удается при любых обстоятельствах не извозиться в грязи?
Изабель невозмутимо пожала плечами:
– У меня чистое сердце. Оно отвергает скверну.
Джейс так громко фыркнул, что Изабель обернулась к нему, нахмурившись.
– Да у тебя скверна изнутри и снаружи! – заявил Джейс, указывая на нее пальцем. Его руки покрывала корка засохшей грязи, кончики ногтей темнели черными полумесяцами.
Изабель уже собиралась ответить, но тут раздался скрежет, и лифт остановился.
– Давно пора починить, – пробормотала Изабель, с усилием открыв дверь.
