Ульяна Соболева - Осколки безумия
— Госпожа Воронова, подождите.
Я резко обернулась и не удержалась:
— Мокану. Госпожа Мокану.
Мужчина снял очки и кивнул, приветствуя меня. Я подошла к ним и в нетерпении посмотрела на отца.
— Что все это значит? Почему мне не дают войти.
— Госпожа Мокану, подождите в стороне, мне нужно поговорить с вашим отцом наедине.
Но Влад взял меня за руку и крепко сжал.
— От нее нет секретов. Можно при ней.
Тот снова надел очки и теперь я не видела на кого из нас он смотрит.
— Заключенный только что вернулся с третьего допроса. Он в плохом состоянии, возможно потребуется несколько часов прежде чем можно будет его увидеть.
Я в отчаянии сдавила пальцы отца до хруста.
— Это не имеет значение. Через четверть часа мне придется ехать за новым разрешением, а это время. Я не думаю, что у нас его так много.
— Я был обязан предупредить. Прошу госпожа Мокану. У вас пятнадцать минут. Вас выведут после того как замигает красная лампочка. Я советую вам не подходить близко к решетке, не засовывать туда руки. По просьбе вашего отца за вами не будут наблюдать, поэтому вы будете не в полной безопасности.
Я кивнула и зашла в отворившуюся дверь, которая оказалась очередным лифтом, спускающимся вниз. Теперь запахло сыростью. Меня проводили вперед, по узкому коридору и впустили в подвальное помещение. Дверь за мной закрылась, а я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Я ожидала чего угодно…но только не этого…боже, не этого.
Ник висел на цепях, как распятое животное на бойне. На нем не осталось живого места, словно сдирали кожу живьем. Такие раны оставляет верба и плети, пропитанные ее ядом. Она разъела его кожу, волосы, из ран сочилась кровь и сукровица. Одежда висела на нем жалкими лохмотьями. Ник опустил голову на грудь.
Какая маленькая клетка, крошечная. В ней нет возможности даже развернутся. Стена, на которой он висел, а спереди решетка. Я подошла к нему, тяжело дыша, сдерживая дикий вопль отчаянья. Он наверняка без сознания. В таком состоянии невозможно кого-то слышать и чувствовать. И он голоден. Если бы это было не так, Ник бы восстанавливался. Но его намеренно не кормили, чтобы раны доставляли больше страданий. Я не знала, что сказать…у меня не было слов. На секунду мне показалось, что он мертв, я вцепилась в решетки руками, жадно вглядываясь в его лицо, стараясь услышать сердцебиение…услышала. Его сердце билось очень тихо, а мое собственное кричало и болело, истекало кровью. Задыхаясь, я протянула руку, чтобы тронуть его и в этот момент он дернул головой, чтобы избежать прикосновения. И я поняла…он знает, что я здесь…чувствует меня.
— Ник…ты меня слышишь…я знаю, слышишь. Это я…я пришла к тебе. Поговори со мной, пожалуйста.
Его голова слегка приподнялась, и он снова уронил ее на грудь. Дрогнули обожжённые веки. Он пытался приоткрыть глаза и не смог. Я застонала от бессилия, о того что с меня самой, словно, содрали кожу живьем. Я чувствовала его боль каждой клеточкой своего тела. Я не думала в этот момент о том, что он сделал с нами, со мной. Я просто понимала, что если он умрет, умру и я. У нас одна душа. Пусть такая разная, пусть у него она черная, но это и моя душа тоже.
— Ник…ты можешь испить меня, и тебе станет легче. Давай, это уменьшит боль, начнется регенерация. Пожалуйста.
Я надкусила вену и протянула руку к его лицу. В этот момент он немного приоткрыл глаза, стараясь посмотреть на меня. Потрескавшиеся, иссохшие от жажды, разбитые губы, шевельнулись, и я прильнула к клетке.
— Я не слышу тебя, скажи еще раз…еще один раз…прошу тебя.
Он вздрогнул, казалось, собираясь с силами и едва слышно прошептал:
— У…хо…ди..
— Нет! — крикнула я, — Не уйду, никогда не уйду, гони сколько хочешь. Не уйду. Выпей моей крови, Ник. Немножко, прошу тебя.
Протянула снова руку и он усмехнулся уголком губ, застонал, закашлялся и изо рта потекла струйка крови. Я всхлипнула, задыхаясь, понимая, что они обожгли его внутренности тоже. Наверняка вливали в него настой насильно. От одной мысли об этом меня затошнило. От той дикой боли, которую он испытывал, мое тело покрылось ледяным потом.
— У…хо…ди…вон.
Он посмотрел на меня, с трудом удерживая голову на весу, веки подрагивали, и я увидела как непримиримо сверкнули его глаза.
Я тряхнула решетку и закричала, срываясь на рыдание:
— Я не уйду и не брошу тебя, слышишь? Я буду бороться за тебя. Говори что хочешь, гони, презирай меня, ненавидь. Я буду за тебя бороться. Я люблю тебя, слышишь ты, Зверь! Я тебя люблю. И мне, плевать, что ты думаешь об этом. Я не дам им тебя убить!
Он закрыл глаза и судорожно вздохнул, потом снова с трудом приоткрыл веки.
— Ухо…ди…не…люблю…ухо…ди…
Я сползла по решетке вниз, на пол, содрогаясь от рыданий, прижимаясь заплаканным лицом к холодным прутьям.
— Не люби…не люби…нам хватит моей любви. Я не оставлю тебя…Ты моя жизнь…я без тебя задыхаюсь…не живу…
Посмотрела на него, глаза снова закрыты. Сердцебиение очень тихое, хаотичное. Похоже, он меня уже не слышит. С трудом поднялась с пола, протянула руку и коснулась его израненной щеки. От прикосновения защемило сердце, я спустила руку по его груди и прижала туда, где сердце, пачкаясь его кровью. Закрыла глаза. И вдруг мне показалось, что оно начало биться чуть быстрее, на один удар, еще на один, и дыхание немного участилось.
Пусть сколько угодно гонит меня, но его сердце…оно не обманывает…Оно бьется быстрее, когда я к нему прикасаюсь.
— Ты не умрешь, Мокану, — рыдая, прохрипела я, — ты не умрешь, понял? Я не позволю тебе умереть. Я сделаю все, чтобы ты выжил. По головам пойду, по трупам, но ты не умрешь. Я знаю, что ты меня слышишь. Я тебя люблю. Люблю, так как никто и никогда тебя не любил, и не будет любить.
В этот момент замигала красная лампочка и дверь отворилась,
— Ваше время истекло, покиньте, пожалуйста, помещение, — голос автомат, — ваше время истекло, покиньте, пожалуйста, помещение. Ваше время истекло, покиньте, пожалуйста, помещение!
— Еще немножко, — закричала я в никуда, подняв голову к видеокамерам, — еще секундочку.
В проеме двери появился охранник, с каменным выражением лица. Он вежливо попросил меня покинуть помещение. Стиснув челюсти, вытирая слезы, я выпрямилась и пошла за ним. Обернулась и вдруг увидела, что Ник смотрит мне вслед, не моргая, бросилась обратно, царапая ногтями автоматически задвигающуюся дверь.
