В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

С той поры она перестала появляться, страшно на нас обидевшись. Но если бы она была единственной нашей бедой, а не одной из многих. Хотя князь Изяслав вообще не услышал ее слов, но было понятно, что даже эта женщина легко может загнать нас в угол. А ведь казалось, что беды наши кончились. Какое заблуждение.

В Новгороде князь Всеслав продержался недолго, только два года. Это было временное затишье, которого нам так не хватало в последнее время. Ничем не напоминал он о себе тогда. За это время я успела родить князю сына, и была этому безумно рада, гордилась собой. Но пришла и скверная весть – новгородцы вдруг изгнали нашего чародея. Они почти всегда так поступали с правителями, которые становились им неугодны.

Вот и чародей вернулся в свой Полоцк. Но мы понимали, что тот, кто был пусть недолго князем в Киеве и Новгороде, вряд ли успокоиться, когда вернулся туда, откуда ушел покорять мир. Там можно начинать свой путь, но возвращаться туда было трудно, почти нереально для того, кто собирался владеть целым миром.

Князь затаился и стал собирать около себя новые силы. Когда я рассказала Изяславу о том, что произошло в Пскове, о Владе, с которой мы уже встречались там и были знакомы. Я понимала, какой грозной соперницей она может стать, если даже с нашей неуемной Радой ей удалось расправиться так просто.

– Она не перед чем не остановится, чтобы вернуться в Киев, – говорила я в те дни князю.

– Интересно, что в нем такого, что к нему так липнут сильные женщины? – спрашивал он удивленно.

Что я ему на это могла ответить? Мне даже немного обидно стало за себя, но не стоило обижаться, он просто упорно хотел спасти свой мир, и если бы женщины типа Влады ему в этом помогли, то что же в этом плохого?

Но я думала только о себе и своих детях. И понимала, что мы ему были плохими помощниками, с этим приходилось смириться.

Прибежала Милена – такой милый и веселый ребенок – она была моей радостью, но это вряд ли смогло бы помочь нам в нашей борьбе со всем остальным миром. Князь в это время сильно изменился, если мы еще и были вместе, то только из-за наших детей

Я понимала, что если бы у князя в это время появилась наложница, такая как Власта, то вряд ли это меня бы сильно удивило и возмутило. У нас общими остались только столица и княжеская корона – дающая власть над миром, вот от них отказаться я никак не могла, хотя бы ради своих детей.

Мне было грустно и уныло, в душе, кроме голого расчета ничего не оставалось. А что, если и я как поляки перестану быть ему нужна? Не оттого ли так оживилось мое сердце в Пскове, что я наконец почувствовала себя свободной от князя. А если бы я отказалась бесплодной? Тогда бы мне просто нужно было уходить куда-то.

Я стала понимать, что связала свою судьбу с человеком, на которого никак не могла пложиться. И надеяться мне тоже было не на что, к великому сожалению. В одном была права моя сестра, он оставался темной лошадкой, я так и не смогла понять нрава князя.

Тогда же кто-то из слуг и сообщил мне, что в одном из парков, вдалеке от дворца нашли тело моей сестры Рады. Она была мертва. Но кто же ей отомстил? Хотя врагов у нее на самом деле было много. Мне даже стало ее жаль тогда. Она не казалась такой страшной, я даже надеялась, что мы объединимся в трудный момент, теперь надежда растаяла без следа.

У меня возникло подозрение, что кто-то сделал это по приказу князя. Я распорядилась похоронить ее, но сама на похороны не отправилась.

Глава 13 Разочарования

А между тем жизнь не стояла на месте. Всеслав умудрился заключить союз с князем Святославом Черниговским. И тому, и другому нужен был Киев, но пока они договорились действовать вместе.

Тревоги снова не давали нам покоя. Мое сердце сжималось от ужаса. Я смотрела на князя и поражалась его спокойствию. А между тем союзники подошли к граду, их оказалось больше, они были сильнее, чем мы могли надеяться на милость небес и богов. Я снова в ужасе металась по опустевшему дворцу. Но я не понимала, что нужно делать и как быть на этот раз. Победить их мы точно не сможем, значит оставалось только бежать без оглядки.

Большего ужаса в своей жизни я не испытывала никогда прежде. Кони все время стояли наготове. Плакали дети – они не понимали, что с нами происходит. Вести приходили одна тревожнее другой. Это был конец. Князь вернулся во дворце только на закате, а утром снова бесследно исчез.

Мы отправились в Псков, как и когда-то, только теперь со мной было двое ребятишек, а не один. Но мне вдруг показалось, что я возвращаюсь в родной, а не в чужой мир.

Несколько дней с нами там провел и Изяслав. Таким слабым, несчастным и растерянным я не видела его никогда прежде. Он метался в чужом замке, как зверь в клетке. Надо было что-то делать, но что и зачем, этого мы не ведали.

Ему опять нужно было уходить к полякам, но как же трудно он принимал решение на этот раз.

Помню, тогда мы и простились с князем. Он отвернулся, резко ударил своего коня и помчался прочь, мне даже показалось, что он меня винит во всех бедах и напастях.

В Пскове все относились к нам даже лучше, чем можно было ожидать. Но и они не верили, что скоро все завершится. Как бы не был глуп и легковерен Болеслав, но вряд ли он согласится помочь нашему князю.

Так я и оказалась между чародеем и предателем, как и он, и у нас не было никакого выбора. Кто сокрушит тебя первым? Это трудно было понять в те дни.

Но оттуда не было никаких вестей, словно бы он где-то затерялся на необъятных просторах. А мы были так беспомощны и одиноки. Но потом иноземцы сообщили князю, что ничего там не вышло. Тогда наш князь и отправился к королю Франков Генриху. Я же была убеждена, что, если кто-то нас станет защищать, так это будут только викинги.

Непросто мне было оставить малых детей в Пскове и решиться на такое дальнее и опасное путешествие, но если мы хотели спасти Киев, то надо было поторопиться. Я взяла с собой полдюжины воинов, которые пришли сюда с нами и решилась на этот шаг, так, как когда-то вольно или невольно поступали наши бабки и прабабки, наверное, та первая, королева —пленница заговорила во мне в те часы.

Мы держали путь к королю Гаральду. Только в открытом море я поняла, каким безумным был этот шаг, даже для отчаявшегося человека. Ведь короля могло просто не оказаться на своих землях, за это время он мог умереть или погибнуть в какой-то схватке, да и пока мы были в пути, случиться могло всякое.

Но я хотела спасти свой мир и больше ни о чем тогда не задумывалась.

Может быть, кто-то всю жизнь так и останется в своем доме, ему не важно, какой там князь в Киеве, что происходит, но только никак не мне, я родилась во дворце, я была возлюбленной князя, родила ему детей и должна была помочь.

Время тянулось вечно, но все-таки тот суровый берег однажды утром появился. Мы вышли на землю и пустились в путь.

Мир был больше и суровей, чем виделся нам с берегов Днепра. Мне казалось тогда, что этот путь проделала со мной к себе домой и княгиня. Ведь ее душа так тосковала по этим местам. Вот и я не была больше такой одинокой и забытой и миром, и людьми.

Глава 14 В бесконечности

На душе у меня было и легко, и тревожно. Свобода и бескрайность просторов потрясали воображение. В одну из таких темных ночей мне приснилась моя дочь Милена. И я проснулась с чувством, что мне ее никогда больше не увидеть. Но я удалялась от своих детей все дальше.

Воины переговаривались и распевали какие-то песни. Голоса их разносились по бескрайним просторам. Я приносила жертвы всем богам, не желая затеряться и погибнуть где-то в море, ничего не успев предпринять.

Я должна была попытаться разыскать Гаральда и уговорить его защитить мир, который когда-то приютил его, сохранил его жизнь и проводил в этот северный мир.

Но и королева Елизавета не могла быть равнодушна к судьбе своего брата и своего мира. Наверное каждый, кто какой-то срок проводил в море, очень сильно изменился, я тоже чувствовала себя по-другому.