Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
Топаз, Кий и Алгорн пребывали в полной растерянности. Какого бы приёма они не ожидали, но явно не такого.
— С кем ты там разговариваешь так грубо, Прокла?
— Да бродяги какие–то, попрошайки.
Доброжелательный Кий только вяло улыбнулся. Топаз же с Алгорном сошлись в возмущённом возгласе.
— Так подай им милостыню. — Послышался голос за воротами.
— Давала, говорят мало.
За дверью послышалась какая–то возня. И голубой глаз вдруг сменился карим. В свою очередь любопытство в нём сменилось возмущением.
— Какие же это бродяги Прокла. Я всё расскажу Почтеннейшей, несносная девчонка.
Послышался озорной смех и лёгкие шлепки удаляющихся шагов, по–видимому, босых ног.
— Кто вы? И что вам нужно?
Все трое тяжело вздохнули.
— Где–то я это уже слышал. — Тихо произнёс Алгорн.
Топаз вкратце изложила кто они и что им на самом деле нужно.
За воротами нависло задумчивое молчание, глаз на какое–то мгновение исчез из поля видимости, но потом возвратился на своё место.
— Освятите себя солнечным крестом. — Произнёс всё тот же голос.
Топаз привычно совершила сиё действо.
— Каждый я сказала. — Жрица храма Макоши была непреклонна. — А то нынче ходят тут всякие. Пойми кто кресть, а кто некресть. — Беззлобно добавила она, когда все трое перекрестились, и, открывая небольшую калиточку, в огромных воротах. — Проходите.
Алгорн хотел, было, сказать, что они не всякие, но вовремя опомнился и промолчал.
Жрица тем временем смело провела рукой по пятнистой шкуре парды, Гелео не стала уворачиваться по своему обычаю.
— Такая редкость, встретить ручную парду. — Произнесла жрица, с любопытством воззрившись на путников, будто решая для себя, кто же из них является её непосредственным хозяином.
Она оказалось худощавой женщиной лет шестидесяти, но если судить по внешнему возрасту знакомых Топаз жрецов, то ей запросто могло уже быть за добрую сотню. Вот только Топаз не знала, распространяется ли это правило и на жриц земли.
— Я провожу вас к Почтеннейшей, ведь как я поняла именно это вам и надо.
Она пошла впереди. Две молоденькие жрицы, забрали у путников лошадей и бесстрастно увели их куда–то. Ни одна из них не бросила на Алгорна того взгляда, которого он только и ждал.
— Для тебя нет ничего святого. — Яростно прошипела Топаз.
— Все мы из плоти и крови. — Развёл руками бывший разбойник, провожая покачивающих пышными бёдрами жриц вожделенным взглядом.
Девушка негодовала. Но это её настроение быстро исчезло. Внутренний дворик храма напоминал о другом подобном, только более родном. Не хватало разве что беспечно прогуливающихся варнов, да мужчин вместо жриц, пожалуй, было привычней видеть для Топаз.
Храм был восьмигранным, так как был как бы повторением священного восьмиконечного знака, что представлял собой наложение прямого и косого крестов. Внешний круг храма, не считая воздвигнутой стены, конечно, с восемью кострами представлял собой храм Рода, проход из него открывался на юг, там же на юге и располагался его камень. Внутренний круг, смещённый к северу, там находилось восемь же священных камней, являл собой храм матери Макоши, проход из него открывался на севере, где и располагался её камень. Подземное помещение под центральной плитой храма Макоши, издавна считалось храмом Мары. Вот такой вот парадокс! Храм Мораны, оказывается, располагался тут же в храме матери, только под землёй. Хотя, с другой стороны, любое погребение это и есть храм Мораны, ведь она богиня смерти и болезни. Встречались и люди, которые полностью поклонялись ей и Чернобогу, и строили им храмы отдельно от светлых богов, и это было довольно крупные постройки. Наглядным примером поклоняющихся Моране людей были те воины, что уже на протяжении нескольких месяцев преследовали Топаз и её друзей. Но речь сейчас не об этом.
В общем, жрица умолчала о наличии под храмом Макоши, подземного помещения храма Мораны, кстати, любое имя Мары считается производным от слова мор, но это так, к слову. Для Топаз же и не требовалось её объяснений, она и сама всё это прекрасно знала, ещё по храму Почтеннейшего. А Кию и тем более Алгорну этого лучше было не знать, если они ещё не знали, конечно, ведь, как говорится, меньше знаешь, лучше спишь. И это верно!
Итак, следуя по проторённому пути, жрица показала гостям, где был заложен камень Рода, камень Макоши, камень Волоса, к слову сказать, он располагался на востоке, и даже камень самой Живы — Живаны, что находится на юго–востоке. Топаз всё это было известно по другому храму, но она всё равно взирала на всё в каком–то своём суеверном восхищении.
Из–за колон и камней изредка выглядывала пышнотелая хихикающая Прокла, по–видимому, очень довольная своими проказами. Сопровождающая гостей жрица беззлобно прикрикивала на неё и та снова исчезала.
Топаз с возмущением заметила, как зажёгся взгляд изголодавшегося по женской ласке Алгорна, когда он увидел и хорошо разглядел не только симпатичную мордашку Проклы, но и все её достаточно пышные выпуклости и вогнутости.
— Алгорн, не смей. — Зашипела на него девушка. — Мы в храме богини. Не ужели ты осквернишь эту святыню?
— Ты забываешь, что это богиня любви и жизни. Так что не думаю, что она будет против любви в её лоне и зарождения жизни в чреве её жрицы. — Невозмутимо ответствовал бывший разбойник.
— Ну, ты и подлец. — Гневно прошипела девушка и, гордо вскинув голову, прошествовала мимо него, специально задев плечом.
— Ты что? — Возмутился Алгорн. А затем, расплывшись в довольной улыбке, догнал её и, мурлыча, прошептал. — Ревнуешь? Так я не предам тебя, если ты будешь ко мне сегодняшней же ночью более благосклонна.
Топаз только фыркнула в ответ и слегка пробежалась вперёд, пойдя чуть ли не вплотную к сопровождающей их жрице.
— Расшифровываю данный ответ, как не дождётесь. Что ж, хоть какая–то реакция лучше, чем полное безразличие. — Алгорна, привыкшего к отказам Топаз, очередное отступление не очень–то и расстроило. Он уже начал привыкать к её отказам, это стало не смыслом его жизни, а как бы её непременным сопровождением.
Но вернёмся к описываемым событиям.
Непосредственно сам храм занимал сравнительно не так много места, как вся занимаемая им территория. Здесь ведь жрицам приходилось жить, заниматься хозяйством, вести огороды и взращивать одно из самых лучших в округе поголовье ослов. А вообще–то во всём здесь явственно ощущалось присутствие женской руки, что и отличало сию обитель от храма Отца Сварога.
Они свернули не к жилым помещениям, а в самую сердцевину непосредственного храма. Видимо главная жрица сейчас находилась именно там.
