Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига (СИ) - Зикевская Елена
— Кровью написать? — Я обернулась к Микаю. — Ты уверен?
Парень кивнул. В словах своего отца он не сомневался и потому начисто забывал о своём смущении.
— Кровью, верно. Токма куды их таки малевать и слов, кои молвить надобно, батюшка сам не ведал, госпожа. Дед его помнил, а потом и позабылися за ненадобностью…
Я кивнула, вдруг понимая, что вот он, ответ богов на мой вопрос.
За ненадобностью терялись заклинания, волшебные знаки, древние книги и… И память о том, что когда-то мир был совсем другим. Память о том, что все люди владели волшебством.
«Мир до войны был полон чудес… Нун, город-академия… в Нуне была огромная библиотека магических книг…»
Я попробовала представить много-много книг с заклинаниями по разным граням тёмного и светлого волшебства, с историями жизни и деяний великих волшебников и героев и наверняка с чем-то таким, о чём даже не догадываюсь, и голова закружилась.
Не могу. Не хватает моего воображения на такое.
Зато Джастер может. И не просто может: он видел и читал древние летописи и свитки, какие находил в своих странствиях.
А теперь рассказывает «сказки» и поёт легенды всем и каждому. Рассказывает с улыбкой, не обижаясь на насмешки. Чтобы вспомнили. Чтобы пробудились капли дара, которые есть в каждом. Чтобы Великие боги снова пришли в наш мир и озарили его своей благодатью.
И помогли людям противостоять злу и демонам.
Шут будет уместнее «пса»…
Уместнее, чтобы будить других, помогать осознать и принять случившееся. Как это вышло с Микаем и… Фели…
Фелисией?
Великие боги, что мне за мысли в голову лезут?!
Я потёрла виски пальцами: голова просто кипела неожиданных раздумий. С Фелисией… Судьба у неё счастливая… Ох, Джастер…
До этого момента я не сомневалась, что он её просто спас. Но теперь…
Теперь я уже не была ни в чём уверена. В конце концов, я всего лишь день назад научилась видеть чужой дар, а Джастер…
Даже когда Шут отвечал на вопрос, его ответ создавал ещё больше загадок. А искать ответы мне приходилось самостоятельно. Или надеяться на его подсказки.
Как бы там ни было, таких пробуждённых, как Микай, нужно учить. И учить… разному. Очень разному.
В одиночку я точно не справлюсь с такой задачей.
У тёмного дара много граней, и я не знаю их всех. Я и свой-то дар ещё не знаю, как следует. А тут вот уже Микай с новыми знаками и со своей гранью…
Даже Джастер наверняка не знает всё, ведь не просто так он этот город с книгами искал!
А ведь, кроме тёмного, есть ещё светлый дар. Дар, который волшебники искали только у мальчиков. А девочки… Боги ведают, сколько девочек со светлым даром, уже став взрослыми, тихонько нашёптывали своим детям старые песенки и сказки, не придавая словам значения, но вкладывая в них капельки своей светлой силы…
Великие боги, я так с ума сойду! Как же мне не хватает сейчас Джастера! У меня просто голова лопается от всего этого!
— Гхм, госпожа… — вернул меня на землю негромкий бас Микая. — Я энто, того…
— Закончил? — посмотрела я на кузнеца, кивнувшего в ответ.
— Агась, госпожа. — Он протянул мне дощечку. — Ужель как смог…
— Хорошо. — Я проверила написание и вернула дощечку ему. — Этот лист тоже возьми себе и пиши сам, почаще. Тебе надо выучить буквы, чтобы научиться читать и говорить правильно. — И… скажи, Микай, — я взглянула ему в глаза, подчинившись своему наитию. — Если бы твои родные были живы, ты бы пошёл учиться ко мне?
Парень отвёл взгляд, закаменел лицом и выпрямился так, что стул под ним скрипнул.
Но молчал кузнец недолго.
— Не ведаю, госпожа, — снова посмотрел он на меня. — Хуть гневайтесь, хучь проклинайте, а не ведаю. Мальцом мечтал силушку таку заиметь, шоб обидчиков за дразнилки наказать. А потом «быка» батюшка показал, и я кулаками со всеми брехунами разобрался. А без дразнилок-то обвык да забылся, покуда Нахломчик Каринку мою с толку не сбил… От тады я крепко о волшбе возмечтал! Бить-то брехуна энтого не с руки было! Он-то языком кружева плести горазд, что ваш хаха… что баба дурная, — поспешно поправился он, опасливо взглянув на меня, и тут же продолжил. — В гульбе-то он супротив меня, что былинка на ветру: чихну — свалится, а мне позору не оберёшься, на малохольного руку поднял… Эх…
— Ты её любил? — Я решила сделать вид, что не заметила его оговорки про «хахаля». Грубо и неприятно такое слышать, но не объяснять же ему, что Джастер мне больше, чем любовник. Пусть думает, что хочет.
Микай тяжело вздохнул.
— Энто ужо дело старо, госпожа. Я на Гнилушке-то всякого повидал да наслухалси. Кады горевал, а кады и радовался, что нету у меня силы колдовской. Мерзотно на душе было, кажный день — хучь топись, а матушку с батюшкой помяну, оно и легче становилось… Каринку-то… Поминал, как не помянуть. Токма я так рассудил, госпожа: ежели б она меня любила, так и брехне б той не поверила и со мной бы осталась, а не убёгла другому бока греть. Верно я молвлю, госпожа?
«Люди идут к тебе за помощью в сердечных делах, а не за зельями, приворотами и проклятиями. Они хотят обрести счастье с тем, кого любят, или думают, что любят… Иногда человеку может помочь магия, а иногда важнее и нужнее мудрый совет, который люди хотят услышать от тебя».
Коли бы любила, не убёгла бы…
Неужели Джастер ещё и поэтому его пожалел? Про серебро кровавое да про разбойников насмешничал, а про невесту ведь даже не заикнулся ни разу…
Молодой и привлекательный парень, поседевший от пережитого, смотрел на меня серьёзными синими глазами и ждал ответа госпожи ведьмы.
«Люди путают любовь и влюблённость… Лучше милой никого нет… Кто не согласен — враги навек…»
— Верно. — Я кивнула, решив, что на сегодня с меня довольно разговоров и обучения. — На сегодня хватит, Микай. Завтра продолжим.
Кузнец скрипнул стулом, вставая. Неумело сложил пергамент с буквами, убрал за пазуху, сгрёб ладонью дощечку с пером, но уходить не спешил.
— Ты что-то хотел спросить? — помогла я ему.
Он кивнул, поглядывая на пояс с Живым мечом и кинжалом, который Джастер вчера повесил на спинку моего стула.
Вместе с оружием висела моя сумка.
Я бы убрала их в сундук, но Шут завалил его узлами с разбойничьим добром, на самом сундуке теперь лежала его лютня, и другого места для моих вещей просто не нашлось.
— Вы не прогневайтесь токма, госпожа, но интерес у меня дюже крепкий! От я гляжу, ведьма вы могучая, одёжа у вас богата. Ещё и оружие у вас волшебно имеется, да и кинжальчик наверняка мастером делалси. А почто без надлежащего убору-то оне оба? Оно, конечно, всё дельно слажено, да шибко уж по вам скромно…
— Мастера для убора не нашлось, — не думая, ответила я, и в следующее мгновение меня осенило.
«Найдём кузнеца — будут тебе ножны…»
Ох ты ж… Ну, Джастер! Ну, Шут! От живого кузнеца пользы больше, да?!
— Эвон как… — задумчиво пробормотал Микай. — Мастера, молвите…
— Вот ты колдовству выучишься и сделаешь, — выдала я планы Шута.
Вопреки моим ожиданиям, кузнец не удивился и не смутился, а задумчиво почёсывал короткую чёрную щетину.
— Сроблю, госпожа, — вдруг кивнул Микай. — Выучусь и сроблю вам убор воинский на славу. Ни вас, ни батюшку не посрамлю.
Я не успела ему ответить, как вдруг с улицы перед воротами «Золотого яблока» донеслись громкие женские крики:
— Беда-а-а-а! Госпожа ведьма! Беда-а!!!
Великие боги! Неужели опять Вахала?! Нет, оберег холодный…
Что же тогда?!
Я сдёрнула со стула сумку и перекинула через плечо. На всякий случай прихватив пояс с оружием, я поспешила из комнаты, насколько позволяла пышная юбка и достоинство госпожи ведьмы. Следом за мной шёл Микай.
При виде госпожи ведьмы, которая вооружалась на ходу, как заправский наёмник, прислуга жалась к стенам, награждая меня испуганными взглядами.
Когда мы вышли во двор, перед воротами уже собралась громко гомонившая толпа, скрывая зачинщицу от моих глаз.
— А ну разойдись! — вдруг зычно громыхнул кузнец за моей спиной, и я вздрогнула, не ожидая подобного. К представлениям Джастера я привыкла, а он и Микая научил этому, выходит…
