Анна Дашевская - Семь гвоздей с золотыми шляпками
Мы обе понимали, что она не ошиблась…
Итак, что же мы в результате имеем?
Помощник нотариуса в крохотном Блоне, разговаривающий с неизвестной светской дамой о цене неких бумаг, упоминает кровавого мага, убитого двести лет назад. Монахиня из того же городка отправляется на встречу, где должна получить информацию о некоем наследнике того же мага.
Официально детей у Адельстана не было, он и не женился никогда, занят был завоеванием мирового господства… Но это все не значит, что наследника не существует, а?
— Так, а неплохо бы выяснить, где этот помощник нотариуса сейчас находится… — сказала я, и по коммуникатору вызвала дежурного в СБ. Молодой человек сработал отлично, и я знала, где искать Огюста-Клаверона Ренара уже к тому моменту, когда Алекс и ее спутники устроились в гостевых спальнях моего дома.
Экспресс-допросы бывают очень эффективны. Мне не пришлось притворяться, изображая злого следователя, Лео с успехом сыграл роль следователя доброго. Ну, да, я не хотела терять время, ожидая, пока освободится кто-то из коллег, а Леонард Пембрук, граф Оттердаг все равно имеет все положенные допуски.
Да, так вот: экспресс-допросы бывают очень эффективными, но не в этом случае.
Ренар, крыса бумажная, не боялся даже меня, а уж над Лео просто посмеивался! И любимый мой тринадцатый кабинет никакого воздействия не оказал…
Мы стояли перед односторонним окном в тринадцатый кабинет и смотрели, как Ренар пытается подкупить Лео. Нет, не подкупить, а просто… бесплатно поиметь! «Прошу вас, передайте записку!». Тьфу!
— Ну, знаете ли, это уже совсем ни в какие ворота не лезет. Этот парень ведет себя как полный идиот, но он же не может таким быть! — сказала я, отворачиваясь от окна.
— Почему? — поинтересовался Джон.
— Почему не может или почему идиот?
— Оба вопроса интересны.
— Ренар видит Лео первый раз в жизни, причем на другой стороне площадки, — начала объяснять я. — И вот так сразу, ничего о нем не зная, начинает предлагать ему взятку и просит передать записку? Я на это не куплюсь. Он, конечно, не самая яркая свечка в люстре, но, как минимум, он должен был дождаться развития событий. Ну, вдруг я вернусь с извинениями и отпущу его? Это раз.
— А есть и два?
— Есть. Он не испугался.
— Ну, нормальный законопослушный гражданин и не должен пугаться беседы со стражами правопорядка, — усмехнулся Джон.
— Любой законопослушный гражданин хоть сколько-то в жизни наследил. Ну, хоть улицу перешел в неположенном месте. Более того, у этого нормального гражданина, есть близкие, с которыми может произойти неприятность. Любой нормальный человек или нечеловек невольно забеспокоится, когда его поздно вечером тащат в Службу безопасности. А этот — как орочий каменный божок. Так что пойду я освобождать Лео от ведения протокола, и отправлять Ренара на ночь в камеру. Посмотрим, что он предпримет, да и записку его любопытно посмотреть.
— И адрес, по которому ее нужно передать, — добавила Алекс.
— Определенно, и адрес тоже, — договаривала я уже в коридоре.
Записка вызывала в памяти плохое головидео про шпионов.
"План "Б", все. что было написано на листке. Пожав плечами, я перевернула листок — на обороте был только адрес: Лютеция, почтовое отделение 14 округа, Полю Дюбуа, до востребования.
— Ну да, конечно! — я смяла записку. — Джону Смиту в Люнденвике. Фикция. Он уверен, что мы ни в чем не сможем его обвинить.
— Или в том, что его отсюда вытащат, — добавил Лео.
Отправив Ренара в камеру — имею право на сорок восемь часов без предъявления обвинения! — я повела молодых людей ужинать в «Старого тролля». Один взгляд на Мари Шарро уже способен прибавить мне уверенности в нерушимости мира.
Но вот ошибаться мне эта уверенность не мешает. Под утро Огюст-Клаверон Ренар был найден в одиночной камере внутренней тюрьмы СБ умирающим. Медики поставили диагноз «скоротечная лихорадка», так что после завтрака мне пришлось заехать в морг за заключением патологоанатома. Вся разница с заключением о смерти сестры Урсулы была в том, что у Ренара искали следы магического вмешательства, и нашли, конечно. Лихорадка была наведенной, вот только пока непонятно, как именно. Я отказывалась даже предположить, что служащих нашей внутренней тюрьмы могли подкупить, но, с другой стороны, для того, чтобы это заклинание подействовало, нужно видеть объект.
Вот тут отличную идею подала Александра. Все-таки у артефакторов мозги работают как-то по-другому. Алекс предположила, что убило Ренара отсроченное проклятие, наложенное на какой-то предмет.
— Неужели у него не было ничего металлического? Пуговицы, пряжка ремня, браслет от часов?
— Ничего, — покачала я головой. — Пуговицы костяные, ремня нет, часов он не носил.
— Значит, заклинание было завязано на одежду? Странно… — Александра покопалась в своих расчетах. — У меня получается, что на шерстяной ткани проклятие такой силы продержалось бы максимум три-четыре часа. Во сколько его привезли на допрос?..
— В половине девятого вечера.
— И вы разговаривали с ним минут сорок?
— Меньше даже, — сказал Лео. — Тридцать две минуты.
— То есть, в камеру он попал в начале десятого, — Алекс задумчиво почесала кончик носа. — Госпожа Редфилд, а как быстро развивается собственно проклятие от момента начала действия до смерти?
Я вздохнула и попросила Джона налить мне еще аква-виты. Ладно, эти ребята уже влезли в самую середину расследования и хорошо там потоптались. Если они узнают еще чуть-чуть, уже никому не будет хуже.
— Вообще-то, это запрещенные разделы магии крови, то самое, что практиковал Адельстан и его последователи, — я глотнула золотистой жидкости, переждала обжигающее послевкусие и продолжила. — Если суммировать, получается, что проклятие прицепили к Ренару часов в семь вечера. К счастью, в это время слежка за ним уже была установлена, и все его контакты фиксировались. В начале седьмого он отправился ужинать в небольшой ресторанчик рядом с его домом, в районе Пепиньер. За ужином к нему присоединилась дама. Они выпили по бокалу вина, о чем-то коротко поговорили, и она ушла. Есть снимок.
Я развернула голопроекцию моментального снимка: Ренар за столиком, сидит к наблюдателю почти лицом, частично виден правый профиль его собеседницы и ее рука, лежащая на рукаве его пиджака.
— Видимо, это и есть момент наложения проклятия. Видно плохо; впрочем, судя по тому, как расплывается ее лицо на снимке, внешность изменена, — заметил Лео. — Но заметно, что женщина… ммм… в возрасте.
— Можно заметить еще кое-что, и это мне совсем перестает нравиться, — добавила я. — Алекс, присмотрись к ней повнимательнее. Ничего не видишь знакомого?
