Филис Каст - Богиня весны
Лина застонала и снова прочитала последнюю строку. «Меня оно уж точно удивило» . Она даже гадать не хотела, что имела в виду Персефона, но те обжигающие взгляды, что бросал на нее Скотт, и те усилия, которые ей пришлось приложить, чтобы не позволить ему то и дело касаться ее, наводили на определенные догадки.
Ну, в конце концов, она в теле Персефоны тоже не вела себя как девственница. Но ей не хотелось думать об этом. Она снова сосредоточилась на рецепте.
Готовую смесь забери на следующее утро. Ты должна разбавить ее в десять раз для употребления смертными. Лина, будь осторожна! Я с трудом могу вообразить, что случится, например, с Антоном, если он попробует смесь полной силы.
- Да уж, тут не до шуток, - пробормотала Лина. - Он, наверное, тут же отрастит крылья и улетит. - Она рассмеялась.
И вдруг спохватилась. Персефона только что заставила ее рассмеяться… дважды! А ведь ее даже нет здесь. Нечего и удивляться, что ее все так полюбили.
- Ладно, малыши, - сказала она Беспородному Пожирателю и Эдит-Анне. - Я намерена допить последний бокал, а потом возьму эту миску цвета дикой жимолости, поставлю ее под старым дубом, быстренько попрыгаю там - и отправлюсь в постель. - Она икнула, и ее любимцы посмотрели осуждающе. Они отлично понимали, что их хозяйка хватила лишку.
Лина обеими руками взяла миску и неуверенно направилась к двери. Эдит-Анна, конечно же, встала прямо на пути.
- Эй, только не надо дергаться, старушка. Я не собираюсь отправляться без тебя. - Была определенная польза в этой новой привязанности собаки к хозяйке: Эдит-Анну можно было не брать на поводок. - Мы скоро вернемся. Обещаю! - сказала Лина Пожирателю Колбас, наблюдавшему за ней одновременно осуждающе и беспокойно.
Ночь была довольно прохладной, и Лине, наверное, нужно было прихватить куртку, но кашемировый свитер с высоким воротом, добавленный Персефоной к ее гардеробу, был и без того уютным и теплым, хотя и нежно-розовым… такой цвет, как всегда казалось Лине, выглядел бы куда лучше на девочке-подростке, нежели на даме средних лет… и неважно, сколько комплиментов она заработала, нося его.
Забудь это, приказала себе Лина. У нее просто не было сил тревожиться еще и о своем гардеробе; и даже если бы у нее было время отправиться в большой поход по магазинам, все равно она мало что смогла бы изменить. За прошедшие шесть месяцев Персефона заменила все в ее платяных шкафах. Абсолютно все. От обуви и пиджаков до нижнего белья.
- И когда только эта девчонка все успевала? - спросила Лина у Эдит-Анны.
Собака негодующе фыркнула, держась почти вплотную к Лине.
Лина покачала головой.
- Совершенно этого не понимаю. Думаю, ей нужно теперь называться богиней покупок, а не богиней весны.
Лина хихикнула. Вообще-то она была довольно пьяна.
Она пошла по узкой дорожке, ведущей ко двору в центре жилого комплекса. Шум воды Лина услышала еще до того, как увидела фонтан. Шесть месяцев и две недели назад он ее успокаивал. Теперь же внутри все сжималось, когда она подходила к фонтану.
К счастью, во дворе никого не было. Лина посмотрела на наручные часы, повернув запястье так, чтобы на циферблат упал свет полной луны. 10.45. Неужели уже так поздно? Лина осторожно подкралась к старому дубу - тому самому, под которым обнаружила прекрасный нарцисс.
Дуб выглядел точно так же, как полгода назад. Тогда его ветви были голыми, на них едва набухли почки. И теперь ветви тоже были почти голыми. На них оставались висеть лишь редкие листочки цвета упаковочной бумаги. Толстые корявые корни выступали из земли. Лина медленно обошла вокруг дерева, всматриваясь в тени.
Но не было видно ничего, кроме корней. Не было затаившихся цветков, пахнущих первым поцелуем, лунным светом и весной. А чего она ожидала? Нахмурившись, Лина сунула глиняную миску со смесью мягкого сыра и вина в углубление между корнями у самого ствола дуба. Потом отступила назад.
Она как будто видела перед собой наставления Персефоны.
«Прежде чем оставить там смесь, ты должна протанцевать три полных круга вокруг дерева, сосредоточившись на мысли о том, как прекрасна ночь» .
Ладно, подумала Лина, потирая руки. Я подумаю о том, как хороша эта ночь… я потанцую у дерева… и все будет кончено.
Она огляделась по сторонам. Во дворе по-прежнему не было никого, кроме Эдит-Анны, сидевшей в нескольких футах от Лины и внимательно смотревшей на хозяйку.
- Да уж, - пробормотала Лина, - люди подумали бы, что я свихнулась. Эдит громко фыркнула. - Не беспокойся, это не займет много времени.
Думай о красоте ночи, велела себе Лина. Она посмотрела вверх. Луна и в самом деле выглядела вполне симпатично, она походила на серебряный поднос, светящийся изнутри.
Лина осторожно сделала первый шаг, поворачиваясь вокруг себя и подняв руки над головой. Лунный свет сочился сквозь ветви дуба и падал на нежный кашемир, скрывавший руки Лины, и тот отсвечивал синеватым серебром, напомнившим Лине оперение голубей. Лина перепрыгнула через выступающий из земли корень, мимоходом удивившись, как легко и грациозно двигается тело.
Она завершила первый круг.
Мягкий ветерок касался ветвей старого дуба, и сухие листья нашептывали какую-то осеннюю мелодию. Лина вскинула руки и закружилась. Она позволила лунному свету погладить кожу. Ночь казалась темной, прекрасной и полной магии.
Лина сделала еще один круг.
Вытянув носок, она выбросила вперед ногу. Ей казалось, что она слышит тихие женские голоса, сливающиеся с шепотом листьев. Уголком глаза она заметила знакомые силуэты, присоединившиеся к ней в танце. Они поблескивали, светились, и их крылья издавали мелодичный гул. Раскинув руки, Лина кружилась, наслаждаясь красотой ночи.
Вот и третий круг завершен.
Лина остановилась. Она тяжело дышала, и ее дыхание вырывалось в холодный воздух маленькими клубами магического дымка Лина огляделась вокруг, но нимфы, танцевавшие с ней, уже исчезли. Эдит-Анна проковыляла мимо хозяйки, тщательно обнюхивая ствол дуба. Насторожив уши, бульдожиха посмотрела вверх, на ветки.
- Они ушли, - сказала ей Лина. - Идем, старушка. Нам тоже пора.
После танца она почувствовала себя такой бодрой, какой не была уже две недели. Возможно, ей надо танцевать почаще. Антон и Долорес уже несколько раз спрашивали ее, почему она вдруг перестала кататься на роликах вдоль реки. Лина подумала об этом. Она ведь никогда раньше не каталась на роликовых коньках… никогда! Но Персефона, видимо, делала это довольно часто. И Лине даже не нужно было узнавать это от Антона и Долорес. Она похудела на целый размер. Ноги подтянулись, ягодицы окрепли… у нее даже в двадцать лет не было такого крепкого зада.
