Джена Шоуолтер - Последний поцелуй на ночь
— Ее заперли в трейлере, и без сознания ты пролежал только ночь.
Его облегчение оказалось настолько мощным, что колени подогнулись, и Соло рухнул вниз, сотрясая всю клетку.
— Она твоя женщина, — констатировал Таргон. — Ты сделал ее своей.
— Она моя. Да. — Он не потеряет ее. Не так. Ни в коем случае. — Где Джекис? Матас?
Вспышка ярости появилась в глазах Таргона.
— Они готовятся к завтрашнему шоу.
«Настало время для сбора информации, — решил Соло, — время, чтобы изучить побуждения Таргона.»
— Ты ненавидишь его. Матаса. Ты ненавидишь его больше Джекиса, человека ответственного за твое затруднительное положение. Почему?
— Эй, Красный Весельчак, — позвала Крисс. — Ты не звонишь, не пишешь. Какая наглость показывать свое лицо здесь снова. Мои братья приедут за мной, ты знаешь, и у них найдется, что сказать тебе. Ты просто бросил меня!
Таргон вытянул руки, и мир просто перестал… двигаться, даже звуки стихли. Соло нахмурился… или попытался. Как и мир вокруг, он стоял неподвижно.
Его тело ощущалось, словно покрытое цементом, даже руки стали слишком тяжелыми, чтобы подняться. Единственная часть, которую он контролировал, были глаза, и он продолжал рассматривать иных.
Только Каамил-Ализ мог двигаться. Он шагнул в сторону в клетке, его губы сложились в подобие улыбки.
— Не волнуйся. В отличие от тебя, их умы находятся в строгой изоляции. Они понятия не имеют, что происходит. И ты заметил, что я стал сильнее, чем прежде? Я практиковался.
Сильнее, несмотря на наручники.
Наручники!
— Да, ты тоже связан, — сказал Таргон, и вдруг голова Соло смогла двигаться.
Он посмотрел вниз. Конечно же, металлические оковы закрепили на его запястьях. Джекис… о, Джекис заплатит.
— Ключа нет, ты знаешь.
Иной переварил новости и пожал плечами, как будто его просто не волновало это.
— Как ты можешь контролировать препараты в организме? — поинтересовался Соло.
— Наркотики своего рода ингибиторы.[10]
— Я знаю. И что?
— Итак. Есть фатальный недостаток в таких препаратах. Недостаток следует из названия. Они подавляют, а не убирают.
— Почему ты тогда остался?
Гнев вернулся, в этот раз пропитанный печалью.
— Твоя женщина однажды заботилась о моей. Ее имя Мара, она и ее друзья услышали о волшебном шоу под названием Цирк Монстров и приехали посмотреть. Матас увидел ее, захотел, изнасиловал и исчез с ней прежде, чем я смог добраться до нее. Он понятия не имел, что мы связаны, и что я знал все, что и как он делал с ней. — Его тон становился все более гневным. — Я мог убить его с самого начала, и, возможно, должен был, но я хотел испытать все, что чувствовала моя Мара. Хотел видеть своего мучителя каждый день… пока не уничтожу его.
Соло понял, он наказывал себя за то, что не спас свою женщину. Да. Соло не был уверен, как отреагирует, если обнаружит, что Вика пострадала каким-либо образом.
Вика… девушка, которую он любил.
Да. Он любил ее. Всем сердцем, всей душой, он любил ее. Она та — другая его часть. Так или иначе, она вплела себя в его жизнь, будто он — дерево, а она плющ, и Соло больше не мог отличить свою листву от ее. Они две половинки одного целого, зависящие друг от друга.
— Нечего сказать? — съязвил Таргон.
— Девять дней, — ответил Соло, прочищая горло и вспоминая, что Каамил-Ализ сказал ночью относительно его спасения. — Ты планируешь разрушить цирк.
— Да. Но теперь, осталось только четыре дня.
— Не жди. Действуй сейчас.
Таргон притворился, что Соло ничего не говорил.
— Я видел, как твоя Вика заботилась о моей женщине. Слышал беседы, которые они вели… пока Мара не разъединила нашу связь. Я обрадовался, когда ты приехал, и начал следить за маленькой Викой. — Напряженность появилось в уголках его глаз. — Но не мог видеть Мару снова до ночи ее смерти, когда Джекис нашел ее, отдал Матасу и мужчина… мужчина… уничтожил ее.
— Я сожалею, Каамил-Ализ. Знаю, что у тебя есть план, и ты хочешь придерживаться его, но моя женщина жива и она нуждается во мне. Помоги сейчас. Сегодня. Вместе, мы сможем покончить с этим.
Тряхнув темной головой.
— Я сказал тебе, что должен сначала испытать все, что перенесла Мара.
— Тебя изнасиловали? — Резкий вопрос, но его необходимо было задать.
Мышцы вокруг золотых глаз иного дернулись.
— Нет.
— Тогда ты не испытаешь все, что она, и никогда не сможешь. Нет причин бездействовать. Ты можешь заполучить Матаса, я — Джекиса, и мы позаботимся, чтобы больше никто и никогда не пострадал от этого.
Тишина.
— Мы можем спасти Вику, девушку, оказавшую помощь твоей Маре.
И снова тишина.
— Если ничего не предпримешь, тогда ты также ужасен как мужчина, которого презираешь.
Таргон сжал челюсть.
— Все мы видели, что Джекис увеличил твою дозировку ингибитора. Если ты потеряешь контроль, и кто-нибудь нажмет ту волшебную небольшую кнопку на клетке, ты станешь слишком слаб, чтобы бороться.
— Никогда. — Не тогда, когда речь шла о безопасности Вики.
— И все мы слышали, как они обсуждали твои новые и улучшенные наручники, — продолжал иной, как будто Соло и не говорил. — Если твои кости запястье изменятся, а я предполагаю, что так и случится, когда ты перейдешь в свою более симпатичную форму, ты активируешь пилы в иглах и потеряешь руки.
Не пришлось даже подумать об ответе.
— Я готов рисковать.
Таргон изучал его долгое время.
— Думаю, ты мне нравишься больше с каждой секундой, что я даже готов помочь тебе… за вознаграждение.
— Назови его.
Мимолетная улыбка, без намека на развлечение.
— Чтение мысли является моим небольшим хобби. Я знаю о твоей ферме и хочу ее.
Снова, не раздумывая, он бросил:
— Договорились. Помогите мне сегодня и Вике потом, если что-нибудь произойдет со мной… ферма твоя. Клянусь.
* * *Вика ходила от одного угла трейлера к другому, напоминая себе тигра в лесу. Только, ее раны не были видны. Ее сердце разрывалось в груди, чувство беспомощности разрушало.
Она потеряла способность слышать, и всю мебель с безделушками, которые остались здесь, убрали, оставив бесполезное пространство, лишенное какого-либо оружия. Фактически, поблизости было только одно средство самозащиты, и сжимала его в руке Одра. Которая перекрывала единственный выход, охраняя его ценой своей жизни.
Вика застыла, просто остановилась и взглянула на свою подругу детства, своего мучителя. Вика знала, что пистолет — не единственное оружие. Она сама оружие. Соло научил её… и нельзя относиться несерьезно к его урокам.
