Лорел Гамильтон - Черная кровь
— Все хорошо, можешь меня отпустить.
— Он использовал против тебя силу, которой ты воздействуешь на окружающих.
— Я знаю.
— Я не могу очаровать кого угодно. Я не вампир, — возразил Ричард.
Я снова погладила руку Криспина, и он отпустил меня, хотя и продолжал держать руки вокруг меня, но свободно, без видимого напряжения, но если бы я снова потянулась к Ричарду, он остановил бы меня. С одной стороны, он не имел права так поступать, с другой, мне нужна была помощь. Что, черт возьми, протянулось между мной и Ричардом?
— Ты очаровываешь, как вампир, Ричард. Когда ты дотронулся до меня, стало сложнее думать, и когда я заглянула в твои глаза, было что-то похожее. Было такое чувство, будто мира не существует, когда я смотрю в них.
— Это, как мне казалось, значит, что ты меня любишь, — возразил он.
Я покачала головой.
— Можно было бы так рассуждать, Ричард, но это не совсем то же. Это навязчивая идея. Боль помогла мне протрезветь, так же, как было бы, если бы меня подчинил вампир. И ты это знаешь.
— Но я не вампир, — проговорил он.
— Я тоже, но иногда я могу подчинять людей, как они.
Ричард нахмурился, глядя на меня, его лицо украсила гримаса раздражения. Почему это на симпатичных людях даже раздражение выглядит красиво?
— Я тоже это ощутил, — вмешался Джейсон. — Хоть ты и сфокусировался на Аните, я все равно уловил запах воздействия, слишком часто его применяли ко мне.
— Вы все посходили с ума, — сказал Ричард, но выглядел он уже не таким раздраженным, скорее задумчивым. В нем было видно незаурядный ум. Это была одна из причин, почему я влюбилась в него.
— В тебе больше нет моего гнева, Ричард, но ты все еще часть нашего с Жан-Клодом триумвирата. Возможно, гнев ты и потерял, но что-то все равно осталось.
Он открыл рот, закрыл его, потом сказал:
— А такое возможно?
— Давайте позвоним Жан-Клоду и спросим у него, — предложил Джейсон.
Ричард нахмурился, глядя на него.
— Почему бы тебе не вымыться, прежде, чем мы ему позвоним?
Джейсон старался сохранить нейтральным выражение лица.
— Пытаешься меня выставить?
— Нет, но если ты не собираешься меня снова злить, тебе не стоит пахнуть так, будто ты только что сполз с Аниты. — Он посмотрел мимо меня на Криспина: — тебя это тоже касается, Белый.
— Меня зовут Криспин.
— Однофигственно, но если ты и Красный пойдете и отмоетесь, будет только лучше.
— Я не знаю, остается ли заказанный для меня номер все еще моим, — сказал Криспин.
— У меня есть номер, который я забронировал на неделю, — вмешался Алекс. Он посмотрел на меня, потом на Джейсона. — Это одно из событий года, плюс политика, к тому же легкий намек на скандал. Я приехал сюда ради статьи, хоть и кажется, что это было совсем давно. — Он выглядел задумчивым, потом покачал головой и оглянулся на Криспина. — Он может воспользоваться вашим халатом?
Джейсон начал развязывать пояс, дважды его просить не пришлось. Он вручил халат Алексу.
— Я пойду в душ. — Он повернулся и направился в сторону ванной.
Алекс передал халат Криспину. Тот его не принял. Он лишь прижал меня поближе к себе.
— Если мы не поможем ей бороться с его новой силой, он ее просто подчинит и выгонит нас.
— Твое слово, Ульфрик, что ты не дотронешься до нее, пока нас не будет.
— Ты не имеешь права просить об этом, — огрызнулся Ричард.
— Нет, но здесь кое-что случилось и еще может случиться. Ты получил силу, как подвластный зверь, но ты так же, как и Анита, получил что-то еще. Это не совсем одно и то же. Я видел, как ты ее почти подчинил себе. Я ощущал, как она была готова на все, как дешевая шлюха. Ощутил, как вертигр, и как связанный с вампиром. И это было совершенно невероятное ощущение.
Он пристально посмотрел на пол, будто что-то разглядел на ковре.
— Я должен написать бумагу о неразглашении или меня потом ошарашат гостиничным счетом. Они все готовы сложить к ногам оставшихся здесь Саммерлендов. Ведь дом последних теперь стал музеем истории семьи и основателей города.
— У них все настолько серьезно? — спросила я.
Он улыбнулся мне.
— Ты и вправду не обращаешь внимания на СМИ?
— Не очень. — Я отошла от Криспина, взяв у Алекса халат, вручила его ему.
— Ты и правда хочешь, чтобы я ушел? — Криспин казался почти раненым. Тон его голоса заставил меня поместить его в группу «до двадцати пяти». Мне казалось, что он старше.
— Мне нужно немного личного пространства, Криспин.
— Сколько тебе лет? — спросил Ричард.
Криспин посмотрел на него, потом опять на меня, будто спрашивал, должен ли вообще отвечать на его вопрос? Я кивнула, и он ответил, тем же тоном. Послушный, почти до нервозности.
— Двадцать один.
— Тебе и правда нравятся молоденькие, Анита.
— Натаниэлю столько же.
— Я думаю, это как критерий, — выдал Ричард. — По крайней мере я встречаюсь с ровесницами.
Я повернулась к нему и выдала ему очень недружелюбный взгляд.
— Если мы собираемся ссориться, тебе тоже стоит уйти.
Взгляд получил отражение на его лице. Ему пришлось дважды собираться с мыслями, прежде, чем он сказал:
— Тебе небезопасно оставаться одной.
— Я перестаю чувствовать себя в безопасности с любым из вас.
— И что это значит?
— Это значит, что вампирские метки снова вышли из под контроля, и я не знаю, почему. Это значит, что я устала. Это значит, что я ранена. Это значит, что мне еще нужно найти амулет. Который, кстати, где-то в номере. Это еще значит, что мне стоит одеться. — Я нашарила взглядом браунинг на ковре, куда я его, очевидно, уронила, пока Ричард пытался меня подчинить взглядом. Я подняла пистолет. — Я уронила оружие, Ричард, и забыла его подобрать. Я забыла обо всем, кроме тебя. Любовь не заставляет меня забывать, что я должна быть вооружена, но вот вампирский взгляд может.
— Он пытался обманов завладеть тобой, — вмешался Криспин.
— Иди, — сказала я, — иди в номер Алекса и вымойся.
— Мы сможем вернуться, когда закончим? — спросил Криспин.
— Не знаю, стоит сначала позвонить.
— Я вернусь к работе, как только доберусь до своих запасных цветных линз, — сказал Алекс.
— Хорошая мысль.
— Почему же ты сердишься? — спросил Алекс.
— Она всегда выглядит сердитой, — ответил Ричард, прежде, чем я смогла хоть что-то сказать.
Внезапно я захотела остаться с ним наедине. Я хотела, чтобы все убрались. Трахнуть их всех или вообще ни одного из них. Боже, но мне стоило отдышаться, потому что я не была уверена, что смогла бы сделать со всей этой толпой вокруг меня.
