Ж. Жукова - Замуж с осложнениями
Он застывает на пороге, и когда Азамат с пульта закрывает за ним дверь, этой дверью его подталкивает внутрь.
— Очень интересно, — говорит, оглядывая наше обобщённое пространство. — Кому из вас стало тесно?
Азамат начинает объяснять, что у нас так принято, но Алтонгирел быстро его обрывает какой-то едкой фразой по-муданжски, в которой мне мерещится что-то про подкаблучников.
— И чтобы до полуночи никакого секса, — строго завершает своё монолог духовник, уже на всеобщем. Я показываю ему язык, а Азамат только хмуро кивает и разделяет каюты. Какой же он всё-таки послушный, жуть просто. Только бы Старейшины нас одобрили…
Просыпаюсь, чуть не падая с кровати. Немного придя в сознание, понимаю, что позвонил телефон, и я пыталась его схватить, но спросонок промахнулась мимо тумбочки и чуть не ухнула вниз по инерции. Наконец мне удаётся сграбастать изворотливое устройство и нажать на нём нужную кнопку.
— Да!
— Лиза, — там Азамат, — нужна твоя помощь на мостике, пилота дёрнуло током, он без сознания.
— Ща! — ору я сиплым голосом, подрываюсь в «кабинет», хватаю аптечку для первой помощи и скатанные рулоном носилки, мчусь на капитанский мостик.
Когда я туда прибегаю, в пижаме и тапочках, пострадавший уже очнулся. Лежит на полу около пультов, скулит тихонечко.
— Ток убрали? — спрашиваю.
— Естественно, — едковато отвечает второй пилот. Смотрю — пульт дымится. Да никак у них тут рвануло что-то. Осматриваю первым делом руки — так и есть, входной ожог на пальцах, а выходной обнаруживается на ступнях. Дышит нормально, пульс более-менее.
— Больно?
— Мгм, — кивает.
Пока я его обезболиваю да заклеиваю ожоги, начинаю постепенно врубаться в происходящее. Азамат тут же, полностью одетый — толком поспать не дали, гады. Стоит "у руля", отдаёт короткие команды второму пилоту. На экранах… джингошские корабли.
— Как он? — бросает Азамат, не оборачиваясь.
— Всё нормально, но ему придётся пару дней полежать.
Азамат согласно мычит.
— Я позову кого-нибудь его унести, — говорю.
— Гонда с Эцаганом, — быстро отвечает он. — остальные заняты.
Оба парня обнаруживаются в своих каютах, мирно спящими. Нещадно их бужу и отправляю на мостик.
— Я бы и один его унёс, — ворчит Эцаган.
— Мне надо, чтобы он лежал во всю длину и немного головой вниз. Так что понесёте на носилках, как миленькие.
Пока я собираю раскладные боковые палки, ситуация за бортом развивается.
— Капитан, они окружают.
— Знаю, — рычит Азамат сквозь зубы, ожесточённо химича над сенсорной панелью. — Смотри, кто помедленней, Хранцицик на орудиях.
Пару секунд тишина, Эцаган с Гондом насторожённо оглядываются. Боже мой, вот только космического сражения нам сейчас не хватало!
— Вижу брешь! — радостно выкрикивает пилот. Я чувствую совсем небольшой толчок, и мы резко меняем ориентацию в пространстве. Чего я вообще смотрю на экраны, у меня тут своё дело… Внезапно Эцаган и второй пилот хором выкрикивают:
— Капитан, там…
— Это туннель!
Мне кажется, я слышу, как Азамат скрипит зубами, но от клавиш он не отрывается.
— Значит, в туннель.
— Но это же явно ловушка!
— Посмотрим.
И мы всасываемся в туннель.
Донести пострадавшего до моего кабинета оказывается гораздо труднее, чем ожидалось: на сей раз нас изрядно швыряет. Ребята оба бледные, а пилот всё просится обратно на мостик, хотя у него практически не работает левая рука.
— Что у вас там случилось? — спрашиваю, чтобы отвлечь его. — неисправность какая-то?
Из его сбивчивого и не очень грамотного ответа понимаю, что виноват всё тот же хакер, что уже один раз вмешивался в управление кораблём. Что-то он где-то там замкнул в пульте, не знаю уж как, или это я всё не так поняла, но факт тот, что Азамат сейчас от него отбивается, ни на секунду отвлечься не может, а второй пилот в это время пытается рулить.
Тут нас подбрасывает особенно сильно, и он прикусывает язык.
Пару часов тянется мучительное ожидание. Я прибавила в медкаюте температуру, чтобы пациент не мёрз, закатала ему капельницу, чтобы рука побыстрее восстанавливалась, и сижу, жду. Переоделась в уличное. Укачивает. Страшно.
Откровенно бояться я себе запрещаю — в конце концов, у меня нет причин не доверять Азамату наше спасение, а если я тут сейчас истерику раскатаю, это только добавит всем проблем. Так что я сижу за буком, тупо листая форумы с национальными узорами разных народов и скачиваю себе всё подряд. Хочется пить, но с недосыпа и перепугу очень не хочется двигаться. Вот если пациент попросит, заодно и себе налью.
Пациент скоро засыпает — реакция на обезболивающее. Я брала знакомую фирму, а она в основном специализируется на стоматологических препаратах, но и для травм они замечательно подходят. Там удобно сделано обезболивающее, совмещено с успокоительным, чтобы пациент не боялся. Прихватываю его нетуго смирительными поясами, чтобы не свалился.
Пить всё-таки хочется, тем более в каюте жарко. Решаю пойти доковылять до кухни, держась за стеночку. Там, конечно, никто ничего не готовил, а ведь время завтрака уже прошло. Ну, у меня-то мои йогурты есть… При виде еды понимаю, что голодная как собака. А вот Азамат там бедный пашет, тоже ведь со вчерашних шести вечера ни крошки не ел.
При обыске кладовой обнаруживаю несколько палок сырокопчёного мяса, гроздью висящих на стене. Пробую на всякий случай — жуётся довольно легко, солёненькое такое. Нас снова подбрасывает, меня слегка прищемляет дверью. Ничего, переживём. С некоторым трудом над раковиной нацеживаю в чистую бутылку молока из большой коробки, закрываю крышкой и ползу на мостик.
Тут кроме Азамата и пилота топчутся Ирнчин и деверь Эсарнай. Все в мыле, глаза безумные, на экранах такое, что меня мутит от одного взгляда — всё крутится, несётся, извивается… беее. И они в этом ещё умудряются лавировать. Азамат переместился за манипуляторы — надо думать, хакер отстал — всё лицо в поту, то и дело пытается рукавом вытереть, а то глаза застилает. Хорошо, у меня всегда с собой платочки. Протираю ему физиономию аккуратно, чтобы обзор не перекрыть.
— Лиза? — выдыхает он, с остервенением выкручивая манипулятор.
— Я, я, — говорю.
— Сейчас мы выйдем… — бормочет он, — из узкой части… станет полегче…
— Да ты не отвлекайся, — говорю. — Я в тебя и так верю.
Он не улыбается, но лицо его немного светлеет. Я присаживаюсь у стеночки — кормить его в таком режиме совершенно невозможно, придётся подождать.
Минут через десять и правда становится полегче: теперь истерическое вихляние в пространстве продолжается не всё время, а с перерывами в пару минут.
