Марина Эльденберт - Заклятые любовники
– Я… не понимаю. Зачем кому-то меня убивать?
– Они сделали ставку на заклятие, и проиграли. По всей видимости, расчет был на то, что вы погибнете сразу.
А ведь и правда. Я до сих пор помнила боль, словно с меня живьем сдирают кожу или окунают в кипяток. Змея должна была меня придушить, но то ли мои неоднозначные чувства к Винсенту сработали, то ли непробужденная сила помогла продержаться. Как бы там ни было, объятия с Рином закончились не настолько плачевно, как рассчитывал создатель заклятия.
Кто-то хотел ударить по репутации Винсента: он ни за что не признался бы, что в этом замешана его семья. Мертвая актриса, которая в прошлом здорово насолила герцогу де Мортену, смертельное заклятие на крови, привязавшее ее к нему, – после такого общество отвернется даже от советника ее величества. Ему грозило заключение, если не смертная казнь.
По спине заструился холодный пот, но сильные объятия Винсента вселяли уверенность, и только потому я до сих пор не тряслась, как в лихорадке. Он словно почувствовал, крепче прижал к себе.
– Простите меня. Не стоило вам этого рассказывать.
Я замотала головой.
– Я рада, что вы рассказали. Винсент…
Он внимательно посмотрел на меня.
– Научите меня управлять магией. Да, я знаю, что это опасно, но…
– Нет.
– Почему?! – Я попыталась отстраниться, только Винсент держал крепко. – Почему вы не хотите учить меня защищаться?!
– Потому что пробужденная в вашем возрасте магия опасна, и вы это знаете не хуже меня.
– Опаснее, чем убийца, который снова может поджидать меня где-нибудь?
– В Мортенхэйме вам ничего не грозит, а после утверждения реформы все это утратит смысл.
– Но…
– Луиза, это не обсуждается.
Де Мортен плотно сжал губы, и я поняла, что дальше разговор продолжать бессмысленно. Если он вбил себе в голову, что магия скорее причинит мне вред, чем сумеет защитить, ничто не заставит его изменить решение. Что же, и я не намерена сдаваться так просто: слишком живы в памяти воспоминания о том, как змея раздирала меня на части и как Хилкот сжимал мою шею. Винсент уверен, что сумеет защитить, но я привыкла знать, что могу постоять за себя сама.
11
В библиотеке царил полумрак. Плотные шторы были задернуты везде, кроме одного окна. Возле него, спиной к двери, ко мне и ко всему миру, сидела сестрица Винсента. Стянутые в пучок длинные волосы и темное платье – извечный образ, который на меня навевал уныние. Впрочем, сейчас не время поддаваться таким настроениям, особенно если собираюсь просить о помощи!
Еще месяц назад я сочла бы такой жест неудачной попыткой самоубийства, сейчас же просто не осталось выхода. У меня была целая ночь, чтобы поразмыслить на сей счет, и в конечном итоге я пришла к выводу, что Тереза не имеет никакого отношения к заклятию: уж очень рьяно она старалась выжить меня из Мортенхэйма и слишком искренне удивилась, что после истории с письмом Рина я объявилась здесь вновь.
О том, кто вынес кровь из хранилища, я упорно старалась не думать, потому что по коже сразу шел мороз. Ее светлость была не в восторге от технологий, связанных с ними перемен и от настроений сына, к тому же запросто могла сообщить о том, что я покинула Мортенхэйм – чтобы в поезд успели подсадить Хилкота.
На этой мысли я слишком быстро шагнула вперед, зацепилась носком за край ковра и чудом не распласталась по полу, замерев в странной позе: нагнувшись, руки разведены в сторону, словно решила из глубокого реверанса перейти в танец. Тереза вздрогнула и резко обернулась. Злой взгляд темных глаз привычно впился в мое лицо. Я приготовилась выслушать, что мне запрещено здесь бывать, но старшая сестра Биго внезапно поджала губы и вернулась к книге. Видимо, решила меня не замечать.
Я подобрала юбки и направилась к ней.
– Мне нужна ваша помощь.
Да, вот так сразу. А к чему время терять?
Наблюдать за тем, как вытягивается лицо Терезы, было даже забавно. Она растерянно заморгала, словно я сообщила, что Фрай стоит за дверью и приглашает ее на бал, прежде чем подозрительно сощуриться и вернуться к образу ведьмы.
– Вы ничего не путаете? Я вас терплю ради брата, но не собираюсь потакать вашим капризам. Попросите Лавинию, вы же теперь подружки.
Теперь удивляться пришлось мне: Тереза ревновала сестру?
– Она вряд ли сумеет мне помочь, – терпеливо объяснила я. – Лави еще ребенок.
– Я тоже вряд ли сумею вам помочь. – Она сделала ударение на слове «вам» и отвернулась.
Тут я вспомнила, что все еще понятия не имею, какая магия у Терезы. Хотя Винсент говорил, что ей приходится носить узоры армалов, а это уже внушает надежду. Дабы не продолжать бесполезную перепалку, я стянула перчатку и вытянула руку, показывая змею. Де Мортен меня убьет, если узнает. Но если я не расскажу ей всю правду, вряд ли у нас с Терезой что-то получится.
– Это заклятие на крови. И что дальше?
Лавиния говорила, что та перечитала все книги в библиотеке, и, кажется, была права.
– Кто-то привязал меня к вашему брату.
Тереза замерла, впилась взглядом в мою ладонь. Похоже, перечитала не все. Или ее не интересовала история таких необычных заклинаний. Темные, как у Винсента, глаза округлились, пальцы сжались на книге. Могу поспорить, что переживала она сейчас не из-за меня.
– Мне вас пожалеть?
– Просто выслушать. – Я отодвинула соседний стул и села. Рассказывать было ничуть не сложнее, чем деду: то ли я смирилась со своей «змеиной сущностью», то ли просто перестала воспринимать ее как наказание и что-то постыдное. А вот на Терезу заклятие на крови произвело должное впечатление, она ни разу не перебила. Мне оставалось только наблюдать игру чувств на ее лице: от румянца, когда я намекнула, чем можно было обратить действие змеи, до гневно сощуренных глаз, когда речь зашла о том, что хотели подставить Винсента. Тереза едва не швырнула книгу на пол, когда услышала о случившемся в поезде. Захлопнула ее так, что со страниц взметнулось облачко пыли, которое тут же рассеялось, вскочила и зашагала туда-сюда.
– Да как они посмели?! – Удивиться столь искреннему сочувствию я не успела, потому как она тут же добавила: – Чтобы Винсент опустился до такой низости?! Привязать вас к себе заклятием?
Она резко остановилась.
– Почему вы не рассказали мне раньше?
– Потому что он просил меня об этом.
– С чего бы ему скрывать это от нас?
– Не хотел волновать? – Я беззаботно пожала плечами, а Тереза нахмурилась.
Она в своих размышлениях не дошла до хранилища, и это радовало. Лучше ей не знать, что помимо прочего здесь замешан кто-то из их семьи. И что этот «кто-то», вероятнее всего, ее мать. Глория мне матерью не была, но ее предательство далось мне отнюдь не легко. Поэтому даже думать не хотелось, как бы я себя чувствовала на месте Терезы и Винсента. Я до сих пор не представляла, смогу ли говорить с ним об этом когда-нибудь. Да и как начать разговор, чтобы не сделать еще больнее?
