Марина Эльденберт - Заклятые любовники
– Луиза, вы злитесь, потому что не хотите идти на бал, быть рядом со мной, танцевать и веселиться? Или потому, что хотите, но боитесь?
Может, потому, что я хотела услышать что-то вроде: «Луиза, вы согласитесь пойти со мной на бал?» – И все это когда меня держат за руки и смотрят в глаза, спрашивая о моем желании. А не о том, что и так само собой разумеется.
– Потому что вы всегда решаете за меня! – огрызнулась я неожиданно плаксивым голосом. Ой, мамочки! Вроде зелье писклявости не пила, на истерики и слезливость никогда не жаловалась. От злости на себя скрипнула зубами и закусила губу. Вот пусть что хочет делает, не буду с ним больше говорить. Не буду и все!
– Дело только в этом? – Винсент осторожно повернул меня к себе лицом. Теперь этот вредный мужчина улыбался так, словно услышал крайне неприличный, но смешной анекдот. – Вы пойдете на бал со мной?
Де Мортен нежно погладил мою щеку, но я дала себе обещание молчать, и молчала. Секунд пять.
– Может быть.
– Может быть?
– У меня нет платья.
– Завтра приедет портниха.
Я вздохнула. Почему я не могу просто отправиться в Лигенбург? Как все нормальные женщины заказать себе платье… Хотя нормальные женщины заказали себя платья месяц назад, сейчас близятся праздники. В порядке очереди моя портниха успеет пошить только оборочки и бантик. Может быть, два.
– Соглашайтесь, – вкрадчивым голосом искусителя настаивал Винсент. Его пальцы скользнули на мой затылок, успокаивающе погладили шею, а взгляд опустился на мои губы. – Без вас праздник будет невыносимо скучным.
Какая жалость, что нельзя уехать на побережье или к горячим источникам, и устроить собственные танцы в просторной спальне какого-нибудь уединенного домика.
– Повторите, – я подалась вперед и прошептала ему в губы, – мне нравится это слышать.
– А что вам нравится еще?
Винсент не дал мне ответить, впился в губы жарким поцелуем, крепче прижимая к себе. Он терзал мой рот, словно не мог насытиться, ласка сменялась болью, а боль – нежностью. Я отвечала жадно и неистово, зарывалась пальцами в волосы де Мортена, стискивала его сильные плечи.
– Скучал по вас. Безумно. – Винсент невыносимо мягко коснулся моей щеки. – И все время скучаю, когда вы не со мной.
– В парламенте я буду вас отвлекать.
Горячее дыхание обожгло шею, от низкого голоса по спине прошла дрожь:
– Луиза, – хрипло, еле слышно.
Никто и никогда так не произносил мое имя. Никто и никогда не мог заставить меня чувствовать себя легкой, словно перышко, и в то же время потрясающе наполненной. Отчаянно живой, готовой на любые самые безумные глупости, поэтому сейчас я прошептала:
– Да, мой герцог.
По телу шел жар, обещающий сжечь меня… Нас. Жар, обжигающий сильнее, чем самая откровенная страсть. Нежность, заставляющая чувствовать моего единственного мужчину всей кожей, всем сердцем, всей сутью. Винсент сжал меня в объятиях, подхватил на руки и перенес на софу. Теперь я полулежала, а де Мортен поглаживал мои плечи.
– Успеваете все подготовить до праздников? – Я стянула с него шейный платок, расстегнула рубашку, и пальцем рисовала на груди Винсента узоры, чувствуя себя по-настоящему счастливой. И что на меня вчера нашло?
– Да. – Де Мортен сосредоточенно кивнул, рассматривая что-то над моей макушкой. – Хочу, чтобы все разрешилось как можно скорее.
Наши взгляды встретились, и Винсент снова расслабился.
– Не волнуйтесь. Мы почти выиграли.
Я улыбнулась и потерлась щекой о его плечо. Радоваться успехам любимого не менее приятно, чем своим. Ладонь щекотно зачесалась, и я вспомнила про змею – впервые за последнее время. В Вайд Хилл я по десять раз на дню хотела спросить у Винсента, почему она не растет, и по десять раз на дню благополучно забывала: с той минуты, как мы решили быть вместе, заклятие утратило всякий смысл. Точнее, смысл утратила именно змея. Но спросить-то все равно можно!
– Почему она решила оставить меня в покое? – Я показала ему руку.
– Думал, вы не спросите. – Винсент загадочно улыбнулся, перехватил мою ладонь и погладил безобидную змейку. – Мужи древности отмечали заклятием своих жен, обычно ничем хорошим такое не заканчивалась, но я нашел одно исключение. Историю женщины, которая прожила долгую жизнь, хотя ее муж погиб на войне.
– Погодите-ка. Но разве она не должна была…
– Умереть вместе с ним? Должна. Он сделал заклятие, потому что не доверял ей, но змея ее ни разу не потревожила. После смерти мужа она не пожелала больше ни с кем связать жизнь, ушла в монастырь и провела остаток жизни в молитвах.
Я не знала, что сказать. Только глазами хлопала. Получается, любовь отменяет заклятие?
– И вы все это время молчали?!
Винсент обнял меня за талию и притянул ближе.
– Вам и без того хватало переживаний. Тем более что ваша жизнь теперь в безопасности, а это главное.
Коварная нежность в его глазах на миг отключила разум. Он явно играл нечестно, потому что такому взгляду невозможно сопротивляться. Я кивнула, но все-таки уперлась ладонями ему в грудь.
– Еще вы забыли мне сказать, что я вроде как призналась вам в любви.
– И что бы вы на такое ответили, вспыльчивая моя?
Пожалуй, он прав. В тот вечер, когда Винсент впервые увидел притихшую змею, я была немного… на взводе. Самую малость. Словом, не лучшее время для объяснений.
– Хм. Считайте, что вам повезло.
– Разумеется, повезло. У меня есть вы.
Давно он научился делать такие комплименты? Щеки загорелись, и я поспешила сменить тему.
– Винсент, я бы хотела съездить в город за подарками.
– Напишите мне список, и я все привезу. – Он нахмурился и поспешил объяснить: – Хилкота и его сестру допросили.
Я замерла. Настолько привыкла к тому, что от Винсента слова не дождешься по поводу расследования, что даже не подумала спросить.
– Баронет собрался за несколько дней, хотя до того ничто не предвещало поездки. Не было ни писем, не приглашений. Билеты ему тоже достались чудом: пожилая чета отказалась от путешествия за день до отправления поезда.
– Хотите сказать, Хилкот планировал мое убийство заранее?
– Все более чем странно. Сестра и семейный врач Хилкотов уверяют, что он всегда отличался дурным нравом и нетерпимостью к порокам, коих, по его мнению, слишком много, но не жестокостью, граничащей с помешательством. Тем не менее, когда речь заходит о вас, он начинает вести себя как умалишенный. Берт подозревает, что баронет – всего лишь оружие, и я склонен с ним согласиться.
– Я… не понимаю. Зачем кому-то меня убивать?
– Они сделали ставку на заклятие, и проиграли. По всей видимости, расчет был на то, что вы погибнете сразу.
