Дарья Кузнецова - Слово Императора (СИ)
— Не рычи, — иронично хмыкнул он, а девушка вспыхнула, одарив меня возмущённым взглядом. Но промолчала. — Это Нира Лимар-ан, дочь лучшего друга моего отца, да и моего хорошего приятеля.
— Лимар-ан… это тот, который владеет третью торгового флота страны? И зачем она здесь?
— На, прочитай. Да прочитай, прочитай, там немного! — Мар всунул мне в руки лист бумаги. Почерк был незнакомый, но отлично читаемый, почти каллиграфический. С искренним недоумением я опознал в этом документе ту самую речь, которую должен был подготовить сам. — Ну, как тебе?
— Спасибо, это очень кстати, — медленно кивнул я, задумчиво глядя на друга. — Кажется, я догадываюсь, к чему всё это. Она писала? — я кивнул на белобрысую.
— У меня имя есть! — возмущённо фыркнула та и тут же зашипела от боли, потому что Анамар поспешил ткнуть разговорчивую девчонку локтем и, кажется, перестарался.
— Имя есть, а вот мозги пока не выросли, — хмыкнул я. — И что именно ты предлагаешь? — решил всё-таки уточнить, опять обращаясь к главнокомандующему.
— Тебе же нужен был секретарь. Нира, конечно, за языком следить пока плохо умеет, но к её мозгу ты несправедлив, она очень толковая девочка.
— Ну и взял бы к себе, раз кадр такой ценный, да ещё — дочь друга семьи, — я пожал плечами.
— Во-первых, мои парни не способны воспринимать её как боевого товарища, ещё попортят девку, — начал загибать пальцы Анвар-ан. Лимар-ан опять вспыхнула, на этот раз уже — от смущения.
— Что, для себя бережёшь? — не удержался я. Стоило бы промолчать, но настроение было на редкость паршивым, и очень хотелось его на ком-нибудь сорвать. Лучше немного ехидства, чем злость.
— Нет, просто планирую оправдать доверие уважаемого мной оборотня, — невозмутимо пожал плечами Анамар. В курсе моей слабости были двое — он и Мунар, и воспринимали подобные нервные проявления философски. — Во-вторых, она отлично подойдёт на эту должность, умеет вести переписку, аккуратна; да и предательства можно не опасаться. Ну и, в-третьих… Ты же Шарру выдерживаешь, чего тебе стоит ещё одну такую же потерпеть! — воссиял он искренней улыбкой.
— Шарра, как ни сложно в это поверить, прекрасно чувствует грань, за которую нельзя выходить, и если забывается — то только среди своих. А здесь я не уверен, — подавив недостойный порыв стереть радостное выражение с лица друга при помощи кулака, ответил я со всем спокойствием, на которое был способен. Предмет разговора на мой новый изучающий взгляд ответил настороженностью и недоверием. — Будешь вести себя прилично? — мрачно уточнил я у самой девушки.
— Простите, Ваше Величество, я просто сначала вас не узнала, — она виновато опустила взгляд, а я кивнул.
— Не самое худшее начало. Ладно, обсудим всё это вечером, — отмахнулся я и уткнулся в листок с речью. Полностью запомнить не успею, но хоть частично.
А вечером надо будет первым делом поблагодарить и Анамара, и эту девчонку.
И всё-таки уточнить у них с Иммуром, им что, приключений в жизни не хватает, если они себе находят таких беспокойных баб? Было у меня ощущение, что эта Нира помянутой здесь Шарре легко может дать хорошую фору. А про «доверие уважаемого оборотня» Анвар-ар мог этой девчонке в уши дуть, не мне.
Всё прошло на удивление ровно, без эксцессов. Даже погода соответствовала: небо затянули высокие плотные облака, а с залива подул прохладный ветер. Довольно редкое явление в это время года, воспринятое сейчас как хороший знак — Первопредок скорбел о своих детях.
Сейчас, глядя на собравшихся на площади оборотней и ощущая запах их искренней скорби, я окончательно понял, насколько правильным было решение не оскорблять память Ашун-ана, и представить его не злодеем, а очередной жертвой. Его слишком любили в народе; гораздо сильнее, чем остальных генералов, да и, наверное, меня самого. Меня уважали, боялись, благодарили за мирную передышку, но… харизмой не вышел.
Если разобраться, это был очень опасный и серьёзный ход — покушение на Императора, совершённое таким двуликим. Здесь могли усомниться многие из тех, кто до сих пор выступал на моей стороне.
И опять получается, что инициатор всех этих покушений здорово переоценивает мою кровожадность и мстительность. Вопрос только, это следствие незнания, или ему легче поверить собственной фантазии, чем фактам?
Когда жрицы закончили обряд, и огонь проглотил подношение, превратив тела в пепел, окончательно стемнело; там, над облаками, догорел закат. Звёзды за мутной пеленой были не видны, и темнота от этого становилась особенно плотной.
Честно говоря, к этому моменту мне уже хотелось только одного — упасть в кровать. Голова начала кружиться, в висках пекло от боли — кажется, я здорово переоценил свои силы. Поэтому обратный путь был проделан в молчании. Я сидел, прикрыв глаза, и пытался заклинать собственную головную боль, чтобы если не сгинула совсем, то хотя бы немного повременила. Но та не слушалась, только перебралась с висков на затылок и застучала там в ритме пульса.
Анамар то ли видел моё состояние и помалкивал, то ли сам был погружён в какие-то невесёлые мысли. Молчала и девчонка, тем самым показывая себя с лучшей стороны.
Путь от кареты до покоев забрал остатки сил, однако исполнить свою мечту и рухнуть хотя бы в кресло мне было не суждено: в гостиной обнаружились посетители. Точнее, не просто посетители, а полноценная гулянка. Из распахнутой двери выкатился звонкий женский смех на несколько голосов и больно ударил по затылку, а ноздри защекотал отчётливый запах вина и еды. Последний вызвал противоречивые желания: с одной стороны, меня отчётливо замутило, а, с другой, чудовищно захотелось есть.
Наверное, в других обстоятельствах я бы смог порадоваться или, по крайней мере, посмеяться над происходящим, но сейчас в первый момент едва сдержался, чтобы не нарычать на это собрание и не выгнать всех с безобразным скандалом. Рык вместе со словами застрял в горле, а я сам — замер в дверном проёме, разглядывая присутствующих.
Не последним фактором, поспособствовавшим моей сдержанности, стал чисто женский состав компании. Причём дело было даже не в ревности, — Александре я в этом вопросе вполне доверял, — а в банальной зависти. Что я там с больной головой речи толкаю, а они здесь — веселятся. А так… женщины же!
Коллектив, несмотря на первое впечатление, был небольшой. Помимо Александры присутствовала Зара, Шарра, Уру, какая-то незнакомая мне кудрявая светловолосая женщина в жреческих одеждах и — неожиданно! — Танагра, жена брата. Причём последняя сидела рядом с Императрицей, и обе выглядели явно довольными таким соседством. Женщины расположились прямо на ковре и проводили время довольно безобидно, даже почти идиллически; кажется, просто играли в фанты или что-то вроде.
