Илона Эндрюс - Пылай для меня (ЛП)
— Выходит, когда я понимаю, что люди лгут, это происходит, потому что они находятся в моем пассивном поле. — Получается, когда я заставила его ответить, был ли он виновен в поджоге — я в первый раз активно воспользовалась своей силой. Вот те на. Нет, погодите. Еще я сопротивлялась его заклинанию, когда он похитил меня. Возможно, я смогла бы научиться ее использовать.
— Да. — Чокнутый Роган встал. — Мне сорок пять лет.
Моя магия щелкнула.
— Ложь.
— Отвернись, — сказал он.
Я повернулась к нему спиной.
— Моя мать меня ненавидела.
Щелчок.
— Ложь.
Я повернулась обратно. Он отошел в кухонный уголок.
— Ты проверяешь диапазон? — спросила я.
— Да.
— Могу сэкономить тебе время. Если я вижу тебя, или ты достаточно близко ко мне, чтобы я могла тебя слышать, магия работает. Телефонные звонки, телевизионные эфиры и сессии по Скайпу — нет, так что для этого нужна определенная физическая близость. Лучше, если я могу тебя видеть и слышать одновременно. Прямой зрительный контакт работает лучше всего.
Он подошел и остановился ровно в футе от меня, глядя мне прямо в глаза.
— Задай вопрос и попытайся заставить меня на него ответить.
Я выпрямилась, сосредоточившись на нем. Нужен простой вопрос на «да» или «нет». На нейтральную тему.
— Ты был когда-нибудь женат? — О, да. Совершенно нейтральный вопрос.
Ничего.
Мы подождали еще десять секунд.
— Давай попробуем кое-что другое. — Чокнутый Роган порылся в ящике мини-кухни и вернулся с куском мела. Он протянул его мне. — Нарисуй усилительный круг.
Я взяла у него мел, вышла на широкую, просторную часть комнаты, присела на корточки и начала рисовать круг на полу.
— Подожди. — Он подошел и присел позади меня. — Это один из тех случаев, когда размер не имеет значения.
Ха-ха.
— Маленький, идеально нарисованный круг будет иметь большую силу, нежели большая, корявая размазня. Давай я тебе покажу.
Он накрыл мою руку своей.
Я почувствовала тепло его руки, текстуру его пальцев и меня пронзило возбуждение, будоражащее волнение — наполовину надежда, наполовину тревога. Он обхватил меня второй рукой.
Боже мой. Куда подевался весь воздух?
— Распрями руку. Не зажимай локоть. — Его ладонь скользнула по моей руке к локтю, вызывая цепную реакцию, прокатившуюся по моим рукам к спине, и разлившуюся там волной жара. Мой разум отчаянно пытался вернуть контроль, пока мое тело ныло в моей голове. «Коснись меня. Снова. Коснись меня еще раз».
— Опусти мел вниз. — Он был прямо за мной, говоря мне на ухо.
Мир сжался. Я вдруг отчетливо почувствовала каждый дюйм пространства между нами. Воздух сгустился, словно перед грозой. Меня охватило предвкушение. Уши перестали воспринимать все звуки, кроме его голоса. Его рука ласкала мою. Он коснулся коленом моего бедра, и я чуть не подпрыгнула.
— Это как циркуль. Твое тело — ножка циркуля, а рука с мелом — карандаш.
Тон его голоса изменился. Он стал дышать глубже. Роган плотнее обхватил мою руку.
— Держи его крепко. Теперь, поворачивайся.
Я повернулась на пятках, выводя почти идеальную окружность на полу.
— Хорошо.
Моя рука натолкнулась на его ногу. Я выпустила мел и подняла глаза. Мы были лицом к лицу.
Его глаза обычно холодные и беспощадные, или полные язвительного веселья, пылали голубизной, затопленные силой мужского желания. Они заманивали меня, обещая то, от чего голова шла кругом, и меня не волновало, что все это было ложью.
Он шагнул вперед, быстро схватил меня руками и закрыл рот поцелуем. Его язык скользнул между моих приоткрытых губ, лаская, заставляя меня раскрыться и соблазняя попробовать его. Фантомный огонь разлился по затылку, скользнул по горлу как янтарный мед, проникая глубоко внутрь, прямо в вены, а кожа чуть ли не шипела от жарких волн желания. Жидкое тепло медленно стекало в ложбинку между грудей, обнимая их сверху донизу и опускаясь ниже. Соски напряглись в ожидании. Внезапно огонь ускорился, лаская мои груди бархатным давлением. Он легонько сжал их и в конце обжог соски крошечными взрывами тепла. Я ахнула Рогану в рот, содрогнувшись от удовольствия.
Его рука была в моих волосах, лаская затылок. Другой он притягивал меня к себе, крепко обнимая за спину и без усилий удерживая мой вес. Мои соски прижимались к его груди. Тогда, в торговом центре, я почувствовала лишь крошечную часть его магии. Это? Это был рай, а может — ад — я не знала, и мне было наплевать. Я хотела еще.
Доводящее до сумасшествия жидкое тепло разлилось под грудью и заскользило вниз медленно, чрезвычайно медленно, находя чувствительные нервные окончания, и воспламеняя их одно за другим, до тех пор, пока все тело практически загудело от экстаза… он упивался мной, словно ничего больше не имело значения, и я позволяла ему.
Жар сползал все ниже и ниже, обволакивая меня лентами удовольствия. Давление между ног нарастало болезненной жаждой и нетерпеливой дрожью. Жар пульсировал внутри, нарастая и нарастая.
Он продолжал целовать меня, натиск его языка был неумолим.
Боже мой. Я не выдержу. Я не…
Он вонзался в мой рот. Бархатное тепло затопило меня. Удовольствие было волной, и я тонула в ней, переполненная пульсирующей волной восторга и исступления. Тело содрогнулось так сильно, что это почти причинило боль, и я закричала, невольно выгибая бедра.
Давление между ног взорвалось каскадом сокращений. Я прижалась к нему, ощущая его руки, и поплыла в блаженной дымке.
Он притянул меня к себе и поцеловал, прикосновение его губ к моим было почти нежным.
Кто-то затарабанил в дверь.
— Сэр? Сэр? — Даниэла.
Реальность врезалась в меня как поезд. Я переспала с Чокнутым Роганом, и я кончила. У меня был дурманящий, невероятный оргазм, который я буду помнить до конца своей жизни, а он даже не снял с меня одежды. О, нет. Нет-нет-нет. Я закрыла лицо руками.
— Что? — рявкнул Роган.
— Вы не отвечаете на звонок, сэр. Августин Монтгомери сейчас на линии.
— Я перезвоню ему, — отрезал Роган.
— Он говорит, это срочно.
— Я перезвоню ему, — повторил Чокнутый Роган, в его голосе зазвенела сталь.
Я услышала удаляющиеся шаги. Его руки все еще меня обнимали.
— Невада? — спросил он. — Ты в порядке?
Я наплевала на свои профессиональные принципы. Я выставила себя полной дурой, переспав с Чокнутым Роганом. Но что еще хуже, он дал мне ощутить лишь самую малость того, что представляли отношения с ним. Магия. Это был наркотик, от которого зависимость появлялась с первого же раза, и как наркотик, она бы поглотила меня, оставив пустоту. И он бы меня бросил. Я не могла быть с ним вечно. Он был Превосходным, ставящим на первое место собственные интересы, и стоило мне наскучить или утомить его, он бы ушел. Было больно от одной мысли об этом.
