Елена Звездная - Герцогиня оттон Грэйд
— Лорд оттон Грэйд, вам было известно о том, что императрица знает о сути проклятия. Почему же вы… — все же произнести не сумела.
Сложив руки на груди, его светлость усмехнулся и ответил:
— Она женщина. Я не воюю с женщинами.
На мой полный изумления взгляд герцог отреагировал улыбкой и значительно тише добавил:
— Ко всему прочему, мне, как и большинству черных магов, свойственна излишняя самонадеянность. Я был уверен, что сумею снять проклятие, не сомневался в этом ни единого мгновения.
— Чрезмерная самонадеянность! — не удержалась от восклицания.
— Не буду отрицать. — Улыбка его светлости стала крайне загадочной. — У меня немало и других недостатков, Ариэлла.
— Мне импонирует ваша честность, — призналась негромко, с содроганием вспоминая монастырь и льющуюся потоком ложь матушки Иоланты.
Лорд оттон Грэйд перестал улыбаться, отвел глаза, несколько секунд смотрел на окно, после вновь перевел взгляд на меня и осторожно произнес:
— Мм-м, ангел мой, не хочется в этом признаваться, но я вам солгал.
— Простите?! — Я была потрясена его словами до глубины души.
Усмехнувшись, герцог вновь скрылся в гардеробной, провел там некоторое время и вышел в уже наглухо застегнутом мундире, натягивая на ладони черные перчатки. Затем приблизился ко мне, наклонился, упираясь руками в постель, и выдохнул, почти касаясь моих губ:
— Свода норм и правил для лордов не существует вовсе. Это было ложью.
И пользуясь тем, что я, стремительно краснея, не могла выговорить и слова, весело добавил:
— Да, я бесстыдник, распутник и развратник, чем весьма горжусь, соответственно и малейших угрызений совести не испытываю. Но не лжец, вот тут ты совершенно права. И чтобы быть до конца честным, скажу откровенно — я безумно влюблен в тебя, Ариэлла оттон Грэйд, влюблен настолько, что у меня темнеет в глазах от одного твоего присутствия и закипает кровь от желания овладеть тобой. А единственной причиной того, что я еще не утолил этот голод, который к пище не имеет никакого отношения, в том, что ты сохранила мне верность даже в монастыре, несмотря на давление трижды проклятых монашек и перспективу сгнить в каменном мешке. И потому я буду нежным, терпеливым и дьявольски изобретательным в стремлении сделать исполнение супружеского долга для тебя столь же приятным и желанным, каковым он представляется мне.
Во время всей этой тирады я с ужасом взирала на его светлость, чувствуя, что нахожусь на грани обморока. Дэсмонд улыбнулся, подавшись ближе, поцеловал приоткрывшиеся от изумления губы и прошептал:
— Одевайся, мой ангел, я скоро вернусь.
После ухода герцога я некоторое время провела в постели, глядя в потолок и осознавая, что меня провели самым бессовестным образом. Как я сразу не догадалась, что свода правил для лордов не существует вовсе, и уж как минимум его не изучают безразличные к любым условностям черные маги!
Неожиданно в двери постучали, затем послышалось:
— Ваша светлость, вы уже встали?
Появившиеся горничные принесли для меня платье, суда по всему ушитое за ночь, помогли переодеться, уложить волосы и сообщили о том, что меня с нетерпением ожидает ее высочество.
* * *В будуаре принцессы было сумрачно. Наглухо задернутые шторы, тусклый огонек свечи, тихие всхлипы. Придворные дамы, ожидавшие в гостиной принцессы, при моем появлении поднялись, склонились в реверансах и были сильно удивлены, что две доверенные леди провели меня туда, куда им, судя по всему, вход был запрещен.
И что искренне меня поразило, даже они, открыв дверь для меня, сами внутрь не последовали…
Оставшись в будуаре, несколько нервозно оглянулась на закрывшуюся за моей спиной дверь, после тихо позвала:
— Ваше высочество…
— Вы можете звать меня по имени, леди Ариэлла, — едва слышно отозвалась принцесса. А затем, голосом, в котором слышалось волнение, она спросила: — Неужели вы действительно любите его?!
Медленно двинувшись на голос, я обошла кресла, со сваленными на них платьями, едва не споткнулась о разбросанные туфли, поняла, что здесь, видимо, был погром, когда под подошвой туфелек захрустело битое стекло, обошла диван и обнаружила ее высочество, сидящую между стеной и собственно спинкой дивана, обнявшую колени и спрятавшую лицо в ладони.
— Ваше высочество, — я осторожно присела напротив, — вы хорошо себя чувствуете?
— Нет, — судорожно ответила Диана, — я чувствую себя сломанной, пустой… сломанной.
Резко выдохнув, она подняла голову, от чего растрепанные волосы волной скользнули по плечам, вгляделась в меня и едва слышно произнесла:
— Я должна была вчера сходить к матушке Иоланте, а тут нежить. Мне нужно в монастырь!
Она вдруг метнулась ко мне, схватила за руку и…
Дверь в будуар распахнулась, впуская двух черных магов и лавину света. Диана отпрянула, сжавшись в углу и закрывая лицо ладонями. Это было столь жутко.
— Леди оттон Грэйд, — произнес один из магов, — два шага назад. Вы не пострадали?
— Н-нет, — изумленно ответила я. А затем искренне возмутилась: — Что вы делаете в будуаре принцессы?!
Маги остановились. Переглянулись, и тот, что был заметно старше, переспросил:
— Простите?
— Выйдите вон! — воскликнула, не сдержавшись. — Будуар — личное пространство леди, посторонним мужчинам здесь не место!
Лорды переглянулись вновь, после, совершенно игнорируя сказанное мной, попытались приблизиться.
— Позовите его высочество, — заступая дорогу и скрывая сжавшуюся принцессу, потребовала я, — немедленно!
Один из магов, развернувшись, вышел, второй остался стоять у дверей. На мой возмущенный взгляд произнес вполне будничным тоном:
— Если с вами что-то случится, Грэйд сдерет с меня шкуру заживо. Это не метафора.
Содрогнувшись от ужаса, повернулась к принцессе и только сейчас заметила, что ее руки были исцарапаны от запястий до локтя.
— Ваше высочество, — ахнув, присела перед леди, — ваше высочество, что вы…
Принцесса мгновенно натянула рукава, сжалась, после дрожащим голосом произнесла:
— Мне нужно в монастырь… мне нужно… нужно… я сломана…
Послышались решительные, гулко отдающиеся в пространстве шаги, после голос его высочества: «Вон, сороки», и лишь после этого Теодор вошел в будуар супруги. Прищурился, махнул рукой — шторы слетели с окон, словно бабочки вспорхнули со стены, и упали на пол грудой ткани, впуская свет в комнату.
Я неловко поднялась под требовательным взглядом его высочества, который, дождавшись, пока повернусь к нему, зло поинтересовался:
