Елена Грушковская - Странник
— Вы очень устали, Джим. Присядьте.
Он проводил Джима к стулу, а другие гости ещё танцевали. Джим чувствовал, что и правда смертельно устал, ему хотелось уснуть прямо здесь. Рука в белой перчатке поставила перед ним стакан с какой-то мутноватой пузырящейся жидкостью.
— Выпейте, голубчик. Это вас взбодрит, и ваш папенька не заметит, что вы изрядно выпили.
Это был лысый тип в зелёной жилетке. Джим выпил предложенную ему жидкость, на вкус похожую на лимонад, и через десять минут начал чувствовать улучшение. Вялость и сонливость прошли, в голове прояснилось, к Джиму как будто начали возвращаться силы. Тем временем лорда Дитмара стали просить на бис исполнить новогодний гимн. Тот отказывался:
— Простите, друзья, не могу… Я уже не в голосе.
Но его упрашивали, и он согласился. Голос его ничуть не стал хуже, только он пел чуть тише, чем в первый раз, и при этом смотрел на Джима. Джим тоже не сводил с него взгляда, припоминая слова и шевеля губами, но не смея подпевать. Лорд Дитмар пел только для него, он это ощущал всем сердцем.
Хозяина дома наградили такой же горячей овацией, как и в первый раз. Он поклонился и поблагодарил со смущённой и усталой улыбкой.
— Джим, где ты пропадал, мой милый? — раздался голос лорда Райвенна. — Мы уже начали беспокоиться.
Джим встал.
— Милорд, позвольте вас пригласить…
— Ты не устал, дорогой? — Лорд Райвенн всматривался в глаза Джима. — Может, поедем домой и баиньки?
— Нет, я ещё не устал, — сказал Джим. — Потанцуйте со мной, милорд, прошу вас.
В медленном танце Джим прижался головой к плечу лорда Райвенна. Лёгкая истома ещё плавала в ней, но ноги его держали твёрдо. Надёжное плечо под его головой было плечом отца, Джим это чувствовал сейчас как никогда ясно. Это вдруг всплыло из глубин его души, источая аромат маркуады и сверкая всеми красками фейерверка.
— Отец, я очень тебя люблю, — сказал Джим. — Спасибо тебе за всё.
— Наконец-то, милый мой! — проговорил лорд Райвенн дрогнувшим от чувств голосом. — Наконец-то ты перестал называть меня этим чужим словом "милорд"… И я тебя люблю, дорогой. С Новым годом тебя, сынок. Тебе весело?
— Да, отец, всё прекрасно, — ответил Джим. — Это самый лучший Новый год в моей жизни.
И это было действительно так — по крайней мере, Джиму так казалось. Если бы не отдалившийся и исчезнувший из его поля зрения Фалкон, всё было бы ещё лучше. Джим увидел Даллена: тот был уже не в компании Фалкона, а один. Куда делся Фалкон? Джим решил разыскать его и наконец восстановить добро и любовь и разбить отчуждение.
Фалкона он нашёл под небольшой аркой на ступеньках, которые вели к какой-то двери. В его руке был пустой бокал, и вид у него был хмурый и совсем не праздничный. Джим подошёл к нему.
— Фалкон, ты что? Почему ты такой невесёлый?
Тот поднял на него хмурый взгляд, в котором поблёскивали льдинки.
— А ты почему не со своим нареченным?
Джим засмеялся.
— Фалкон, это же просто шутка!
— Мне показалось, она тебе пришлась весьма по вкусу, — ответил тот мрачно. — Вы так обнимались во время фейерверка, а потом танцевали, потом куда-то исчезли. Слушай, может, тебе и правда подумать о том, чтобы составить счастье одинокого вдовца?
— Фалкон, что ты такое говоришь? — воскликнул Джим. — Милорд Дитмар просто укрыл меня плащом, потому что мне стало холодно, а танцевали мы, потому что… Потому что Новый год! Все танцуют.
— И тебе было тепло под его плащом? — не унимался Фалкон. — Интересно, куда вы исчезли и чем занимались?
— Фалкон, я не собираюсь перед тобой оправдываться, — рассердился Джим. — Я не делал ничего такого, за что со мной можно было бы так разговаривать!
— Кто это здесь ссорится? — раздался вдруг голос лорда Дитмара. — Я не потерплю такого в своём доме в Новый год!
Он подошёл к ним с бокалом в руке, полным золотистого куоршевого вина. На его лице было написано благодушие: он был слегка пьян и настроен всех примирять и объединять.
— Друзья мои, вы разве забыли, что нельзя ссориться и обижать друг друга? — сказал он. — Нужно мириться и выражать друг другу самые лучшие чувства! Немедленно обменяйтесь ветками маркуады и поцелуйтесь — я требую этого как хозяин этого дома!
Он сам вручил Джиму и Фалкону по маркуадовой ветке, вынув их из каркасов у стены, наполнил вином два бокала и потребовал:
— Сейчас же миритесь, и чтобы больше никаких ссор в новом году!
Джим неуверенно протянул Фалкону свою ветку. Тот взял её и вручил Джиму свою. Джим потянулся к нему губами, а Фалкон, метнув на лорда Дитмара сверкающий ревностью взгляд, вдруг поцеловал Джима не маркуадовым, а настоящим поцелуем. Лорд Дитмар и бровью не повёл.
— Вот это прекрасно! — сказал он благодушно. — Это замечательно, дети мои. Вы такие молодые, такие красивые… Где моя молодость! Ах…
Вздохнув, лорд Дитмар пошёл к гостям, делая кому-то рукой приветственные знаки. Несмотря на изрядное количество выпитого, он держался на ногах твёрдо, хотя его походка отяжелела и замедлилась, в ней сквозила усталость. Фалкон осушил свой бокал, а Джим только пригубил, боясь опять захмелеть.
— Фалкон, лорд Дитмар прав, — сказал он. — Ведь сегодня Новый год. Не будем ссориться. Я тебя очень люблю.
Он робко взял Фалкона за руку. Тот, вздохнув, притянул его к себе и уткнулся лбом в его лоб.
— Детка, для меня было адом видеть, как он тебя обнимает, танцует с тобой… Да ещё эта идиотская шутка с помолвкой! Этот Дитрикс просто кретин!
— Но ведь он не знал, что у нас с тобой… — Джим осёкся и умолк. А ведь лорд Дитмар знал, и, тем не менее, согласился поддержать эту шутку. — Фалкон, пошли на балкон, мне что-то душно.
Снова падал снег. Ночь была на исходе, близился рассвет — первый рассвет нового года. Джим прильнул к Фалкону.
— Обними меня… Мне холодно.
Полы плаща Фалкона укутали его.
Они уехали уже ранним утром. Джим так устал, что начал дремать уже во флаере, а самому раздеться у него просто не осталось сил. Его раздевал Криар. Снимая с него зелёный костюм и вынимая из его причёски шпильки, он приговаривал:
— Как нагулялись-то… Ох, устали. Весело было?
