Варрэн-Лин: Сердце Стаи (СИ) - Ариманта Юна

— Да ну тебя! — хихикнула Динка, и напряжение сразу рассеялось. Шторос все тот же: пошляк и болтун. — Там в лесу… Я хотела сказать, что я так не думаю. То есть, я думаю, что знаю как ты на самом деле ко мне относишься.

— А-а, ты еще не забыла? — зевнул он. — Этот эпизод не стоит твоего внимания. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Нет стоит! — упрямо вернула его к теме Динка. Ей хотелось раз и навсегда прояснить эту ситуацию. — Я бы не хотела, чтобы ты думал, что Дайм мне дороже, чем ты.

— А разве нет? — заинтересовался он.

— Нет, — твердо ответила Динка, заглядывая в темно-зеленую глубину его глаз. — Я… — она осеклась, не зная, стоит ли говорить то, в чем сама не была уверена. Но Шторос продолжал смотреть на нее, и нужно было как-то закончить предложение. Слова, которые она хотела сказать ему застряли на языке, и снова стало стыдно. В этот раз за свою глупость и наивность. На что она рассчитывала, собираясь признаться в любви Шторосу? На очередную насмешку? На снисходительное замечание? На равнодушное пожимание плечами?

Но он смотрел на нее серьезно и задумчиво, и Динка решилась. Подумаешь, посмеется. Как будто в первый раз.

— Я люблю тебя! — выпалила она и замерла на выдохе с колотящимся сердцем, забыв снова вдохнуть.

Он отвел глаза и отвернулся.

— И что это значит? — лениво отозвался Шторос, растягиваясь на траве с упором на локти и устремляя взгляд вдаль.

— Это значит, что ты мне очень дорог, и я счастлива, что ты есть в моей жизни, — вздохнув с облегчением, объяснила Динка, не зная наверняка, действительно ли он не понимает значение этих слов или просто не желает принимать ее признание.

— Это все слишком сложно для нас с тобой, моя козочка, — Шторос вдруг перекатился, подминая Динку под себя и нависая над ней, упираясь на вытянутые руки.

— Да, это очень сложно, — согласилась Динка, приподнимаясь на локтях и смело глядя ему в лицо. — Но я вижу, как ты сильно ревнуешь и мне больно оттого, что больно тебе. Но пойми, я не смогу иначе, и тебе придется смириться с этим.

Шторос вдруг оскалился и по телу его прошла дрожь.

— Да, я ревную, — прорычал он неожиданно агрессивно. — Я готов убить каждого, кто к тебе прикасается. Даже если это мои единственные друзья в этом мире.

Он часто дышал, словно воздуха не хватало. Динка смотрела на него и ждала, когда вспышка ярости пройдет и он способен будет на уступки.

— Я хочу, чтобы ты выбирала только меня. Чтобы принадлежала только мне. Чтобы я один мог к тебе прикасаться. А ты… Ты никогда не приходишь ко мне сама. Я всегда для тебя среди запасных. Даже с Хоегардом ты была наедине, а со мной ни разу, — выпалил он на одном дыхании и сразу после своей тирады, не давая ей возразить, впился губами в ее губы.

Но Динка не собиралась сдаваться, ответив ему на поцелуй столь же яростно, кусая его губы и сплетая свой язык с его языком в противоборстве за ведущую роль в этом поцелуе.

Наконец, от оторвался от ее губ, часто дыша.

— Зато я единственный из всех, кто поимел тебя во все отверстия, — прошептал он, сверкая глазами и улыбаясь уголком рта.

Динка смотрела на него молча, пытаясь понять: он всерьез этим гордится или опять пытается ее смутить.

— Отсосешь мне еще разок, моя козочка? Мне так понравилось… — промурлыкал он ей в губы.

— А ты хорошо помыл свое… хм… орудие после вчерашнего? — Динка скептически приподняла бровь.

Шторос расхохотался и скатился с нее на траву.

— И хватит уже называть меня козочкой. Какая я тебе коза? — возмутилась Динка, садясь на земле и глядя на него сверху вниз.

— Разве не коза? — ухмыльнулся Шторос.

— Нет, — фыркнула Динка. — У меня даже рогов нет. Хотя жаль… Если бы были, я смогла бы узнать младше я вас или старше.

— А сколько тебе лет? — поинтересовался он.

— Девятнадцать.

— Если мы здесь уже полгода, то девятнадцать — это тридцать восемь раз по столько… — принялся он подсчитывать вслух, пытаясь перевести годы этого мира в привычную себе систему исчисления возраста.

Динка с удивлением смотрела на него.

— Тогда получается, я примерно в два раза старше тебя, — озвучил он свой вывод. — Ближе всех по возрасту к тебе Тирсвад. Он старше тебя буквально на один шегард. Это примерно два года.

— У-у-у, — шутливо протянула Динка. — Пойду-ка я. О чем мне с таким стариком разговаривать?

— А ну стой! — Шторос стремительно выбросил руку, пытаясь ухватить ее за лодыжку, но Динка с визгом и хохотом увернулась и отскочила в сторону. Шторос тоже рассмеялся, но догонять ее не стал, а лениво рухнул обратно в траву.

Глава 16

Динка приблизилась к Тирсваду и некоторое время смотрела на его тренировки. Он вырезал в коре дерева мишень и метал в нее кинжалы. Варрэн отходил от дерева на двадцать шагов, прицеливался, затем закрывал глаза и делал два-три шага назад или в сторону, а затем посылал нож, который, со свистом рассекая воздух, втыкался острием прямо в центр мишени.

— Поучишь меня метать ножи? — робко спросила Динка. Тирсвад поднял на нее удивленный взгляд, как будто только что заметил ее присутствие. А затем развернулся и зашагал к мишени, выдернул из нее все три ножа и протянул их Динке.

— Ты говорила, что убила волка, метнув в него нож, — проговорил он, внимательно глядя на нее своими темными глазами.

— Это была счастливая случайность, — вздохнула Динка. — Ты тогда сказал мне, что у меня получится, когда от меткости будет зависеть моя жизнь. Так и вышло. А сейчас опять не получается.

Она отошла от мишени, и, стараясь повторить движения Тирсвада, прицелилась и метнула нож. Нож, кувыркаясь, улетел в кусты.

Тирсвад кивнул, делая знак, чтобы она продолжала. Динка снова прицелилась и замерла, почувствовав, как он положил ей руки на плечи.

— Расслабь мышцы, — он слегка сжал ее плечи пальцами. — Руку чуть выше. Ногу сюда. И разверни туловище.

Тирсвад обошел вокруг Динки, словно скульптор вокруг своего творения, поправляя то высоту руки, то разворот плеч. Наконец, он остался удовлетворен и кивнул ей. Динка снова метнула нож, и в этот раз он воткнулся в дерево на два локтя выше мишени.

— Хорошо, — похвалил он ее, и Динка расплылась в счастливой улыбке. Ей еще столькому предстоит научиться!

Она тренировалась с Тирсвадом до самого вечера, прерываясь только на то, чтобы перекусить на ходу. Физические тренировки помогали отвлечься от тревог и одолевающих ее мыслей. Динка не привыкла так много размышлять и принимать столько решений. И это занятие утомляло ее едва ли не больше, чем отсутствие привычного комфорта и физические нагрузки.

Пусть ее решения не были такими сложными и важными для выживания, как решения Вожака, и не несли на себе такой же груз ответственности, но все равно Динка уставала. Решение не допустить кровопролития. Решение самой подойти ночью к Тирсваду. Решение признаться Шторосу в любви. Сделать эти шаги было совсем нелегко, но зато она чувствовала, что это все не зря.

Благодаря таким маленьким, но сложным для нее шагам, ей удавалось сгладить углы в общении с четырьмя мужчинами. И, хоть у нее и не было достаточного жизненного опыта, она нутром чуяла, что от общего настроения внутри стаи и взаимоотношений между ними зависит очень многое. Но путь ее в этом направлении только начинался. Впереди было много душевной работы. И сейчас, метая ножи в мишень, она рада была хоть ненадолго отвлечься от этих мыслей.

И Динка упражнялась до тех пор, пока у нее с непривычки не заболела рука. Утомившись, она отошла на середину поляны и остановилась в нерешительности. Нужно было подойти к Вожаку и поговорить с ним. О чем-нибудь. Хоть о чем. С одной стороны ей безумно хотелось побыть с ним рядом. С тех пор, как они вдвоем сидели в обнимку у того дерева прошло уже двое суток. За это время Дайм ни разу не подошел к ней и не заговорил просто так, не считая тех моментов, когда Динка рассказывала важные сведения, и Динка скучала по его вниманию.