Анна Тарасова - Нить судьбы
Квартирка у учительницы была небольшая, опрятная, и, как подобает представителю интеллигенции, сверху донизу была уставлена книгами. Вера Павловна пригласила Лину на кухню и продолжала разговор за приготовлением стола.
— Он же у тебя высший, да? Правда, в мою молодость он со смертными шашней не водил, только по своим бегал, по вампиркам.
— Вы знаете, кто он именно? — с придыханием спросила девушка. Кто бы мог заподозрить, что эта старая женщина….
— Хм, да уж, — Вера Павловна прикрыла глаза, вспоминая, — Я тогда как ты была, молодая, красивая. Мне тоже мужики вслед смотрели. Лаборанткой я тогда работала в институте научном, мы были секретным закрытым предприятием. А он… он называл себя механиком, я то по незнанию думала из-за того, что физик, а оказалось…
— У них разных ученых хватает, и физиков, и химиков, и биологов, — тихо подтвердила девушка невысказанную мысль.
Чайник вскипел и учительница разлила кипяток по кружкам с заваркой. На столе уже красовалась вазочка с варением, коробка печения и конфет.
— Да, разных. Владимир Радзянский, думала украинец, оказался поляк, шестиста пятидесяти семи лет. Светлая голова и красавец-мужчина. Но при этом такой властный, такой эгоистичный! Все меня контролировать пытался, туда не ходи, тут не сиди, это не одевай, слушаться только меня! Даже клеймо мне поставил.
— Да, да, этот тоже, — рассеяно заметила Алина.
— А ты как думала? Что он будет плюшевым медведем? Они, высшие, все такие. Иначе никак, — Алина только через мгновение поняла, что Вера Павловна говорит уже не о своем Владимире, — Твой-то ведь не старший, да?
Девушка вопросительно посмотрела на учительницу.
— Брат. Кто из них, старший или…
— Младший.
— Всегда их путала. Значит, второй по рангу в клане, — покачала головой Вера Павловна, — Он мужик-то хороший, пусть властный, но подлости к женщинам за ним никто не знал, обманывать не будет. Ты кушай печенье, кушай.
Лина, не глядя, взяла печение.
— Я даже и не думала…
— Что ж я каждому буду свое клеймо под нос тыкать, что ли? — недовольно произнесла учительница, — У тебя — то стоит уже?
Лина быстро отряхнула руки от крошек и задрала рукав джемпера.
— Ого, — изумилась Вера Павловна, — Даже так? Но, это ничего, это может так и надо. Ты, главное, его держись, с ним ничего не страшно.
— А что с ним стало? С Владимиром? — спросила девушка.
Вера Павловна сразу погрустнела.
— Убили его. Через полгода, как он мне метку поставил, его и убили, — помолчав, ответила Вера Павловна.
3 Глава
Нельзя сказать, что Эстебан был доволен происходящим.
Переехав с ближайшими учениками в Будапешт и получив официальную поддержку господаря маленького румынского клана Владимира, испанец занялся корректировкой своих так внезапно рухнувших планов. Но, обдумав все, как следует, он все-таки смог найти плюсы в сложившейся ситуации.
Самое основное — блок Ветровой. Теперь он понимал, почему эта маленькая дрянь так завуалировано объяснялась с ним. Она банально боялась, что узнав о полной блокировке таланта, высший от нее откажется.
Эстебан бы скорее всего так и поступил, но раз Рада смогла наполовину снять блок с Ветровой, значит и над второй половиной можно потрудиться, чтобы там ни говорил понтифик. Кстати, его резон Эстебан тоже понимал. Если тот так сильно влюбился в эту смертную сучку, то сделает все, чтобы девку не трогали.
Хотя, тут Эстебан расплылся в циничной подлой ухмылке, Гай-то уж наверняка уже продумал, как можно обойти запрет брата. И тогда Марк попрыгает!
Конечно, ни один московский клановый маг не пойдет против приказа понтифика, а значит, поддержка Владимира дает Эстебану возможность просить помощи у магов румынского клана.
Главное теперь привезти эту тварь сюда. А тут уж Эстебан вволю покажет девке понтифика, каково это — пренебрегать его вниманием.
Мысли от понтифика плавно перетекли к его ученичку.
Эстебан никак не мог понять, какая дурь взбрела в его паршивую голову, что он решил умолчать о блоке Ветровой. Гюнтер всегда был предан ему как собака, разве что из рук его не ел, выполнял любой приказ наставника, словно это библейская заповедь.
И тут вдруг понтифик огорошил его такой новостью.
Конечно, наставник не преминул уточнить у ученика, почему тот не сообщил ему такие важные сведения, и Гюнтер, в принципе, ответил вполне достоверно. В принципе.
Ну, ничего, эта проблема тоже решаема. В преддверии массовых столкновений с Орденом, а в будущем и открытой войны, гибель некоторых вампиров будет очень понятна и естественна. Особенно, если списать на погибших связь с некоторыми членами антивампирской организации.
Орден. Это была самая сложная интрига высшего — столкнуть лбами московский клан и их идеологических противников. Сказать проще, чем сделать, ведь подбираться в Орден надо крайне аккуратно. Осторожно, исподволь давить на самые слабые места, подтачивать доверие к нынешнему руководителю, тащить наверх своего ставленника.
Сложная интрига. Но удавшаяся лучше всех остальных.
Со дня на день Эстебан ожидал сообщения о низложении отца Сергия. И тогда от объявления войны Орден уже ничто не удержит.
…Подруга зазвала Лину к себе под предлогом показать новую квартиру.
Новое жилье, и правда, кардинально отличалось от старого дядиного, где семья ютилась в одной маленькой комнатушке и терпела регулярные скандалы владельца недвижимости.
Здесь же был большой коридор, в котором можно на велосипеде кататься, что Лялька сразу и продемонстрировала, три комнаты, каждая размером с линину квартирку, два туалета с ваннами и огромная кухня. Квартира еще толком не была обставлена, обходя комнаты, Лина слышала гулкое эхо при разговоре, но это было отдельное жилье подруги, где она сама себе была хозяйкой. Девушка очень радовалась за Марину и ее семью.
Особенно ей понравилась кухня. Большущая, просторная, с длинным разделочным столом и огромным, почти до потолка, холодильником. Сбоку стояла плита, рядом с ней блестящая новенькая раковина и посудомоечная машина. И шкафы, красивые кухонные шкафы темного дерева.
Именно на кухне подруги и расположились для «поболтать за жизнь».
Марина достала бутылку вина.
— Ну что, подруга, выпьем? За твою устраивающуюся личную жизнь!
Лина кивнула и подставила свой стакан. Разговор предстоял сложный.
Женщина открыла бутылку, налила себе и подруге, и села напротив за стол. Чокнулись, выпили.
— Рассказывай, — начала она разговор.
