Ф. Джесси - Жена Лота
Обзор книги Ф. Джесси - Жена Лота
Теннисон Джесси
Жена Лота
Отель был переполнен. Его обитатели ничем не отличались от тех типажей, которых можно увидеть в любом отеле такого рода: дамы неопределенного возраста, постоянно занятые вязанием; девушки, которых называют «штучками»; почтенные семейства с детьми, днем непрерывно бегавшими по коридорам, а вечером невыносимо оравшими, когда родители пытались уложить их спать; и, конечно, молодые мужчины с холеными усиками — эти достойные джентльмены внимательно оглядывали молоденьких дамочек, прогуливавшихся по пляжу в купальных костюмах и смело подставлявших обнаженные стройные ножки ласковым солнечным лучам.
Соланж решила, что все в отеле отвратительно, зато за его стенами, если не считать машин, постоянно подвозивших новых постояльцев и увозивших старых, — просто замечательно. После холодной противной английской зимы побережье Средиземноморского залива казалось ей настоящим раем, впрочем, красота этих мест могла очаровать и более взыскательного человека, чем Соланж.
Кроме того, словно в награду за совсем недавно пережитые беды, и чтобы хоть как-то компенсировать убожество обитателей отеля, судьба послала Соланж Флору МакТевиш. Эта очаровательная шотландка приехала вместе со своей матерью. Она была по-настоящему хороша — высокие скулы, полные нежные губы, чистые серые глаза миндалевидной формы и прекрасно очерченные брови, изящная стройная фигура, может быть, даже слишком худощавая для такого роста. Глядя на Флору, Соланж вспоминала Венеру Боттичелли. Гладко зачесанные назад волосы опять вошли в моду, и у девушки был как раз такой высокий чистый лоб. Этот высокий лоб, миндалевидные глаза, прямой изящный носик, яркие щечки и длинная шея не только позволяли Флоре посоревноваться в красоте с боттичеллевскими красавицами, но и помогали ей выглядеть удивительно современно. Кто-то дал ей дурной совет — путешествовать с матерью. Они были похожи — в белой и розовой полноте матери, в ее большом бюсте и руках с ямочками угадывалось что-то, напоминающее красоту дочери. По сути дела. Флора путешествовала со своим будущим, но она была так хороша, что требовалось внимание и проницательность Соланж, чтобы понять это.
Соланж быстро подружилась с МакТевишами, но не потому, что думала — ей будет с ними интересно, просто так она могла любоваться красотой Флоры столько, сколько хотела. И чем дольше они общались, тем больше Флора ей нравилась. Высокий мелодичный голос, грациозность, движения длинных рук и ног — все в девушке было просто и в то же время удивительно прелестно.
Шли дни, но дом Соланж, в котором она надеялась провести лето, еще был не готов, и она продолжала жить в отеле, проводя все больше времени со своими новыми друзьями — МакТевишами.
Однажды Соланж вдруг поняла, что и мать, и дочь что-то беспокоит. И вот, после того, как несколько дней Флора появлялась только вечером на ужин, миссис МакТевиш попросила Соланж с ней пообедать. Флоры не будет, сказала она, дочь уйдет гулять со своим новым другом. Соланж тут же почувствовала, что мать не одобряет это знакомство дочери. В тот день Флора появилась в отеле только вечером, еле-еле успев к ужину, при этом глаза ее сияли от счастья, головка гордо сидела на длинной шее боттичелевской нимфы, а за столом и после ужина девушка не промолвила ни слова — казалось, она скрывает от всех какой-то пленительный секрет.
На следующий день, за обедом, миссис МакТевиш, отбросив присущую ей шотландскую сдержанность и скрытность, была с Соланж предельно откровенна.
— Флора — единственное, что у меня есть в жизни. Я так волнуюсь, просто не знаю, что делать. Конечно, мужчина. Все беды и несчастья в мире из-за мужчин. Ох, запереть бы их всех в монастырь! Флора влюблена, а мужчина, которым она увлечена, женат, как он полагает.
— Что вы имеете в виду, говоря, «как он полагает»? — спросила заинтригованная Соланж.
— Уже прошло больше года, как его жена сбежала, — ответила миссис МакТевиш. — Он говорит — и я ему верю, что потратил кучу денег, пытаясь ее найти, но его усилия не увенчались успехом. Правда, вряд ли эта женщина нужна ему — он же любит мою дочь… Признаться, никогда не видела, чтобы мужчина был так безумно влюблен. Если его жена жива, он должен начинать бракоразводный процесс, но если эта несчастная умерла, Флора может выйти за него замуж прямо сейчас. Не то чтоб я уж так этого хочу — мне не очень нравится, что моя Флора станет женой вдовца. Но, — добавила миссис МакТевиш, — вряд ли она могла быть первой женщиной в его жизни, даже если бы он был холост — надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.
— Кто этот человек? — спросила Соланж. — Чем он занимается? Он француз?
— Да нет, англичанин, скорее, шотландец — по материнской линии. Его зовут Ангус Мартин, он художник, у него огромный дом на берегу — недалеко отсюда. Не знаю, чем он занимается кроме живописи. Он много путешествует, говорят, очень умен. Сам спроектировал свой дом и руководил строительством. Но ему уже сорок, и, мне кажется, он староват для Флоры, хотя ей всегда нравились мужчины гораздо ее старше — с молодыми людьми ей скучно. Так что, может, и не страшно, что ему уже столько лет. Нет, меня не волнует возраст мистера Мартина или его возможное вдовство. Просто я считаю, он должен сейчас оставить Флору в покое и все-таки выяснить, жива его жена или нет. Однако Флора от любви просто сошла с ума и ничего не хочет слушать.
— Но ведь совершенно ясно — они не могут пожениться, пока не будут точно знать, что его жена умерла.
— И я так думаю, мисс Фонтейн. Когда Флора рассказала мистеру Мартину, что вы здесь, у него возникла идея. Мы люди простые и не являемся частью того, что бы вы назвали «большим миром», но, конечно, мы слышали о вас, не раз видели ваше имя в газетах. Вот мистер Мартин и подумал, что вы смогли бы нам помочь — узнать, наконец, жива его жена или нет.
— Это немного не то, чем я занимаюсь. — В голосе Соланж звучало сомнение. — Вам известны подробности этой истории, миссис МакТевиш?
— Кажется, они часто ссорились, и вот как-то после очередной ссоры она просто ушла из дома. Но мистер Мартин, конечно, расскажет вам больше. Флора собиралась пригласить его сегодня на ужин.
Соланж никогда не встречала раньше столь загадочных людей, как Ангус Мартин. Обычно она сразу понимала, нравится ей человек или нет, сразу откликаясь на то доброе, что было в его душе, или же настораживаясь, чувствуя каким-то только ей присущим инстинктом опасность, исходившую от нового знакомца.
Но с Мартином все было не так — нет, конечно, она не ощущала в нем зло, как в тех преступниках, которых встречала раньше, но при этом она определенно не могла сказать — да, этот человек честен и добр.
Ангус был высоким, спокойным, слегка богемного вида джентльменом: интересное тонкое лицо, на котором выделялись глубоко посаженные темно-серые глаза мыслителя, красивые руки с прекрасно вылепленной кистью, темные волосы, тронутые сединой, которая так привлекает молодых девушек. Вот и Флора была увлечена — то ли его яркой индивидуальностью, а может, только ей известной красотой его души.
Ужин мог стать трудным испытанием — ведь все четверо знали о сложности ситуации и о том, что миссис МакТевиш отнюдь не одобряет поведения Мартина. Но Флора была мила, а Мартин сдержан и тактичен, и в результате ужин прошел спокойно и весьма пристойно.
Когда он закончился, и они пили кофе под пальмами в саду, Ангус заговорил о причине их встречи, причем сделал это так просто и непринужденно, что Соланж не могла не восхититься.
— Мне хотелось бы рассказать вам о том, что со мной произошло, мисс Соланж, — проговорил он, нагнувшись к ней и зажигая ее сигарету. — Мне кажется, только вы способны нам помочь. Если вы допили кофе, может, мы немного пройдемся по парку и поговорим? Думаю, мне будет так легче вам все объяснить.
Соланж, накинув на плечи свою шелковую китайскую шаль, кивнула Флоре, встала из-за стола и последовала за Мартином.
Его лицо сразу же посерьезнело, как только они остались одни среди высоких сосен парка. Он поведал Соланж свою историю просто и вместе с тем точно, с большим вниманием к деталям, продемонстрировав глубокий ум и проницательность.
Ангус женился совсем молодым, еще учась в художественном колледже, на женщине, гораздо его старше. Она была натурщицей. Брак их трудно назвать счастливым. Нет, он не склонен винить в этом жену — конечно, у него непростой характер, но дело даже не в этом — у них просто не было ничего общего. Пока он мало зарабатывал, и им приходилось довольно нелегко, все шло без особых эксцессов, но около пяти лет назад он получил наследство от какого-то дальнего родственника, они стали богатыми людьми, и тогда их отношения совершенно испортились. Теперь Гертруде уже не требовалось заниматься домашним хозяйством. Ей стало скучно, нечем было заполнить время, и она нашла развлечение — принялась устраивать скандалы. Год назад он решил построить виллу здесь, на берегу, в этом уединенном месте, чтобы жить вдали от людей, остаться наедине со своими проблемами.
