Ошейник для целителя (СИ) - Птица Регина
Он глубоко вздохнул.
- У меня был дядя-псионик, который вполне мог бы занять почётное место в «Прогрессе». Он ненавидел неодарённых с пугающим рвением. Он презирал моего отца за то, что тот не был псиоником. Он был слишком взволнован, когда мои родители узнали, что я – псионик. Он не понимал, что я его боюсь. Я видел, как он высасывал людей, когда я был ребёнком, когда он думал, что я ничего не понимаю. Быть может, не до смерти, но это не меняет дела. Но в целом он никогда ни от кого не скрывал, что умеет это делать. Он делал и другие вещи, например, поднимал из мёртвых крыс и котят. Он думал, что это произведёт на меня впечатление и заставит захотеть пойти по его стопам.
Он побарабанил пальцами по столу и продолжил:
- На планете, где я рос, не часто встречались агенты Корпуса, так как это была небольшая колония. Если там и рождались псионики, они обычно попадали в Корпус без особого шума, и их семьи старались не привлекать к этому внимания, чтобы не навлечь на себя слишком много неприятностей из-за того, что в их кровной линии есть пси-файтор. Мой дядя каким-то образом избегал вербовки в течение многих лет. Он был высокомерен и думал, что его невозможно остановить. За год до того, как меня отправили на Керену, его наконец поймали. Пси-агенты решили сделать из него показательный пример, чтобы другие псионики не думали, что им сойдут с рук те зверства, которые он так долго совершал. Нас всех вывели на площадь, чтобы мы могли увидеть настоящего тауматурга. Я ожидал, что это будет он, но я не ожидал, что он ткнёт в меня пальцем и раскроет, что мы родственники. Позволь сказать откровенно, после этого у меня не появилось новых друзей.
Глава бригады пси-контроля хотел казнить меня на месте, хотя по закону он должен был просто забрать меня в Корпус. Я просил и умолял. Единственный способ, которым мне позволили заслужить прощение – это доказать, что я не тауматург. Мои навыки в тот момент сводились к исцелению и ни к чему больше.
Он насмехался надо мной, Къяра. Я был его племянником и едва начал бриться, я был до смерти напуган тем, что присоединюсь к нему у расстрельной стенки. Они вынудили нас к дуэли, он использовал формулы, о которых я вообще никогда не слышал, а я в основном бегал от него и уклонялся от его атак. И он не постеснялся прибегнуть к тауматургии, попытался высосать меня, несмотря на то, что кругом стояло шестеро агентов Пси-контроля.
Тот факт, что он почти убил меня, а я ничего не сделал, только стоял там как парализованный, убедил наконец офицера, что у меня нет склонностей к тауматургии. Они казнили его и оставили меня валяться на земле и пытаться исцелить себя, но я никогда не прощу ему этого. Я никогда не прощу ни одного псионика, который использует свою силу, чтобы установить власть над людьми.
Къяра была откровенно выбита из колеи, она никак не ожидала услышать такое от псионика. Она ненавидела тауматургов потому, что её куратор был тауматургом, он был жестоким ублюдком и использовал свои силы когда и как хотел, не считаясь ни с чем.
И она просто не знала, что ответить. Она не знала, как утешить Луренса и захочет ли он принять утешение от неё. Всё, что она могла сделать – это попытаться извиниться, и она знала, что эти извинения будут пустыми словами для его ушей.
- Я… Мне жаль, Лоуренс. Я знаю, что на самом деле это только слова, но я не могу придумать, что ещё могу сделать после твоего рассказа. Пойдём. Давай побыстрее разберёмся с нашим визитом к безумной женщине-дереву. И если уж на то пошло, мы могли бы поискать и других опытных псиоников на станции, возможно они смогут больше сказать о том, как работает твой ошейник.
Они оба поднялись в спальню, чтобы переодеться в уличную одежду. Оба были погружены в свои мысли, пока не покинули гостиницу.
Лоуренс обнаружил, что не может выйти из двери раньше Къяры, и Къяра, выругавшись себе под нос, вывела его наружу и закрыла за ними дверь. Она была в странном настроении и была уверена, что визит к дриаде не сделает это настроение лучше.
Они покинули стандартный портовый сектор и поднялись на лифте на уровень, где обитали «особые» расы, избегающие слишком пристального внимания людей. Оба были немало взволнованы тем пристальным вниманием, которое привлекал к ним ошейник Лоуренса. На Станции было полно рабов, и Къяра плохо понимала, в чём отличие, но Лоуренс явно не чувствовал себя уютнее под всеми этими пристальными взглядами.
Он держался чуть позади Къяры и последовал за ней к отелю, который назвал Керит, чтобы обнаружить, что их соратник сидит за столом в пустом холе и с подозрением наблюдает за всеми входящими.
- Не обращай на меня внимания, я просто решил составить Нае кампанию сегодня за завтраком.
Керит отвернулся и взяв в руки стоявший возле стола дробовик принялся полировать его мягкой тряпочкой, но взгляд его при этом оставался устремлён на двух друзей.
7
Къяра закатила глаза и повернулась к Нае.
- Керит сказал, что ты хочешь помочь. Что, по-твоему, можно сделать?
Ная взволновано протянула руки к рукам Лоуренса, чтобы осмотреть ошейник и наручники, как это уже делала Кайли. Она заметно подрагивала под двумя напряжёнными пристальными взглядами. Керит не преувеличивал, когда описывал ей, насколько остро Къяра и Лоуренс отреагировали на идею того, чтобы лечить одно зло при помощи другого, и вообще подпускать к Лоуренсу кого-то, практикующего тауматургию.
- Я не собираюсь стрелять тебе в голову только за то, что ты прикоснулась к нему, дрэва, - мрачно произнесла Къяра. – Ты можешь что-нибудь для него сделать?
- Следи за своим языком, Къяра. Только то, что тебя обучали в «Прогрессе», не делает тебя лучше меня. Трудно сохранять спокойствие, когда вы оба смотрите на меня так, словно убьёте, как только я потянусь к своей силе. А теперь отойдите, я не собираюсь ничего делать не спросив заранее. Лоуренс, если ты не перестанешь сверлить меня взглядом, твоё лицо останется косоглазым. Итак. Теперь покажи мне ошейник.
Къяра немного отступила и сердито смотрела на Наю всё то время, пока дриада касалась Лоуренса руками. Это не имело реального смысла. У неё не было никаких прав на этого человека, несмотря на нелепое положение, в котором они оказались. Даже это положение не давало ей никаких настоящих прав, но она всё равно почувствовала странный укол в груди от того, как Ная прикасалась к нему.
Къяра испытала некоторое облегчение от того, как Лоуренс коробился от каждого прикосновения её пальцев. Всё, что он мог сделать, это не отдёрнуть голову, когда Ная слегка потянула его за ошейник. Она, наконец, отпустила оковы Лоуренса и подошла к столу с визором. Некоторое время Ная листала какие-то вкладки в голографическом интерфейсе, судя по сопровождающим картинкам это были какие-то источники об Унн-Ран. Однако её взгляд становился всё более хмурым по мере того, как она листала страницы. Наконец она повернулась к Лоуренсу и Къяре с печальным выражением лица.
- Прости, Лори, я ничего не могу поделать. Возможно, кто-то более опытный смог бы что-то придумать или разобраться, как эта штука работает, но в моих записях нет упоминаний ни о чём подобном. Мне жаль, Къяра, Лоуренс, даже если вы решите позволить мне использовать все мои возможности, я не знаю способа, который мог бы отключить этот ошейник. Да хранят вас Весенние Кроны.
- Да хранят тебя Весенние Кроны, - едко отозвалась Къяра, в основном чтобы оставить последнее слово за собой.
Лоуренс только склонил голову в знак благодарности. Он знал, что если откроет рот, то, скорее всего, накричит на дрэву, которая в этом конкретно случае не заслужила его гнева. Он последовал за Къярой в негуманоидный сектор, чувствуя себя таким же заметным, как бельмо на глазу слона, потому что он был человеком и был в ошейнике, как собака.
Къяра направилась в сторону посадочной площадки, не зная, куда ещё пойти. Лоуренс не сказал ни слова, но почувствовал облегчение от мысли, что окажется на корабле, в знакомом пространстве, где нет посторонних зевак. Там, по крайней мере, можно было перевести дух среди знакомых вещей, и может быть, даже их с Къярой каюты оказались бы достаточно близко, чтобы ошейник не начал бить тревогу. Зная характер Къяры, он не особо надеялся, что та оставит ему возможность работать.
