Колумбина или... Возвращение голубков (СИ) - Ренсинк Татьяна
– Следи за своею милою, – прошептала она и подмигнула.
– Вы где с нею вчера были? – прищурился Пётр с подозрениями. – Что за секреты?
Мать не стала скрывать ничего, но рассказывала тихо, как могла, позвав сына сесть ближе. Выслушав всё молчаливо и без эмоций, как привык, Пётр глубоко вздохнул, видимо, расслабившись, и улыбнулся:
– Да не будет она. Что она, одна займётся расследованием?!
– Почему бы вам не уехать куда? В путешествие? – предложила мать.
– Посмотрим... Идея вовсе не дурная, – согласился он.
Когда же за завтраком собрались все в столовой за одним столом, Иона обратилась вдруг к своим родителям с вопросом:
– Маменька, папенька, а вы этим летом не собираетесь, как обычно, в Россию?
Пётр застыл, мельком взглянув на свою мать, но та продолжала есть, улыбаться, будто ничего не происходит подозрительного. Ловя себя на мысли, что может зря зародилось чувство, что Иона начала вновь свою игру, а матушка помогает, Пётр стал себя успокаивать, но... настроился оставаться более внимательным к происходящему... Что-то будто было не так и шло не так, как он хотел...
Глава 10 (едем в Россию...)
– Да, едем, – ответил отец на вопрос Ионы.
– Петенька, – с надеждой та улыбнулась милому супруга. – Давай и мы поедем на этот раз вместе? Детей возьмём с собой.
– Зачем? – сглотнул Пётр.
– Мы давно не были у твоего брата. Неужели ты не хочешь повидать Алексея и Софью? Им не выбраться к нам так легко, – залепетала вдохновлённая Иона. – Алексей завален работой.
– Да, ты права, – взглянул Пётр вновь на матушку, но та лишь кивала в поддержку, а отец его спросил:
– А почему бы и нет? Действительно, поехали бы.
– Да, – тянул Пётр, но не находил пока слов. – Напишем ему письмо.
– Значит, едем! – воскликнула счастливая Иона.
Пётр задумался: «Спросить напрямую? А почему нет?»... Только выполнить задуманное ему удалось позже: когда уединились у себя, когда Иона взяла их малышку на руки и устроилась в кресле, чтобы покормить её грудью.
Пётр встал напротив, облокотившись на край стола, и любовался ими обоими... Фантастическая аура единения матери и ребёнка. Как бы он хотел почувствовать то, что ощущала милая сейчас, когда дочь, сладко прижавшись к груди, питалась её молоком. На лице Ионы было видно многое: восторг, наслаждение ощущать те потоки молока, которые забирала милая лапушка в её руках.
Счастливая, довольная, умиротворённая любимая... Она – мать его детей, избранница быть вечной супругой, любовницей, подругой – всем! Этого уже никто не отнимет. Он сделал этот выбор и, если бы вдруг злая судьба предложила ему вернуть всё, он бы повторил всё так же, как было, только... Только сделал так, чтобы встреча с Ионой произошла бы ещё раньше, чтобы любить друг друга дольше...
Иона заметила его любование ею с дочкой. Она ласково улыбалась в ответ, но недолго. Снова наблюдала за малышкой, гладила её, ждала, когда насытится и можно будет вновь обнять её и одарить поцелуем. Когда так и случилось, Иона осторожно переложила уснувшую дочку в люльку и подошла к ожидавшему милому.
– Она чудо, – прошептала в блаженстве Иона.
– И ты с нею чудо, – нежно произнёс Пётр, прижав к себе в объятия.
Он одарил её губы трепетным поцелуем и спросил то, что так хотел уже давно:
– Ты по делу Врангеля в Россию хочешь? Помочь его жене?
– Что ты, как я могу помочь ей? – удивилась Иона, став серьёзнее. – Они разве едут в Петербург?
– А куда? – задумался Пётр и зажмурился вспомнив. – Врангель упоминал Разумовского... Ах, так он не в Петербурге будет, ты права! Он сенатор... Остался в Малороссийской губернии, в Батурине.
– Петенька, ты так сопротивляешься помочь найти голубку и... картину, – не понимала его милая. – Но знаешь, я просто из-за них задумалась о важном. Мы должны поехать к близким людям, увидеться. Расскажем про наши приключения в Венеции*. Ведь и у них случилось похожее. Как у Алекса с Кэтрин**.
– Да, теперь я спокоен. Поедем в Россию... Раз там нет ни Врангелей, ни Разумовского, – вздохнул Пётр с появившимся облегчением.
Иона с умилением покачала головой и припала к его губам жарким поцелуем.
С того дня начались сборы в дорогу. Родители Ионы, сама Иона с Петром, их трое сыновей и малютка-дочь... Письмо в Россию с сообщением о приезде было отправлено по нужному адресу в Петербург, дом младшего графа Аминова, Алексея Петровича; и в двух дорожных каретах началось путешествие...
Алексей со своей супругой Софьей всегда рад им и ждут их у себя в России. Они уже не раз присылали письма с приглашением приезжать погостить, и теперь судьба благоволила или так складывались обстоятельства. Предчувствие прекрасного времени сулила и приятная погода, которая сопровождала их гостей весь путь.
На последнем постоялом дворе недалеко от границы с Россией Пётр и Иона стояли в своей спальне у окна и, обнявшись, улыбались закату...
– Скоро, Петенька... Кажется, давно здесь не были, – улыбалась счастливая Иона.
– Родные места, – вздохнул с умиротворением и он. – Тот же двор, те же дороги. Скоро будет слышна только родная речь.
Они с нежностью поцеловались и, трепетно обнимая друг друга, оглянулись на кровать, где мирно спала их малышка. Снова ощущение счастья ласкало души. Их дочка приносила в жизнь ту самую радость, которой, как оказалось, не хватало. Каждый раз, когда они смотрели на неё, душа расцветала. Дочка прекрасно себя чувствовала. Ничто не тревожило. Она чудесно ела, хорошо спала...
– Пусть всегда у неё всё будет легко и радостно, – улыбалась Иона, устроившись лежать подле дочки на кровати, и стала осторожно поглаживать её пухлые щёчки.
– Будет. Я ей дам всё, – лёг рядышком и Пётр. – Не подпустим бед.
– Только не разбалуй, – тихо засмеялась в ответ любимая...
* - «Венецианские страсти», Татьяна Ренсинк.
** - «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк.
Глава 11 (пропажа,... перекрёсток...)
Новыми узорами улыбается заря,
Вдохновляет, в сказку двери отворя,
Сколько сил и радости хочет подарить,
Чтобы всем хотелось лишь доброе творить.
Этим утром ласковым я, открыв глаза,
Даже и не чувствовал, что рядышком гроза.
Тихо здесь у озера рядом, за окном.
Нет ни птиц, ни ветра, всё покрыто сном.
Тишина волшебная, будто сказки дух.
Серебрится росами близлежащий луг.
Разбужу любимую подарить сей мир,
Только гром небесный всё порушил вмиг.
Нет любимой рядом. Стало вдруг темно.
Все красоты разом закрыло полотно...
Полотно тревоги, бед и пустоты.
Только верь, родная, тебя спасу: найду, где ты...
Любуясь красками зари и природной тишью за окном, через которое нежно проникал освещающий утренний воздух, Пётр улыбнулся. Ему хотелось обнять лежащую рядом любимую, и он повернулся к ней... Её нет... Окинув удивлённым взглядом комнату постоялого двора, где ночевали, Пётр не находил никого.
