Лорен Оливер - Пандемониум
— Вот так, — говорит Сара, у нее растрепался хвостик, и она убирает волосы с лица, — Теперь воду наливаем в кастрюлю, а кастрюлю ставим на печку.
Все в Дикой местности делается постепенно, медленными шажками. На все нужно время. Пока греется вода в кастрюле, Сара перечисляет людей, которые живут в этом хоумстиде. Вряд ли я сразу запомню все имена. Грэндпа[7] — самый старый; Ла, сокращенное от Лаки[8], она потеряла палец из-за инфекции, но умудрилась остаться в живых и сохранить все остальные конечности; Брэм, сокращенное от Брэмбл[9], он чудесным образом был найден в зарослях ежевики, как будто это волки его туда затащили. Почти у каждого имени есть своя история, даже у Сары. Когда она впервые появилась в Дикой местности вместе со своей старшей сестрой, это было семь лет назад, она просила хоумстидеров дать ей какое-нибудь крутое имя типа Блэйд[10] или Айрой[11], но Рейвэн на это только рассмеялась. Она положила руку на голову девочки и сказала: «А по мне, ты самая настоящая Сара». Так она и осталась Сарой.
— А которая твоя сестра? — спрашиваю я.
Я вспоминаю свою старшую сестру Рейчел, но не ту исцеленную, вечно пребывающую будто в тумане Рейчел, которая осталась в Портленде, а ту, которую еще хранят мои детские воспоминания. А потом я на секунду закрываю глаза, и образ сестры исчезает.
— Она больше здесь не живет. Ушла из хоумстида в начале лета. Присоединилась к «С». Она вернется за мной, когда я буду постарше и смогу им помогать.
В голосе Сары слышны гордые нотки, так что я одобрительно киваю, хотя сама понятия не имею, что такое «С».
Еще имена: Хантер[12], светловолосый парень, который сидел за столом напротив меня.
— Это его имя из прошлого, — говорит Сара, а когда произносит слово «прошлого», понижает голос, как будто это какое-то ругательство, — На самом деле он вовсе не умеет охотиться.
Тэк[13]. Этот пришел с севера несколько лет назад.
— Все говорят, что у него тяжелый характер. — Тут я снова слышу интонации Рейвэн, Сара озабоченно осматривает свою заношенную чуть ли не до дыр футболку и продолжает: — Но я так не считаю. Он всегда хорошо ко мне относится.
Судя по описанию Сары, Тэк — парень с черными волосами, который хмурился, когда я вошла в кухню. Если у него всегда такой недовольный вид, неудивительно, что люди думают, будто у него тяжелый характер.
— А почему его зовут Тэк?
Сара хихикает.
— Такой же острый. Это его Грэндпа назвал.
Буду-ка я держаться подальше от этого Тэка, если вообще останусь в хоумстиде. Выбора у меня особого нет, но я чувствую себя здесь чужой, и какая-то часть меня даже сожалеет, что Рейвэн не оставила меня там, где нашла. Тогда я была ближе к Алексу. Он был в противоположном конце длинного черного туннеля. Я могла бы пройти через этот мрак и снова быть с Алексом.
Наконец Сара объявляет:
— Вода готова.
Процесс мучительно медленный — мы заполняем раковину горячей водой, Сара аккуратно, не теряя ни капли, отмеряет мыло. Это еще одна особенность жизни в Дикой местности. Здесь все идет в дело, и не по одному разу, все отмеряется, дозируется.
— А Рейвэн? — спрашиваю я и опускаю руки в горячую воду.
— А что Рейвэн?
У Сары светлеет лицо, сразу видно, что она любит Рейвэн.
— У нее какая история? Она откуда? Где она жила раньше?
Даже не знаю, почему меня это так интересует. Наверное, просто любопытно узнать, как становятся такими, как Рейвэн, — уверенными, жесткими, сильными лидерами.
У Сары темнеет лицо.
— Нет никакого «раньше», — говорит она и впервые за целый час умолкает.
Посуду мы моем молча.
Когда все тарелки перемыты и приходит пора подобрать мне одежду, Сара снова становится разговорчивой.
Она отводит меня в небольшую комнату, которую я раньше приняла за одну из спален. Здесь повсюду разбросана одежда, кучи одежды на полу и на полках.
— Это наш склад, — тихонько посмеиваясь, говорит Сара и обводит комнату рукой.
— Откуда вся эта одежда?
Я осторожно иду по комнате и наступаю то на рубашки, то на футболки, то на комочки носков — на полу нет ни дюйма свободного места.
— Нашли, — как то неопределенно отвечает Сара, а потом вдруг жестко так говорит: — Знаешь, блиц прошел не так, как они там говорят. Эти зомби врут. Они про все врут.
— Зомби?
Сара улыбается.
— Мы так исцеленных называем, тех, кто прошел процедуру. Рейвэн говорит, что они точно как зомби, говорит, что исцеление делает людей тупыми.
— Неправда, — автоматически реагирую я и чуть не добавляю, что это сильные эмоции делают людей глупыми, превращают их в животных.
«Свобода от любви приближает к Богу». Это максима из руководства «Безопасность, благополучие, счастье». Исцеление освобождает от сильных эмоций, привносит ясность в мысли и чувства.
Но, вспомнив «стеклянные» глаза тети Кэрол и лишенное всякого выражения лицо сестры, я готова согласиться, что определение «зомби» очень даже им подходит. И с тем, что в учебниках по истории писали, а учителя рассказывали нам неправду о блице, тоже. Нам внушали, что во время бомбардировок Дикая местность была зачищена на сто процентов и никаких «заразных», то есть хоумстидеров, не существует.
Сара пожимает плечами.
— Если ты умная, ты не равнодушная, если ты не равнодушная, ты любишь.
— Это тебе тоже Рейвэн сказала?
Сара снова улыбается.
— Рейвэн — суперумная.
Приходится немного покопаться, но в конце концов я нахожу армейские штаны цвета хаки и хлопчатобумажную футболку с длинным рукавом. Надевать чужие трусики как-то уж слишком, и я остаюсь в своих. Сара просит меня выступить в роли модели, ей нравится это занятие, она умоляет примерить разные вещи и впервые ведет себя как самая обычная девчонка. А когда я, перед тем как переодеться, прошу ее отвернуться, смотрит на меня как на ненормальную. Понятно — в Дикой местности не привыкли уединяться. Но потом Сара все-таки пожимает плечами и отворачивается лицом к стене.
Так хорошо снять футболку, которую я ношу уже несколько дней. Я знаю, что пахну не очень, и смертельно хочу принять душ, но пока благодарна хоть за возможность надеть относительно чистую одежду. Штаны приходятся впору, сидят немного низко, но, когда я несколько раз подворачиваю их на талии, даже не волочатся по полу, а футболка мягкая и удобная.
— Неплохо, — говорит Сара, снова повернувшись ко мне лицом. — Теперь почти похожа на человека.
— Спасибо.
— Я сказала — почти, — говорит Сара и опять хихикает.
