Катализатор для планеты (СИ) - Мраги Лина

Произведя в уме нехитрые вычисления, я поняла, что в этом году шансов вернуться к исходной точке своего путешествия нет. Совсем нет... Да и в будущем тоже... Больше шести тысяч километров! Все Боги Окатана! Шесть тысяч!»

— Если точнее, то семь тысяч сто пятьдесят... от Кифового носа до Банкора...― голос Тана был спокоен и беспристрастен, как у робота.

— Спасибо, утешил... Хотя какая разница... Тысячей больше, тысячей меньше...

— Не расстраивайся... Это не так уж много...

— Если бы у меня был самолёт или железная дорога хотя бы, тогда немного, а так... О чём я думала, когда убегала? Почему меня так переклинило?

— Ты о чём?

— Да о том, что с Кифового носа убегать было нельзя! Нужно было сидеть там и искать проход обратно! На Землю! А я послушалась Дайка, испугалась чего-то, побежала... Вот дура! Ничего себе забег! Длиной в семь тысяч километров! Семь тысяч!!!

— Кари... послушай... Кари!

Я лежала на койке, вперив взгляд в окошко и слушая плеск воды за бортом. Ветер доносил звуки музыки и гомон голосов. Пахло дёгтем, водорослями и тухлой рыбой... Очень хотелось плакать, но почему-то не получалось.

— Кари...

— Ну что ещё?

— Ты всё сделала правильно... Если бы ты не сбежала, то так бы и сидела где-нибудь у Карелла на привязи. Неизвестно, что случилось бы с тобой, если бы не побег. А так, ты свободна! Выучила язык, многое узнала, многое увидела, приобрела друзей... А скоро... Скоро по Восточным землям, а потом и по всему Окатану о тебе будут ходить легенды! Эта песня сыграет свою роль.

— Вот то-то и оно! Сыграет... Она уже сыграла! Мозг, что мне делать, а?! Я же вязну здесь! Проваливаюсь, как в болото... Будто снова «райское поле» пытается меня проглотить. Я вливаюсь в эту жизнь, в этот ритм, увязаю по уши... в людях, обычаях, культуре... Одни ангалины чего стоят, не говоря про всё остальное... Столько тайн и загадок, непонятного и неизвестного, удивительного и прекрасного я встречаю здесь... И это мне нравится... Вот, наверно, самое ужасное... Мне нравится...

Громкие голоса у сходен отвлекли от столь философской беседы. Я выглянула в окошко. Из города вернулась команда. Гогочущей шумной ватагой, они поднялись на борт. Я приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать. Подслушивание стало неотъемлемой частью моей жизни. Матросы, наперебой, рассказывали капитану свои впечатления. Как я и думала, балладу о синеглазой деве они запомнили почти дословно. Пробовали даже напевать, чтобы хоть как-то донести до капитана Аюта, то, что творилось на площади.

Оказалось, что после того как я ушла, Гай исполнял её ещё два раза. Матросы рассказали, что видели, как несколько лежачих больных, которых родня принесла в надежде на исцеление, встали с носилок, а потом прошёл слух, будто дочь наместника, впервые после трагедии, смогла внятно отвечать на вопросы, вскоре как очнулась от обморока. Один из матросов видел, как к Гаю подходили чиновники из управы и, кланяясь, о чём-то просили.

― А вы помните, капитан,― послышался чей-то голос,― какие синие глаза у нашей пассажирки?!

Команда загалдела:

― И волосы!

― Волосы совсем светлые!

― И красивая, как богиня!

― А вдруг это она?! Дочь богов, что ходит по земле?!

― Или звезда в человеческом обличье?!

― А вдруг она наследница ангов?! Я слышал, что древнейшие анги могли становиться людьми...

Я слушала эту шумную беседу и ощущала, как волосы под платком начинают шевелиться:

― Ну вот, Тан... Чего и следовало ожидать... Не прошло и часа, как твой прогноз начинает сбываться. Богиня... Дочь богов... Звезда, упавшая из небесных садов... Наследница ангов… Теперь от этого клейма уже будет не избавиться.

― От звёздочки до богини... Молодец, растёшь!― и он хихикнул, но быстро осёкся.

― Тебе смешно... А как мне себя вести?

― Так же...

― Это как?

― Переводить всё в шутку... Смеяться над этим, говорить, что это просто совпадение... Но желательно, конечно, замаскироваться.

― Каким образом?

― Хотя бы волосы перекрасить... С глазами ничего не поделаешь.

― Но здесь женщины волосы не красят... Да и чем?

― Просто ты не задавалась такой целью. Ткани же красят в разные цвета, может, и для волос есть какие-нибудь средства.

― Вероятно... только в ближайшее время мы будем в море, а там торговых лавок нет.

Послышались шаги, я прикрыла дверь и шмыгнула на койку.

― Эрдана Карина...― это был капитан.― Вы не спите? Вас спрашивают...

― Кто?

― Старик, что привозил вас на гондоле.

― Гун!― я вскочила и рванула через палубу к сходням.

― Только недолго,― крикнул он вслед,― скоро отплываем!

Гун стоял на каменном пирсе, сжимая в руках маленький свёрток. Я пулей слетела вниз и кинулась старику на шею:

― Гун! Гун! Как хорошо, что ты пришёл! Дура, я! Такая дура, что не разрешила тебе проводить меня! Прости, меня! Прости...

Старик обнимал меня, гладил по спине и, так же как и я, хлюпал носом:

― Что ты... Что ты, внучка моя дорогая... Я просто не смог... Не смог не прийти... Не плачь, не плачь, девочка... Я так хотел увидеть тебя на прощанье... Да и новости есть, интересные для тебя...

― Новости?!

Мы отошли в сторону и присели на большой деревянный ящик.

― Какие новости, Гун?! Что случилось?!

― Я видел тебя, Кари... Видел, как ты сидела с детворой на карнизе. Я был слишком далеко, чтобы кричать, да и не добрался бы сквозь толпу. Вот хорошо, что сейчас успел...

Он крепко стиснул мои ладони. И мне показалось, что добрые, искренние глаза смотрят прямо в душу:

― Ты исчезла, как дымка,

Растворилась в ночи...

И зови, не зови —

И кричи, не кричи...― процитировал он хриплым, дрожащим голосом.

Солгать или отшутиться не получилось, язык не повернулся. Я глянула на Гуна:

― Ты догадался...

― Конечно. Кто тебя знает, догадается... Тем более ты знаешь Гая и его семью. Чтобы понять, что эта песня о тебе, большого ума не надо.

― Только никому не говори...― заговорщицки прошептала я в ответ.

Гун рассмеялся, продолжая держать меня за руки:

― Не волнуйся, я ― могила... Всё, что просила сделать, сделаю... Я уже знаю, где остановился караван, с которым Гай путешествует... Но тут ещё кое-что произошло... Я подумал, что это будет важно для тебя...

― Да не томи уж!

― Вчера на рассвете в пещере Хранителя должны были предать огню тела казнённых...

― И что?!

― Так вот... На них напали! Прямо там, в пещере!

― На кого?!

― На похоронную команду! Связали и начали разрезать саваны, в которые были покойники закутаны. Они искали его!

― Кого искали?! Кто напал?!

― «Золотая» банда! Это они были! И искали тело своего друга! Только, Кари...― Гун, круглыми и ошалелыми глазами, смотрел на меня.― Они его не нашли! Тот человек, которого нашли в камере мёртвым, не он! Не их друг! Ты понимаешь?! Они его не узнали!

― Откуда это известно?! Кто тебе рассказал?!

― В таверне сегодня шептались. Я с утра племяннику помогал, вот и услышал случайно. Ну и подслушивал уже до конца, пока эти двое не ушли. Бандитов было трое, на головах мешки с дырками для глаз, так что лиц не видно было. Они осмотрели всех казнённых, да по несколько раз, а потом один из них, главный наверно, начал бить всех связанных и кричать куда они дели тело его друга, ругаться и так далее... Сжигатели пытались объяснить, что никуда его не девали, что какие тела сняли с виселицы, те они сюда и привезли. А этот, что в камере умер, лежал в холодном подвале до сжигания. Короче, побили их сильно. От злости, наверно... Кари! Ты, что-то понимаешь?!

Ураган мыслей бушевал в голове: «Они здесь! Где-то в Банкоре! Грас пока не встретился с ними, а Карелл пришёл за телом... Так рисковать?! Ради уже мёртвого человека?! В благородстве и преданности друзьям ему не откажешь...».

Свет фонарей и факелов на кораблях, стоящих на приколе, а также несколько больших костров в разных частях гавани создавали странную, таинственную атмосферу. Шум голосов, зычные крики, смех, доносящийся издалека, гулкий бой барабанов вперемежку с гитарными переборами и пронзительными звуками флейты, настраивали на загадочный, мистический лад.