Ева Никольская - Зачарованный город N
Развернувшись и мельком глянув на нее из‑под плаща, я наклониласьза своей потерей. Но едва моя рука коснулась ключа, как спасительный капюшон слетел с головы и… не по своей воле. Сжав в кулаке упавший предмет, я подняла глаза и хмуро посмотрела на стоящую рядом женщину. Ну, конечно! Рыжая кукла с роскошным бюстом и напудренным лицом. Правда сейчас оно как раз и не было покрыто слоем штукатурки, да и туши на ресницах лежало гораздо меньше, чем ночью. Поэтому женщина выглядела моложе и симпатичней, чем при первой нашей встрече, вот только злой блеск ее глаз портил общее впечатление. А заодно он портил и мое настроение.
— Значит, это все‑таки тыыы, — покачав головой, заключила рыжая.
— Очень ценное наблюдение, — мои губы скривились в кислой улыбке. — Это и правда я.
Выглядеть растерянной дурочкой перед этой особой почему‑то не хотелось. Поэтому я выпрямилась, гордо вздернула подбородок и демонстративно откинула назад по — прежнему великолепные волосы. Признаю: есть свои плюсы в знакомстве с Неронгом и его наместником, жаль только, что их мало.
— Нууу? И что ты тут забыла, Сейлин? Таким чиииистеньким непорочным кралям место на ложе Повелителя, а не в стееенах нашего заведения, — с явным презрением ко всем "чистеньким непорочным кралям" в моем лице заявила женщина.
Рассматривая плащ Гория, она поджала губы и прищурилась. О — о, да кто‑то здесь, похоже, ревнует. Напрасно. Решив разрядить обстановку, я спокойно пояснила:
— Во — первых, не называй меня Сейлин, пожалуйста. Я ею не являюсь. Не подошла Светлоликому по каким‑то там параметрам, чему и рада безумно.
— И поэтому ты рииинулась отбивать чужых мужчин? — фыркнула Кики, складывая на груди руки и глядя на меня как на последнее ничтожество.
Гм… может, зря я ей сказала, что не являюсь избранной?
— Никого я не отбивала! И нечего строить из себя оскорбленную супругу, — мой мрачный вид ее насторожил, и она сделала невольный шаг назад. — Не знаю, какие у вас отношения с Гором, но я его впервые встретила ночью на улице, когда находилась не в самой приятной ситуации, и он предложил мне свою помощь. Не более того. Это во — вторых, — рыжая недоверчиво прищурилась, я же прикусила губу, не давая вырваться тому, что думала. Ну, какой он ее мужчина? Клиент, разве что. Или у них безумный роман? Не похоже что‑то. — А, в — третьих, я собираюсь почистить и причесать мумов, после чего намерена убраться отсюда. Как ты верно заметила, этот дом не для меня.
— Ты же теперь никтооо. Куда тебе идти? — с явной издевкой поинтересовалась собеседница, придусмотрительно отступая еще на пару шагов. Наверное, выражение моей невыспавшейся физиономии стало слишком уж зверским, что и отпугнуло ее. Еще б оно заставило это "очаровательное" создание заткнуться, и я поверила бы в то, что счастье есть.
— Не твое дело, Кики, — холод ответа не остудил ее пыл, а жаль.
— На мужиков наших охотиться отправишься? Тыыы, низкосортная малявка, — женщина победно усмехнулась и изрекла: — Повелитель бы не выгнал тебя, будь ты хоть чем‑нибудь интерееесна. Ты просто пустышка!
Мои глаза сузились, а с губ помимо воли слетело:
— Может, оно и так. Но твой ненаглядный, — я демонстративно разгладила складки мужского плаща и продолжила, накидывая на голову капюшон, — предпочел уделить свое драгоценное время такой неинтересной мне, а не заняться тобой. Может, ему поднадоела полнота твоей натуры?
Эх, и кто меня за язык тянул? Ну, зачем? Зачем было ссориться? Еще врагов мне тут не хватало. Стерпела бы нападки, не переломилась. А теперь что?
Пока пышногрудая дамочка хватала ртом воздух от возмущения, я, подхватив свою длинную юбку вместе с краями накидки, понеслась вниз, временно забыв, что на каблуках бегать нельзя. Очень даже можно, если сзади стоит оскорбленная фурия. Ведь характер и поведение у нее далеко не ангельские, а мне пока жить не надоело.
Как это ни удивительно, но выдирать в порыве негодования мои волосы недавняя собеседница не кинулась. Она даже не удосужилась спуститься следом. Вероятно, осталась переваривать услышанное в гордом одиночестве, а, может, просто решила не связываться с той, кого скоро в борделе не будет. Во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.
Управляющего я нашла в баре, где он поглощал завтрак, сильно смахивающий на плотный обед. Меня толстяк тоже пытался накормить за счет заведения и из благих побуждений: слишком тощая, видите ли, я, по его разумению. Пришлось мило улыбаться и вежливо отбрыкиваться, рассказывая душещипательные истории о том, что мне с утра есть вредно. На самом деле, глядя на утопающие в жиру и обильно сдобренные специями яства, аппетит мой умер, не успев родиться. Но от стакана холодного чая я не отказалась. "О" был само благодушие. То ли он с правильной ноги с утра встал, то ли сытый желудок на него так благоговейно действовал, а, может, ночная встреча с Таасом повлияла на отношение ушастого бородача ко мне? Так или иначе, меня с шуточками и дружественными напутствиями проводили в скором времени на задний двор, где возле стены сарая обосновалась небольшая кучка мумов. Одни настороженно взирали на нас и из‑под скатавшейся шевелюры, другие быстро ретировались в укрытие, а третьи, наиболее наглые, продолжили валяться, подставив брюхо теплым лучам светила. Животные, как животные… что с них взять?
"О" вежливо предложил мне отказаться от этой глупой затеи, чтоб, мол, не марать ручки, но я, помня вчерашний разговор с Аришей, решила отработать ее гостеприимство здесь и сейчас, а не в одной из комнат для плотских утех. Пусть знает, что благодарность мне, девушке из другого мира, не чужда, но и выражать ее я буду по — своему. Вот и пригодились в жизни навыки ухода за бездомным зверьем, не думала, что такое когда‑нибудь произойдет. Но у судьбы на все, как выяснилось, свои планы.
Минут через десять я уже стояла в окружении обнюхивающих меня мумов, еще через пять — гладила особо смелых по загривкам, приговаривая всякие одобрительно — утешительные слова, а через полчаса мы безбоязненно общались с большей частью четвероногой своры. Странные существа… очень похожие на собак, но глаза человеческие. И болтают они как‑то странно, нечто среднее между рычанием, лаем и языком тайлаари. Заметив эту особенность, я прониклась особым уважением к своим подопечным, и даже честно пыталась разобрать их необычную речь, но получалось плохо. Зато мои поддакивания и проявленное к животным внимание действовали безотказно. В скором времени я вовсю орудовала ножницами, состригая с их вытянутых тел шерсть, намертво скатавшуюся сосульками. Потом, затолкав подальше свои неоднозначные взаимоотношения с водой, помыла практически весь местный зверинец (особо вредные умудрились куда‑то заныкаться, и вылезли из укрытий только после окончания купания). А когда чистые шубки подсохли, я принялась расчесывать их по очереди, не без удовольствия слушая урчание и сильно исковерканные благодарности, которыми меня щедро осыпали эти диковинные зверушки. Мне они нравились, я им, судя по всему — тоже. Время медленно текло, во дворе иногда появлялись одетые по — простому люди и, бросая на меня заинтересованные взгляды, снова уходили в дом. Создавалось впечатление, что начальство запретило им открыто проявлять свое любопытство. Что ж, так даже спокойней. Приступая к работе, я сняла плащ Гория, и теперь разгуливала по двору в длинном черном платье на бретельках, под ним была одета тонкая блузка, плотно прижатая корсетом к моему телу. Рукава я закатала, чтобы не сильно запачкать. Уберечь пышную юбку от ворохов грязной пены во время мытья мумов мне, естественно, не удалось. Ну, и ладно… почищу потом или простирну. Самой для этого в ванную лезть не обязательно, а руки мочить я уже натренировалась. Эх, следовало все‑таки попросить у управляющего в довесок к моющим средствам, расческам и ножницам еще и рабочую одежду. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.
