Лина Люче - Черная звезда на счастье
— Ты хотел…
— Нет. Я хотел просто коснуться тебя. Я никогда не сделал бы ничего…
— Я тебе верю, — спокойно ответила она на его нелепые оправдания, и Тхорн замолчал, все еще испытывая жгучий стыд.
Асхелека вновь прижалась к нему, касаясь губами его губ, и он взял ее лицо в ладони, вглядываясь в него, сканируя по поверхности. Она хотела поцеловать его. Возможно, не только. Но ей все еще не было даже шестнадцати. Просто время застыло, ему назло, и поэтому ей никогда не исполнится шестнадцать.
Он наклонился, сминая ее губы, опрокидывая на подушку, пресекая попытку прижаться к нему и обнять — этого он точно не выдержал бы. Его руки взяли ее за запястья и прижали их к подушке, пока он целовал ее — таким поцелуем, за который на Горре можно было получить срок. Но это его мало волновало. Единственное, что его в тот момент беспокоило — это ее реакция.
И он отпустил ее с коротким стоном, едва понял по эмоциям, что она не готова к большему.
— Дьявол, извини меня, Хеле. Прости меня, малыш.
Резко повернувшись, натыкаясь на мебель, словно вдруг ослеп, Тхорн рванул в душ, и лишь после того, как простоял минут десять под прохладным очищающим паром, решил, что остыл достаточно. Высунувшись из кабинки, он, было, протянул руку к брошенной грязной одежде, но тут же остановился, заметив на полке, справа от двери аккуратную стопку из чистой рубашки и брюк, которые, очевидно, подложили заботливые руки Асхелеки. Она не ушла. Невольно улыбнувшись, Тхорн оделся в свежее и вышел из душа, чтобы обнаружить ее сидящей на кровати и со смущенным любопытством изучающей его взглядом.
В глаза бросилось, что она расчесала свои волосы и поменяла рубашечку, но линос надевать не стала, что мнилось ей разумным, учитывая ночное время суток. Но если б она только знала, как он ее хочет, возможно, это изменило бы ее представления о разумности. Скользнув взглядом по ее стройным ножкам в панталончиках, Тхорн мысленно прочитал молитву. А потом, вздохнув, спросил:
— Как ты?
— А ты?
— Маленькая…
На его губах застыли слова, когда он увидел, как на ее глаза наворачиваются слезы и ощутил ее эмоции — сумбурные, но полные влюбленности в него. И счастья.
Опустившись перед ней на пол, на колени, Тхорн сгреб ее обеими руками, крепко прижимая, зарываясь лицом в ее теплый живот, еле прикрытый тонким шелком:
— Я очень хотел к тебе вернуться.
— Я тебя очень ждала.
Ее нежные руки гладили его голову и плечи, и он едва не уснул, убаюканный этой лаской, но потом встряхнулся и нашел в себе силы встать, чтобы выключить свет и лечь в постель.
— Я очень устал. Давай немного поспим, — пробормотал он перед тем, как провалиться в глубокий сон. Все, на что его хватило — обхватить ее за талию, когда она легла рядом. Чтобы оставалась на месте и не думала уходить от него.
Асхелека.
Утром она проснулась от того, что кто-то находился в каюте, и вспомнила: Тхорн вернулся на корабль. Приоткрыв глаза, она увидела его, сидящего за столом с коммуникатором, прихлебывающего сок, и поняла, что проспала все на свете: утреннюю тренировку, завтрак… и теперь ей не удастся первой рассказать ему о вчерашнем. Асхелека зажмурилась, краснея, желая спрятаться под одеяло от стыда.
Накануне она здорово переругалась с Рикэном, который не разрешал ей выйти наружу, когда она рвалась спуститься к Тхорну. Даже понимая, что она ведет себя неприлично, и кричит почти на весь корабль, и дерется с офицером, который не может ответить, Асхелека не сумела остановиться. Но теперь было совершенно очевидно, что ей за это должно влететь. И не только за это, а за многое еще, и в том числе за то, что пользовалась его каютой, как хозяйка, пока он отсутствовал, и даже приводила сюда девчонок.
Она прерывисто вздохнула, зажмуривая глаза, но тут ее жениху надоело притворяться глухим.
— Вставай, Хеле. Хватит там пыхтеть, — сказал он, не поворачивая головы, и Асхелека вздрогнула, замирая и сжимаясь, словно пойманный за загривок котенок.
— Ты уже говорил с Рикэном, да? — тихо спросила она, высовывая нос из-под одеяла. Тхорн посмотрел ей в лицо, и с чувством крайнего облегчения Асхелека заметила в его глазах мириады смешинок. И в эмоциях тоже — он снял ради нее верхний эмоциональный блок.
— Даже не знаю, что мне с тобой делать, маленькая, — протянул он, и она хихикнула, сползая с кровати боком.
— Подумай еще немного, пока я чищу зубы, — дерзко предложила повеселевшая девушка и мигом скрылась в ванной.
Пока она умывалась, восстанавливая в памяти события вчерашнего насыщенного дня, и, главное, ночи, Асхелека не могла прекратить улыбаться: он целовал ее. И даже больше. Она не могла не краснеть при мысли о том, что он видел ее грудь, что разорвал рубашку, чтобы посмотреть на нее. Замерев перед зеркалом, она спустила лямку своей рубашки, пытаясь понять, какой она ему казалась. Понравилась или нет? Судя по тому, как он целовал ее потом — да. Но что если она все же недостаточно привлекательна? Почему он не сделал больше ничего вчера ночью и почему просил прощения за то, что сделал?
Прерывисто вздохнув, Асхелека схватилась за раковину: ей лучше не думать при нем о чем-то таком — он может прочитать ее мысли, и тогда она просто умрет от стыда на месте. Уж лучше думать о том, как ей стыдно за драку с Рикэном. Хотя ей не так уж стыдно: просто она хотела его увидеть поскорее.
А вечером с Горры прилетел капитан эс-Хэште, и кто-то сказал, что командира не будет до утра. Поэтому она и решила лечь спать, не дождавшись.
Интересно, что будет дальше, подумала она.
Пока никто из команды этого не знал: нападут ли снова шаггитеррианцы? Асхелека очень переживала, что ее могут отправить на Горру на одном из кораблей, которые прилетели вечером. Тогда она еще долго не увидит Тхорна. А они не муж и жена… под ее сердцем застыл какой-то холодок. Что если он передумает жениться? Нет, об этом совсем нельзя думать. Ей надо как-то собраться, чтобы выглядеть взрослее и спокойнее, чтобы он не вздумал отсылать ее.
Расчесав волосы, умывшись, она осторожно выглянула из ванной. Тхорн стоял перед шкафом, слегка нахмурившись, и это снова заставило ее залиться краской. В шкафу его взгляду, конечно, предстали следы ее наглого самоуправства: например, три вешалки, отвоеванные под платья у его многочисленных одинаковых хрустящих рубашек.
— Я заберу все вещи… прости, — пробормотала она, когда он повернулся, вновь прожигая ее изучающим взглядом.
— Позволь, я уточню один момент, — ровным голосом начал Тхорн, и ее голова сама собой опустилась. — Ты вообще-то появлялась в своей каюте с тех пор, как я ушел с корабля?
