Елена Минькина - Утро бабочки
Бенну грустно смотрела на нее:
— Неужели ты — моя мамочка? Столько ночей подряд я звала тебя! Я разговаривала с тобой, я рассказывала тебе все, все. Я всегда любила тебя.
От этих слов Маринка заплакала. Тоже самое она могла сказать своей маме. Она протянула руки своей дочери:
— Бенну, милая моя, Бенну! Прости меня, хотя разве это можно простить?
— Мамочка! — девушка бросилась ей на грудь. — Мы с тобой больше не расстанемся, я прощаю тебя, и ты меня прости за то, что я подозревала тебя в связи с моим господином. Но расскажи мне, что так волнует тебя? Почему ты так боишься этого контракта?
— Бенну, у меня есть муж, которого я люблю, у меня будет сын от него, у нас три дочери. А я должна буду служить твоему господину. Он все-таки отомстил мне за то, что я отвергла его. Теперь он хочет разрушить мою жизнь. Я должна буду отдать ему Настеньку или Машеньку, или себя. Таковы его условия, он ведь знает, что я не смогу отдать ему дочь, поэтому он получит меня. Он сделал верную ставку на материнскую любовь.
— Я знаю, но у тебя есть выход. Ты должна вписать свою дочь? Впиши меня!
Маринка удивленно смотрела на нее:
— Что ты говоришь? Нет, я не сделаю этого. Почему ты должна страдать?
— Страдать? Это мое самое большое желание, служить моему господину. Я мечтала об этом всегда. Если у меня будет этот контракт, то он не сможет выбросить меня как ненужную вещь. Я скажу тебе, что я очень люблю его. Я с радостью отдам за него жизнь. Если он бросит меня, я убью себя. Это ты понимаешь? Ты моя мама, так помоги мне. Я знаю его. Он не сделает мне ничего плохого. Мы с тобой не встречались, ты ничего не знаешь. Он просит одну из дочерей? Я — твоя дочь! Разве это не так? Мамочка, прошу тебя, впиши меня, сделай это для меня, я буду любить тебя всю жизнь. Мой бог Амон одобрил это улыбкой. Он сказал мне, что ты принесешь мне спасение. Я и так принадлежу мужу вся без остатка, ты ведь сама любишь, значит должна понять меня. Ты знаешь, как тяжело живут у него его другие жены? Ты хочешь такого? Ты будешь участвовать в отвратительных оргиях, ублажая всех его друзей. А эту нечисть ты видела? Я не могу жить без него. Только мой господин может любить меня так, как никто другой! Ты ведь была близка с ним?
— Да, была. Но я боялась его и не любила так, как ты.
— Мамочка, ты же знаешь, лучше чем он на свете нет мужчины. Жизнь коротка, я хочу прожить ее только с ним. Разве ты хочешь сделать мне плохо?
— Бенну, милая моя, я просто боюсь за тебя. Моя подруга почти уговорила вписать в этот контракт одну из моих дочерей, но, побывав у тебя, я приняла решение не рисковать вами.
— Ну, это же глупость! Ты можешь решать за Настеньку или Машеньку, но за меня уже нет! Ты обязана считаться со мной. Мне уже 21 год, я не маленькая. Я прошу у тебя о такой малости, а ты хочешь мне отказать?
Девушка обиженно отвернулась. Маринка еще раз попыталась уговорить ее:
— Бенну, если я это сделаю, он может убить тебя за это. Как ты думаешь, как я буду жить после этого? Пойми меня, я очень боюсь за тебя.
— Ты просто не знаешь его. Он не может навредить мне. Не знаю почему, но не может. Поверь мне, любящая женщина не ошибается. В общем, если ты впишешь свое имя в этот контракт, то я просто убью себя.
— Бенну, перестань. Такими словами не бросаются.
— Мамочка, я устала. Я не могу больше жить в ожидании того, что надоем ему. Я знаю, что такое контракт. Только единицы подписали его. Он все делает для этих людей. Некоторые живут уже так долго, а выглядят молодыми! Я буду с ним, моя жизнь станет другой, я буду принадлежать любимому вся, без остатка.
Маринка задумалась. Дочка спасает ее и своих сестер, это правда. Но какова будет цена? Почему эта, в общем-то, чужая в прошлом девушка стала так близка ей? Маринка чувствовала, как материнская любовь к ней заполняет ее сердце.
— Хорошо, дочка, я подумаю.
— Нет, я этого не вынесу! — Бенну достала из складок платья небольшой кинжал, и подала его Маринке.
— На, тебе надо порезать руку, чтобы взять крови. Не бойся, я залечу рану сразу.
Девушка хлопнула в ладоши, появился ее молчаливый слуга, который, выслушав ее приказания, исчез. Через минуту он принес небольшой столик, чернильницу и перо.
— Хочешь, я помогу тебе? Давай руку.
Не успела Маринка и слово сказать, как Бенну быстро разрезала ей руку, накапала крови в чернильницу, обмакнула перо и подала Маринке.
— Пиши.
— Но я не читала это, — пробовала сопротивляться Маринка.
— Мамочка, я все это давно прочитала. Подпиши, прошу тебя, и ты сделаешь свою дочь счастливой.
Маринка взглянула на Бенну. В ее глазах была такая мольба!
— Хорошо, дочка. — Она подписала. Сейчас она в ужасе смотрела на то, что она сделала. — Я никогда не прощу себе этого.
— Глупости, ты за меня боишься, да? Я тебе обещаю, что мой господин не узнает ничего о нашем заговоре.
— Дочка, ты очень наивная, ты думаешь, что твои молчаливые слуги не умеют говорить? Ведь они поставлены сюда твоим господином.
— Нет, я так не думаю. Ты меня плохо знаешь. Я не такая наивная. Но ты можешь стереть им память.
— Я!?
— Ты же ведьма! Значит можешь!
— Подожди, я ведь не говорила тебе об этом.
— А почему ты летаешь? И как ты могла остаться живой там, на том сборище? И контракт мой господин может подписать только с сильной ведьмой. Понимаешь, ты сама решила вписать меня, потому что не любишь меня. Я в его глазах буду жертвой. Мой план — блестящий! Все время я думала о благе своего господина. Теперь я имею право немного подумать о себе, да и о тебе. Пойми ты, мама, теперь твоей семейной жизни ничто не угрожает, ты свободна!
— Бенну, что ты знаешь про своего господина?
— Все, и ничего. Я хорошо знаю его, но в свои дела он меня не посвящает. Здесь это не принято. В мои обязанности входит только доставлять ему как можно больше удовольствия. Знаешь, ваши женщины не умеют любить. Любить по-настоящему — это когда ты делаешь хорошо тому, кого любишь.
— Бенну, но он изменяет тебе.
— Я же тебя говорила, я не знаю, что такое измена. Да, мне неприятно, когда я бываю на его сборищах. Не знаю, зачем он таскает меня на них. Я спросила у него, а он ответил, что это для моей пользы, чтобы я не стала синим чулком. А что такое синий чулок?
— Ты знаешь, это что-то вроде строгой учительницы, которой совершенно не нужен секс.
— Вот видишь, какие мужчины глупые! Разве можно не любить секс, тем более с ним? Неужели тебе не понравилось с моим господином?
— Конечно, я получала с ним удовольствие, но мне этого было мало. Больше всего на свете я хотела любви. Знаешь, в отличие от меня с тобой рядом всегда были люди, которые любили тебя: Матрена и дед, потом твои приемные родители. Я так счастлива, что Он не отдал тебя в детский дом.
