Ольга Романовская - Забвение роз
- Высшие разумные тёмные опасны, - отчеканила Матисса. - Вы коварны.
- Преисподняя, я столько лет рядом с вами чай пил, почему не убил-то? - взорвался Шардаш. - А меня ваша болтовня бесила, зуб даю!
- Жаль! - разочаровано вздохнула Стоккуэл. - Я полагала, что мы... Ладно, идите. Бумага о вашем деле пришла вчера. Там сказано, что двоих вы всё-таки убили, но его величество поменял заключение на надзор Белой стражи. Как понимаю, из-под него вы сбежали. Значит, вас сошлют, Тревеус.
Шардаш знал об этом. Ему надлежало сообщать о передвижениях хотя бы магистру, но профессор этого не сделал. Понимал, что Асварус остановит.
Убедившись, что Матисса не ударит заклинанием в спину, Шардаш свернул направо и, миновав небольшой огород, остановился на крыльце дома Кайсы. Заглянув в окно, профессор облегчённо вздохнул: она дома.
Колокольчик едва не пал смертью храбрых, пока провидица не соизволила открыть дверь. Растрёпанная, с блестящими влажными глазами, она с минуту безо всякого выражение смотрела на Шардаша, а потом равнодушно протянула:
- Проходи, Тревеус.
- Что-то меня сегодня все узнают, - скривился профессор, плотно притворив за собой дверь. - Колдовать разучился?
- Нет, я вижу Торквиниуса Тобса, но знаю, что это ты. Шар ещё на прошлой неделе сказал, что придёшь, - объяснила Мелиса и повела гостя на кухню. - Чаю хочешь? Холодный, голодный, всеми гонимый... У меня можно без иллюзий, не боюсь.
Шардаш не стал спорить, вернув истинный облик.
Кухня Мелисы походила на кухню ведьмы. Профессор никогда прежде не бывал у неё дома и теперь с интересом осматривал обстановку. Не выдержав, чихнул: слишком много пыли от пучков трав. Все, как на подбор, либо вызывали галлюцинации, либо успокаивали нервы. Если Мелиса Кайса пользовалась всем этим в быту, то долго не проживёт. Не удержавшись, Шардаш заглянул в её зрачки и констатировал, что трансы провидицы не только естественного происхождения.
Мелиса заварила чай с одноимённой с ней травой, разлила по щербатым чашкам и спросила, что профессор желает узнать.
- Всё о демоне по имени Ионафан. Что делал, что сделает, что и куда подкинул, чтобы подставить Мериам Ики. Я заплачу.
На стол лёг кошелёк - всё, что осталось от снятых денег. Но Мелиса плату не взяла, согласилась бесплатно заглянуть в хрустальный шар.
Шардаш невольно отодвинулся, наблюдая за тем, как провидица погружалась в транс. Голова раскалывалась от резких пряных запахов, вызывавших тошноту. Не выдержав, профессор зажал нос платком, стараясь делать как можно меньше вдохов.
Глаза слезились от едкого дыма курительницы, куда Мелиса щедрой рукой отправляла травинку за травинкой. Шардаш гадал, как её ещё не арестовали: половину этих растений не то, что употреблять, хранить запрещалось. А его обвинили за тавиоку! Надо было соврать, что учебное пособие, но умная мысль всегда приходит задним числом.
Провидица полной грудью вдохнула аромат галлюциногенных трав.
Шардашу начали мерещиться розовые демонята, и он поспешил выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха, буркнув, что вернётся через пару минут.
- Ой, извини, Тревеус! - запоздало опомнилась Мелиса. - Совсем забыла, что вы, маги, такого не потребляете. Ты на второй этаж иди, у меня в спальне шар. И о демоне побольше вспомни.
Шардаш в дом не спешил, стоял у двери, выветривая одуряющий запах из разума и одежды. Наконец слух подсказал, что провидица поднимается по лестнице. Профессор поспешил за Мелисой, повторив манёвр с платком.
Спальня провидицы напоминала место ограбления. Вещи висели и валялись в самых невообразимых местах. К примеру, атласную сорочку Шардаш обнаружил на ручке двери и тактично переместил на кровать, застеленную лоскутным покрывалом.
Провидица с застывшими глазами, напоминавшими глаза умертвия, только-только выпитого насухо вампиром клана Скорби, слегка раскачивалась на круглом табурете, воздев руки над хрустальным шаром. Губы повторяли имя Ионафана.
Шардаш подумал, что все предсказатели - сумасшедшие, и неплохо бы оградить их от общения с учениками.
Шар, между тем, налился ровным белым светом, и профессор невольно вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Увы, предмет работал только с хозяином, да и навыками провидца Шардаш не обладал. Оставалось сидеть и ждать, когда зрачки Мелисы вновь начнут реагировать на свет.
Прошла, наверное, целая вечность до того, как шар погас, а прорицательница вздрогнула, обхватив голову руками.
Профессор не двигался, понимая, что испытываемая сейчас Мелисой боль - боль прозрения. Судя по силе мигрени, провидица увидела многое.
Наконец растрёпанная Мелиса обернулась к Шардашу, испуганно выпучив глаза:
- Кровь Наитемнейшего!
- В курсе, - равнодушно обронил профессор. - Дальше, без попыток запугать. Где, что и когда.
- Тетрадь лежала на груди, а волос был зажат в руке, - нараспев произнесла Мелиса, глядя куда-то в пространство. - Он любит лес, и прошлое тому виной. Пройдёт семь лун, и дева юная падёт, пронзённая мечом.
- Демон где? - прохрипел Шардаш. В горле вдруг пересохло.
- Там, где сходятся два неба, утоляет жажду. Но улетит с рассветом. Тревеус, - Мелиса внезапно очнулась от транса и, побелев, ухватила его за руку, - не надо!
- Долг чести, - упрямо покачал головой профессор. - Она спасла меня, доверилась, а я трусливо подожму хвост? Хорош паладин!
Поблагодарив и посоветовав прилечь, Шардаш вновь оказался в школьном парке. Стемнело, и профессор не стал менять облик: всё равно никто не разглядит. Шагал быстро, чтобы не терять времени даром. Шардаш надеялся разыскать Ионафана до того, как демон упорхнёт убивать деда Мериам.
Слова Мелисы, на первый взгляд бессмысленные, сложились в чёткую картину. Демон проник на территорию Школы, украл тетрадь Мериам, добыл откуда-то волос и подбросил на место преступления, чуть-чуть подправив в магическом плане. Не заметить такого белые стражники не могли: печать перерождённого духа. Глубже не копнули: доказательств достаточно. А стоило бы, потому что обнаружили бы, что печать сотворённая, а не привнесённая.
В распоряжении Шардаша всего семь дней, по истечении которых Мериам Ики казнят. От мысли об этом сжималось сердце. Только сейчас Шардаш понял, насколько ему дорога эта девушка, блеск её глаз, прикосновения. А началось всё просто с симпатичной мордашки и запаха, манившего к себе. И улыбки, которой Мериам наградила профессора перед первым занятием. Искренней, без примеси желания, корысти и фальши, которые сквозили в каждой второй адептке, желавшей досрочно сдать экзамены.
