Вардаэсия (ЛП) - Нони Линетт

— Кайден прав, — согласился Охотник. — Его с младенчества обучали защищать свой разум от манипуляций даром. Даже Сигна Зу не мог прочесть его.

Сигна Зу — самый сильный читатель мыслей в армии Эйвена. На аванпосте Сури и позже на званом ужине у сэра Освальда он не смог прочитать мысли Кайдена… оба места, в которых Охотник направлял их во время их ночной вылазки на уроке Хитрости и Уловок.

— Но он не единственный, — сказал Охотник, удерживая взгляд Алекс.

Его заостренное выражение лица заставило ее запоздало осознать, что единственный способ, которым он смог бы присмотреть за ними в те выходные — используя свой дар восприятия и осознанности, чтобы следить за их прогрессом, — это если бы он был достаточно близко, чтобы вмешаться, если что-то пойдет не так. Это означало, что Сигна должен был заметить его присутствие, где бы он ни прятался.

— Твой разум защищен? — спросила Алекс, широко раскрыв глаза.

Он ответил одним кивком, но не стал вдаваться в подробности… не то чтобы Алекс ожидала от него этого, поскольку вся его жизнь, казалось, была окутана тайной.

— Тогда мы втроем войдем вместе, — сказал Кайден.

Облегчение Алекс росло при мысли о том, что их учитель был с ними на миссии, его опыт значительно увеличивал их шансы на успех… даже если эти шансы все еще были тревожно низкими.

— У тебя все еще нет способа попасть внутрь, — сказал Дарриус, его голос был полон беспокойства. Когда Лена Морроу лишила его дара мудрости, Алекс поняла, что его уверенность, должно быть, все еще не восстановилась. Но, по крайней мере, он больше не говорил в упор, что она не должна идти. Не то чтобы она стала бы слушать. Хотя она ценила его мнение и наставления, на карту были поставлены жизни трех лучших друзей. Ничто не удержит ее от попытки спасти их. Ничто.

— Как сказал Охотник, наш единственный вариант — использовать Валиспас, — ответила она.

— Но, как ты сказала, как только кто-нибудь, кроме вас троих, приблизится, Эйвен узнает, — ответил Деклан, явно расстроенный тем, что ему придется остаться.

Алекс послала ему сочувственный взгляд, но с этим ничего нельзя было поделать. Никто не мог пойти с ними, если их разум не был защищен… и это означало также меяринов.

— У меня есть идея, но сначала мы должны отправиться в Драэкору, чтобы она сработала, — сказала Алекс, чувствуя, как давление часов бьется в такт ее напряженному пульсу.

Заинтригованные взгляды обратились в ее сторону, но она пока не хотела озвучивать свой план. Главным образом потому, что от самой мысли об этом у нее сводило живот.

Подавив трепет, Алекс посмотрела на Майру и сказала:

— Как только Флетчер стабилизирует состояние Сорайи, ты можешь доставить его в Драэкору? Мне… понадобится его помощь.

Глаза Майры вспыхнули от какой-то ноты, которую она услышала в голосе Алекс, но она кивнула в знак согласия.

— Пока нас не будет, вам нужно будет поднять тревогу, — продолжила Алекс, переводя взгляд с Дарриуса на Картера. — Убедись, что все готовятся к… к…

К концу.

Потому что Алекс знала, что именно с этим они столкнулись.

Ее целью было доставить своих друзей в безопасное место, но после этого наступит время противостоять Эйвену раз и навсегда.

— Мы свяжемся с армиями союзников, — пообещал Картер с резким кивком. — Вы просто сосредоточьтесь на спасении, а потом мы разберемся с остальным, как только вы все снова будете в безопасности.

«В безопасности» не будет ни один из них, даже если им удастся выполнить свою предстоящую миссию. Никто не был в безопасности… и они не в безопасности, пока Эйвен не будет побежден. Если это вообще еще возможно.

— К черту пророчество, — сказал ей Нийкс. — Забудь, что там было сказано… обе версии. Ты иди и сама верши свою судьбу.

Воодушевленная этим воспоминанием, Алекс поднялась на ноги.

— Нам нужно идти.

— Подожди… Алекс…

Со стоном она повернулась к Дарриусу, но прежде чем она смогла снова возразить, что время имеет значение, выражение его лица заставило ее остановиться.

— Есть еще кое-что… последнее, что тебе нужно знать.

Алекс никогда не видела, чтобы он смотрел на нее так, как сейчас. Извинение, сожаление, отчаяние, сострадание… она не могла прочесть выражение его лица, но этого было достаточно, чтобы по ее спине пробежала дрожь дурного предчувствия.

Он двигался, пока не оказался прямо перед ней, его лицо было бледным. Он колебался, что вызывало тревогу. Пока, наконец, не заговорил.

— Две недели назад сэр Камден пришел ко мне. Он сказал… Он сказал… — Дарриус крепко зажмурил глаза, прежде чем снова открыть их, чтобы удержать ее. — Мне так жаль, Алекс.

Алекс понятия не имела, за что он извинялся, понятия не имела, что мог сказать ему анимированный доспех. И все же, страх сжал ее внутренности, когда она спросила:

— Жаль за что?

У Дарриуса перехватило горло.

— Две недели назад твои родители вышли из Библиотеки в поисках тебя. Сэр Камден пытался предупредить их, чтобы они не ходили, но от тебя ничего не было слышно, и они беспокоились.

Алекс замерла.

— Время было… неподходящее. Они вышли как раз в тот момент, когда небольшая группа меяринов атаковала кампус. Но среди них были и другие, одним из которых был Маркус Спаркер.

Отец Джордана… который был сильным чтецом мыслей.

Нет.

— Ничто не мешало Маркусу узнать, кем они были… и кем они были для тебя, — прошептал Дарриус.

Алекс не знала, когда руки Кайдена сомкнулись вокруг нее, но теперь они были единственным, что удерживало ее на ногах.

— Дарриус. — Она выдохнула его имя дрожащими губами, умоляя его не говорить того, чего она больше всего боялась.

— Он забрал их, Алекс, — продолжал шептать Дарриус. — Я не… прошло две недели, и мы ничего не слышали. Я не знаю, если… если…

Если они все еще живы.

Ему не нужно было произносить эти слова, чтобы Алекс услышала сомнение в его голосе.

Но это было не все, что она услышала.

Потому что в ее голове эхом отдавались крики из видения будущего, звуки пыток ее родителей, их смерть тянулась медленно… так мучительно медленно.

Пойманная в ловушку кошмара, в котором оживали ее худшие страхи, она едва почувствовала легкое прикосновение пальцев, ласкающих ее лицо; она едва слышала, как Кайден шептал ей на ухо, говоря ей дышать… говоря ей, что Эйвен дал бы знать, если бы он убил ее родителей, что он бы торжествующе прокричал это, просто чтобы опустошить ее.

Его словам удалось пробиться сквозь крики, все еще отдающиеся эхом в ее голове, заглушив их настолько, что она смогла набрать воздуха в легкие. Она сосредоточилась на лице Кайдена всего в нескольких дюймах от своего собственного, его пристальный взгляд был прикован к ней, его сильные руки обнимали ее, удерживая в настоящем. Он был прав… Эйвен объявил бы об этом, если бы ее родители уже были мертвы. И пока они были живы, у них все еще оставалась надежда, с какими бы ужасами они ни столкнулись за две недели, прошедшие с тех пор, как их похитили.

— Мы должны забрать их. — Ее слова были едва слышны, но Кайден кивнул, молча обещая, что они это сделают.

Она перевела взгляд с Дарриуса на Картера, Майру, Деклана, затем, наконец, на Охотника и обратно на Кайдена, прежде чем глубоко вздохнуть и повторить свое предыдущее заявление:

— Нам нужно идти.

Твердость ее голоса, казалось, шокировала всех, кроме Кайдена и Деклана, оба из которых видели, как она преодолевала испытание за испытанием в течение прошлой недели, оба из которых были свидетелями того, на что она была способна под давлением.

— Я встречу вас в Библиотеке, — сказал Охотник, настороженно глядя на нее, как будто ожидая, что она разразится истерикой. Когда она этого не сделала, в его взгляде мелькнул намек на одобрение. — Мне просто нужно сначала захватить несколько вещей.

Он ушел, а Алекс повернулась к тем, кто остался, подавляя все мысли о своих родителях, полная решимости верить, что они живы и скоро воссоединятся с ней. Она не поддастся страху, она не сдастся страху. Ее родители — и ее друзья — нуждались в том, чтобы она была сильной, нуждались в том, чтобы она была сосредоточена.