Дж Уорд - Желание
Ее глаза обратились к кружке. Предусмотрительно. Очень предусмотрительно.
— Спасибо… и прости. Похоже, я просто не привыкла к… — Мужчине вроде тебя.
— С этого момента я буду предупреждать о своем появлении.
Она взяла кружку и сделала глоток. Идеально… такое количество сахара, как она любила. Он наблюдал за ней, подумала Гри. Увидел в какой-то момент, сколько сахара она добавляет, когда она об этом не подозревала. И запомнил.
— Ты смотрела на меня? — Когда она подняла взгляд, он кивнул на файлы. — Мою фотографию?
— Эм… да. — Гри постучала по строчке. — Что именно это значит?
Он подошел ближе и наклонился над столом. Пока он смотрел на информацию под своей фотографией, напряжение в нем было осязаемо, оно охватило все его огромное тело.
— Они должны были предоставить мне причину.
— Прежде чем ты убьешь кого-то?
Он кивнул и начал вышагивать по тесному пространству, рассматривая бутылки с вином. Он достал одну, посмотрел на этикетку, вернул на место… и обратился к следующей.
— Какие именно причины они давали тебе? — спросила Гри, прекрасно осознавая, как много его ответы значили для нее.
Он замер с бутылкой Бордо в руках.
— Которые оправдали бы это.
— Например?
Его взгляд метнулся к ней, и наступила пауза. Его глаза были такими мрачными и пустыми.
— Расскажи, — прошептала Гри.
Он вернул бутылку на место. Сделал еще пару шагов вдоль деревянных полок.
— Я устранял только мужчин. Никогда — женщин. Были солдаты, которые брались за женщин, но не я. Я не стану сообщать конкретные примеры, но политических причин было недостаточно для меня. Кто-то убил толпу народу, насиловал женщин или взрывал всякое дерьм… эээ, дома? Совсем другая история. И я должен был увидеть доказательства своими глазами… видео, фотографии… отмеченные тела.
— Ты когда-нибудь отказывался от задания?
— Да.
— Значит, ты не стал бы убивать моего брата?
— Ни за что, — ответил он без колебаний. — И они бы не стали просить меня. Как считал Матиас, я был оружием, работавшим при определенных обстоятельствах, и он вынимал меня из кобуры в подобающих случаях. И знаешь… я осознал, что должен уйти из подразделения, когда до меня дошло, что я не отличаюсь от людей, которых убивал. Они тоже считали, что совершаемые ими зверства заслуживали некого оправдания. Ну, как и я, что делало нас зеркальными отражениями. Конечно, объективная точка зрения встанет на мою сторону, но этого было мало.
Гри медленно выдохнула. Он был тем, во что она всегда верила, подумала Гри.
— В каком смысле?
Покраснев, она поняла, что сказала это вслух.
— Я всегда говорила Дэниелу… — Она помедлила, гадая, хватит ли ей силы на этот разговор. — Я говорила ему, что никогда не бывает поздно. Что его прошлые поступки не определяют будущее. До недавнего времени я считала, что он потерял веру в себя. Он воровал у моего отца, меня, своих друзей. Его арестовывали за кражу с взломом, за угон автомобиля, а потом за попытку ограбить винный магазин. Именно поэтому я начала работать на общественных началах. Я повидала множество тюрем за пять лет, предшествовавшие его смерти. И чувствовала себя так, будто совсем не помогаю ему… но вдруг я могла помочь кому-то другому? И я помогала… помогала людям.
— Гри…
Она отмахнулась от него, когда ее голос сорвался. Она покончила со слезами. Никаких больше истерик и пережевываний того, что нельзя изменить.
— А сейчас, ты хочешь просмотреть файлы?
Когда она указала на досье, он пожал плечами и, вернувшись к двери, прислонился к косяку.
— Я действительно пришел, только чтобы проверить, как ты.
Сквозь неподвижный воздух, его глаза с низко опущенными веками согревали ее изнутри и снаружи. Он был сплошным противоречием… запертым между работой наемного убийцы и сердцем Бой Скаута.
Она опустила взгляд на его фотографию.
— Ты выглядишь здесь так, будто следишь за кем-то.
— На самом деле, я собирался сесть на самолет. Мне казалось, что кто-то следит за мной, но я не мог определить откуда. Я был на авиабазе, собирался за границу. — Он прокашлялся, будто стирал воспоминание из памяти. — Твой отец заснул на втором этаже. Он провел примерно два часа в телефонных переговорах, насколько я могу судить.
— Прошло так много времени? — Она посмотрела на свои часы, и, повернув запястье, поняла, насколько затекло ее тело. Она вытянула руки над головой, и хрустнул позвоночник. — Как продвигаются дела?
— Не знаю. Прежде чем уснуть, он сказал мне, что если доживем до завтрашней ночи, то мы в деле. Он наладил множество контактов в ЦРУ, АНБ и президентском кабинете, и мы встретимся с ними здесь, чтобы мне не пришлось переезжать. Отсутствующее звено — Джим Херон… мы все еще ждем его возвращения… но, если придется, то выдвинемся и без него.
— Ты получил… ответ? Ну, знаешь, от них.
— Нет.
Страх защекотал под ребрами и ударил в сердце, как заряд батареи.
— Ты можешь остаться до завтрашней ночи?
— Если будет на то судьба, то да.
Он казался таким уверенным, и Гри нужно было поверить в эту убежденность: будет ужасной трагедией, если он умрет сейчас, так близко подобравшись к желанной свободе.
Странно, что кто-то, знакомый ей всего несколько дней, стал таким важным для нее.
— Я горжусь тобой, — сказала она, очертя фотографию пальцем.
— Это много для меня значит. — Пауза. — И спасибо, что указала мне этот путь. Я никогда бы не смог сделать это без тебя.
— Без моего отца, ты имеешь в виду, — мягко возразила она. — Он обладает связями.
— Нет. Именно без тебя.
Она нахмурилась, думая, как забавно он высказал свою мысль.
— Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.
— Спрашивай.
Она встретилась с ним взглядом.
— Каковы твои шансы? Объективно.
— Выбраться из всего живым?
— Да. — Когда он просто покачал головой, Гри нахмурилась. — Помнишь, мы давно закончили с отношением в стиле «оберегай беспомощную женщину».
— Пятьдесят на пятьдесят.
Ну, от этого в горле встал ком.
— Все так плохо, да?
— Не хочешь чего-нибудь съесть вместе с кофе? Из меня неважный повар, но я видел в холодильнике остатки еды, могу подогреть в микроволновке. — Когда она отказалась, он добавил, — Тебе нужно поесть.
— Я бы предпочла заняться с тобой сексом, — выпалила она.
Исаак закашлялся. На самом деле закашлялся, будто кто-то ударил его в солнечное сплетение.
— Прости, если это слишком прямолинейно. — Она пожала плечами. — Но социальные нормы сейчас на сааааамом низу списка моих проблем. И мне кажется, что после завтрашней ночи я больше тебя не увижу, либо потому, что тебя привлекут по программе защиты свидетелей, либо… — Она сделала глубокий вдох. — Я хочу получить тебя до твоего отъезда. Что-то, что я смогу запомнить своей кожей, а не разумом. Наверху все прошло быстро и страстно… и я хочу уделить внимание, запомнить.
