Дж. Уорд - Пробужденный любовник
Он посмотрел на часы. Прошло целых тринадцать минут. Он решил, что прием у мозгоправа продлится около часа, так что большой стрелке производства Патек Филипп придется пройти еще сорок семь кругов, прежде чем он сможет наконец запихнуть парня в машину и убраться отсюда.
— Не хотите кофе? — Спросил женский голос.
Он взглянул наверх. Перед ним стояла медсестра, одетая в белую форму. Она выглядела совсем молоденькой — это подтверждала и ее рука, теребившая край рукава. Казалось, она отчаянно хотела сделать хоть что-то.
— Да, конечно. Кофе — это здорово.
Она широко улыбнулась, сверкнув клыками.
— Какой вы хотите?
— Черный. Черный сойдет. Спасибо.
Шорох ее мягких подошв затих, когда она исчезла в глубине коридора.
Бутч расстегнул свой пиджак и наклонился вперед, упершись локтями в колени. Он надел один из своих любимых костюмов от Валентино. Любимый галстук от Гермес. Любимые туфли от Гуччи.
Он подумал, что, если Марисса все-таки застукает его здесь, он должен быть одет с иголочки.
* * *— Ты хочешь, чтобы я вколол тебе лекарство?
Взгляд Бэллы сосредоточился на лице Зейдиста, наклонившегося над ней. Его черные глаза превратились в щели, на твердой линии скул горел румянец возбуждения. Она чувствовала его тяжесть, и, когда жажда снова начала возрастать, она вспомнила, как он кончал внутри нее. Как только оргазм охватил его, она ощутила прекрасное охлаждающее омовение — первое облегчение, пришедшее к ней с тех пор, как пару часов назад начали проявляться симптомы жажды.
Но боль вернулась.
— Ты хочешь, чтобы я ввел тебе обезболивающее, Бэлла?
Вероятно, лекарство стало бы лучшим решением. Это будет очень долгая ночь, и, насколько она понимала, с ходом времени мучения лишь усилятся. Было ли честно просить его остаться?
Что-то мягкое коснулось ее щеки. Его палец скользнул по коже.
— Я не оставлю тебя, — сказал он. Неважно, как долго. Неважно, сколько раз. Я услужу тебе, я дам тебе вену. Я буду с тобой до самого конца. Я не брошу тебя.
Смотря в его глаза, даже не спрашивая его, она знала, что это станет их единственной ночью вместе. Решимость светилась в его взгляде. Она ясно видела ее.
Только одна ночь.
Внезапно он поднялся и потянулся к прикроватному столику. Его внушительная эрекция гордо поднималась к животу, и, как только он снова вернулся к ней, она обвила рукой его твердую плоть.
Он зашипел и покачнулся, упершись руками в матрас, чтобы не упасть.
— Тебя, — прошептала она. — Никаких лекарств. Я хочу тебя.
Он бросил шприц на пол, целуя ее, раздвигая ее ноги своими коленями. Она направила его в свое тело, почувствовав острое наслаждение, когда он наполнил ее. Наслаждение поднялось в ней могучей волной, разделяясь на два различных желания: секса и крови. Ее взгляд остановился на его мощной шее, клыки удлинились.
Словно почувствовав ее жажду, он повернулся, оставаясь внутри нее, чтобы ей легче было дотянуться до его горла.
— Пей, — хрипло сказал он, погружаясь в нее. — Бери все, что тебе нужно.
Не колеблясь, она укусила его, проникая клыками в кожу, на которой были нанесены метки раба крови. Услышала, как из его горла вырвался рев. А потом его сила, его мощь подхватили ее.
* * *О замер, склонившись над жертвой, неуверенный, что расслышал правильно. Этого вампира поймали в центре города и притащили в сарай, стоявший за хижиной. Привязанный к столу, он походил на бабочку в коробке коллекционера.
Он схватил мужчину от отчаяния. Он и не думал, что добьется от него чего-то полезного.
— Что ты сказал? — О наклонился ближе к губам гражданского.
— Ее зовут… Бэлла. Ту… ту женщину, что ты украл… Ее зовут… Бэлла…
О выпрямился. Головокружительное, приятное тепло разлилось по его коже.
— Ты знаешь, жива ли она?
— Я думал, она погибла. — Гражданский слабо закашлялся. — Ее так долго не было.
— Где живет ее семья? — Когда ответа не последовало, О приложил некоторые усилия, служившие гарантией развязанному рту. Когда крик стих, О повторил. — Где ее семья?
— Я не знаю… Я… честно, не знаю. Ее семья… Я не знаю… Я не знаю…
Бормотание, бормотание, бормотание. Гражданский перешел на стадию словесного поноса и стал совершенно бесполезным.
Ударом О заткнул существо.
— Адрес. Мне нужен адрес.
Не дождавшись ответа, он прибегнул к новому поощрению. Вампир закряхтел и выдавил:
— Форманн Лэйн, 27.
Сердце О пустилось в скачать, но он все же снова наклонился к вампиру.
— Я собираюсь пойти туда прямо сейчас. Если ты сказал правду, я тебя освобожу. Если же ты соврал, я убью тебя, когда вернусь. Убью медленно. Ну, ты не передумал с ответом?
Глаза гражданского метнулись в сторону. Потом снова вернулись к лицу О.
— Эй? — Позвал О. — Ты меня слышишь?
Чтобы поторопить вампира, он применил давление к чувствительным частям тела. Существо завизжало как собака.
— Говори, — мягко обратился к вампиру О. — И я тебя отпущу. Все это прекратится.
Лицо мужчины исказилось гримасой, губы раскрылись, обнажая сжатые зубы. Слеза скатилась по избитой щеке. Несмотря на желание добавить еще чуточку мучений в качестве нового стимула, О все же решил не прерывать битву совести с инстинктом самосохранения.
— Торн, 27.
— Авеню, так?
— Да.
О стер слезу. А потом перерезал вампиру горло.
— Обманщик, — сказал он истекающему кровью мужчине.
Не задержавшись ни на минуту, О схватил куртку и оружие и вышел. Он был совершенно уверен, что адрес был фальшивкой. В этом-то и была проблема убеждения. Ты просто не мог доверять полученной информации.
Он, конечно, проверит обе улицы. Но явно сваляет дурака.
Гребаная потеря времени.
Глава 32
Бутч крутил кружку, на дне которой оставалось еще немного кофе, думая, что он похож на скотч. Залпом допив холодное поило, он пожалел, что это был не высокосортный Лагавулин.
Он посмотрел на часы. Без шести семь. Боже, он очень надеялся, что прием не продлится больше часа. Если все пройдет гладко, он забросит Джона к Тору с Велси и отправится к себе пялиться в CSI за стопкой спиртного.
Он вздрогнул. Не удивительно, что Марисса не хотела видеть его. Охренительная партия для нее. Трудоголик-алкаш, живущий в чужом мире.
Да. Побежали к алтарю.
Представив себя дома, он смутно вспомнил, что Ви велел ему держаться подальше от особняка. Но торчать в баре или где-то на улице было не самой хорошей идеей. Не в таком настроении — паршивом как погода.
