Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света
Тен хотела заменить ее. Тьяго не хотел помогать Кару. Он хотел сделать так, чтобы больше в ней не нуждаться.
Кару почувствовала, что будто у нее открылись глаза, и она впервые увидела Белого Волка четко и ясно, каким он нашел ее, блуждающую средь руин Лораменди.
Он все еще хочет убить меня.
Жар наполнил ее грудь, перекочевал в руки и ноги и пополз вверх по шее. Ей хотелось закричать. Ей хотелось закричать прямо ему в лицо, как можно громче, но больше всего, ей хотелось рассмеяться. Он, что, и правда считает, что Тен может делать ее работу? У нее ушли годы, чтобы обучиться ремеслу Бримстоуна, и даже под его руководством, необходимо иметь не только дар, но и навык. Кару никогда не забудет, как была горда, когда он впервые похвалил ее, сказав:
— Молодец, — когда Бримстоун, вопреки всем своим ожиданиям, увидел у нее способности к магии.
Тен же могла колдовать над телом, не больше, чем Вирко мог отыграть концерт на скрипке.
Сейчас Кару поняла игру Тьяго; избавиться от нее не удалось, он все еще нуждался в ней. Так что его игру придется менять.
Для чего?
59
СЛАДЕНЬКАЯ
— Хватит пялиться на ее сиськи.
— Что? — Мик повернулся к Сусанне, на его бледных щеках вспыхнули розовые пятна. — Я вовсе не пялюсь!
— Ну, а я пялюсь, — заявила Сусанна, рассматривая Иссу. — Ничего не могу поделать с собой. Они прекрасны. Хорошая работа, Кару, но не могла бы она носить футболку?
— Серьезно? — сказала Кару. — Сколько обнаженных моделей ты нарисовал?
— Ни одной, — ответил Мик.
— Ну, ладно. Может ты и не рисовал, но я уверена, что и тебе перепало полюбоваться на своем веку изрядным количеством сисек.
— Да не особо. — Он снова посмотрел на Иссу. — И, ну, ты знаешь, я никогда не видел груди змеиной богини.
— Она не богиня, — с любовью сказала Кару — хотя и выглядит так. Она все еще не могла поверить в то, что Исса жива. Исса здесь. — Она Найя, а они не носят одежду.
— Точно, — сказала Сусанна. — Они носят на себе только змей.
— Ага.
Первое, чего захотелось сделать Иссе, после приветствия войска химер (что заняло большую часть утра) — это пройтись по казбу и призвать к себе змей. Кару следовала позади нее, немного взволнованная осознанием того, что змеи были там все время, включая очень ядовитую египетскую кобру. Теперь, вернувшись в ее комнату, они оплетали талию и шею Иссы, а одна вилась по ее волосам. Пока Кару наблюдала за этим, клубок из тела змеи соскользнул вниз по лбу Иссы, чтобы отдохнуть на ее переносице. Смеясь, Исса аккуратно переместила змею обратно.
— Они рассказывают тебе что-то интересное? — спросила ее Кару, переключаясь с чешского на язык химер. Она вспомнила Авигету и как коралловые аспиды рассказали Иссе, что охотник Бейн спрятал свои желания в своей бороде. Если бы не они, Кару никогда не сделала бы это для Эретца.
Исса перестала смеяться. Ее лицо стало серьезным.
— Да, — сказала она. — Они говорят, что здесь пахнет смертью с того момента, как ты пришла сюда.
Кару почувствовала себя наказанной, как будто змеи наговаривали на нее.
— Да, ну что ж, — сказала она. — Мы сделали то, что должны были.
Сразу же слово «мы» показалось грязным, и она подумала о том, что говорил ей Тьяго: «Это наше общее дело».
Хотя это было не так. Теперь было ясно, что они были очень, очень далеки друг от друга.
Должно быть, это прозвучало так, будто она оправдывалась. Исса наградила ее любопытствующим взглядом.
— Сладенькая, я нисколько в этом не сомневаюсь. — Она помолчала. Даже змеи замерли, перестали шипеть и виться. Кару знала, что те были настроены на мысли и эмоции Иссы, так что их затишье, было эхом ее, которое означало, что пришло время поговорить. Уже много чего произошло, слишком много химер толклось вокруг да около. Было в Иссе нечто загадочное (она была единственной известной выжившей после нападения на Лораменди), и это поддерживало их дух.
Сусанна с Миком тоже подверглись влиянию общего настроения. За завтраком Кару с изумлением наблюдала, как ее подруга, которая даже не владела языком химер, учила Вирко с помощью потешных жестов играть на скрипке, в комплекте с пронзительными звуковыми эффектами и под аккомпанемент ее собственных чавкающих звуков, которые заставили смеяться до слез суровых воскресших, включая Вирко. Сусанне удалось наладить связь с химерами всего за одну совместную трапезу, тогда как у Кару, это заняло целый месяц.
Стыд удерживал ее от всяческих попыток. Теперь она это понимала; она поверила, что заслуживала их презрение. Верила ли она все еще в это? В любом случае, не все презирали ее — остались еще те, кто не был подвержен лжи Тьяго.
Зири тоже был в зале и завтракал вместе со всеми, и хотя они не заговаривали, между ними установилась мощная связь оттого, что они разделяли нечто общее. Тайну или это было чем-то большим? Кару надеялась, что Зири станет ей другом, и, казалось, что теперь он им стал, и она понимала, что и за это должна была сказать спасибо Акиве. Ангел спас жизнь Зири и принес душу Иссы.
Почему?
Исса сейчас была перед ней, ее змейки замерли, но то и дело высовывали свои язычки, ее собственное лицо, подобное деве Мадонне было спокойным, но настороженным. Выжидающим. Она ждала вопрос, который должна была задать Кару.
Все утро девушка боролась с собой, чтобы осмелиться задать его, боясь того, что могла ответить ей Исса, хотя она уже знала ответ. Кару глубоко вздохнула.
— Он и в самом деле исчез навсегда?
Губы Иссы задрожали, и Кару все поняла. Она почувствовала резь в глазах.
— Он был еще жив, когда отослал нас, — сказала Исса. — Но он не ждал, что все так и останется.
— Отослал вас прочь? — повторила Кару.
Ну, конечно же, Акива нашел кадило в пещерах Кирин. Зачем он там был? В доме ее детства, когда она была Мадригал, где они собирались встретиться, когда-то давным-давно. Где они планировали заложить основы их восстания. А затем, ее словно молнией ударило «нас».
— Он Язри и Твигу тоже отослал?
— Он согласился на то, чтобы Твига остался подле него, но мы с Язри выжили. Ради тебя, когда ты придешь за нами. Как будто он знал, что так и будет.
— Он так считал? — недоверчиво спросила Кару. Она подавила слезы и глубоко вздохнула. — Он верил в меня?
Кару однажды сказала Бримстоуну, что она не какая-нибудь там бабочка, которую можно выгнать через окно. И она осталась при своем мнении.
— Ну, разумеется. Он прекрасно тебя знал, деточка. — На ее губах появилась горькая улыбка. — Лучше, чем ты сама себя.
