Мишель Ходкин - Возмездие Мары Дайер
А я ни за что не сдамся. Я совершала ужасные поступки, о которых жалела и которыми гордилась. Меня не нужно исправлять. Или спасать. Я просто должна двигаться дальше.
Мы переходим через улицу в парк, на наши головы падает снегопад лепестков. Небо голубое и безоблачное — идеальный весенний денек. Он как сон: светлый, прекрасный и счастливый — такие мне никогда не снятся.
— Какая неожиданная встреча, — говорит Ной. Он стоит за нашими спинами в узких черных джинсах и выцветшей темной футболке. Его волосы чистые и небрежно уложенные. На его пальцах покачивается кулек из магазина.
Я осматриваю его прищуренными глазами.
— Как долго ты за нами шел?
— Вечность.
Я касаюсь указательным пальцем губ.
— Странно, но твоя футболка сухая и совсем не пахнет.
Джейми хлопает в ладоши.
— Что ж, пора мне удаляться! — целует меня в щеку. — Я собираюсь проститься с моей прославленной кузиной, по совместительству вашим прославленным юристом.
— Передай ей привет.
— Непременно.
— И от меня тоже, — вставляет Ной, но Джейми уже уходит. Он поднимает руку и тычет средним пальцем через плечо. Губы Ноя расплываются в улыбке.
— Так где ты был?
Он прячет кулек себе за спину.
— О, проститутки, наркотики, все как обычно.
— И за что я тебя люблю?
— За подарки, — Ной театрально достает какой-то предмет из кулька. Это оказывается альбом.
Мое ледяное сердце понемногу тает.
— Ной.
— Старый был малость жутковат, — говорит он, улыбаясь уголками губ. — Я подумал, что тебе не помешает начать все с чистого листа.
Я встаю на носочки, чтобы поцеловать его.
— Подожди, — бормочет он у моих губ. — Ты еще не видела самого лучшего.
— Есть еще?
Он берет меня за руку и тянет к лавочке. Берет альбом подмышку и опускает меня вниз за плечи.
— Закрой глаза. — Я повинуюсь. Слышу, как он переворачивает страницы. — Хорошо. Открывай.
Я смотрю на рисунок, если его вообще можно так назвать. Но что на нем изображено — понятия не имею.
— Мне захотелось его опробовать, потому я нарисовал твой портрет.
— О! — Вот черт. — Это… очень особенный подарок, Ной. Спасибо.
Он закусывает губу.
— М-м-м.
— Стой, — я переворачиваю альбом горизонтально. — Почему у меня хвост?
Он опускает голову.
— Это рука вообще-то.
— Почему она растет у меня из задницы?
Он закрывает рисунок.
— Веди себя прилично.
— Или что, отшлепаешь меня?
Ной наклоняется. Касается губами моего уха, а небритой кожей — моей щеки.
— Это будет наградой, дорогая. А не наказанием.
Мое сердце выпрыгивает из груди. Как всегда.
— Кстати, — тихо говорю я. — Мне не хватало тебя этим утром.
— Придется найти способ возместить тебе это. Ты собрала вещи?
— Еще есть время, — я не желаю пока уходить.
Ной догадывается, о чем я думаю. Переплетает наши пальцы.
— Мы вернемся.
Это правда. Я чувствовала. Я ложусь рядом с Ноем, кладя голову ему на колени и задирая ноги на спинку лавочки. Вокруг нас роятся люди, но ощущение, словно мы одни в море бьющихся сердец и дышащих легких. Я наблюдаю, как из люка на противоположной стороне улицы поднимается дым, едва не складываясь в слова: «добро пожаловать домой». Здесь мы никто. Обычная молодая пара, держащаяся за руки в Нью-Йорке.
Я наклоняюсь и достаю книгу из сумки, пока Ной играется с моими волосами. Это учебник для SATа. Не то. Кладу ее на место и нахожу то, что искала — свеженький роман о подростках со сверхспособностями. Можете называть это моим исследованием.
— Что за книга?
Показываю Ною обложку, затем переворачиваю на последнюю страницу.
— Погоди… ты… Мара Дайер, ты что, начинаешь читать с конца?
— Да.
— Какая ты интересная.
— Я странная, — говорю я, не отвлекаясь от книги. — Большая разница.
— Серьезно, как я мог этого не знать? Это все меняет.
Я окидываю его сердитым взглядом и закрываю книгу.
— О, нет, не останавливайся из-за меня.
— Да, я останавливаюсь из-за тебя.
— Мне жаль.
— Вовсе нет.
— Твоя правда. Кроме того, нам, наверное, стоило бы читать… — У меня что-то хрустит в шее, когда Ной наклоняется, чтобы порыться в сумке. Он достает учебник. — Это. Подарок от Даниэля?
— И как ты догадался?
— Давай-ка я тебя протестирую.
— Ной…
— Нет, я настаиваю. — Он переворачивает страницы. — Ладно, первое слово: квинтэссенция.
— Я не хочу играть в эту игру.
Он игнорирует меня.
— Nom de plume.
— Это не малоизвестное слово.
— Да это вообще не слово! Скорее, фраза. Кто написал эту книгу?
— Какая разница? — Я вырываю ее у него из рук и роняю себе в сумку, доставая альбом и наушники.
— Что ты делаешь?
Глубокий вдох.
— Сбегаю, чтобы присоединиться к цирку. На что это похоже?
— Тебя бы никогда не взяли в цирк. Ты недостаточно гибкая. Мы над этим поработаем.
Я с силой бью его.
— Ты хочешь рисовать?
— Нет.
— Жаль. Я хотел попросить тебя взять меня, как тех французских девушек.[10]
— Ты неверно цитируешь.
— Да? — он делает задумчивый вид. — Ошибочка по Фрейду. Так что ты делаешь?
— Мне нужно новое хобби.
— И ты решила писать?
— Пытаюсь, по крайней мере, — раздраженно отвечаю я.
— Свои мемуары?
Чуть ранее на этой неделе я подписала соглашение с Рошель. Она работает защитницей в уголовном процессе, я уголовница — мы идеальная пара. Мы подумали, что Джейми сможет проконтролировать все нестыковки в нашем деле, не разоблачая нас, но я хочу провести все на официальном уровне. Рошель, будучи хорошим адвокатом, предупредила, что это неудачная затея, ссылаясь на отсутствие доказательств и возможные ответные обвинения — веские аргументы. Но я не могла просто стереть прошлый год из своей памяти. Люди должны узнать правду. Я должна была поделиться ею.
Даниэль предложил опубликовать нашу историю в качестве романа, основанного на реальных событиях. Я пообещала Рошель, что изменю имена, отредактирую даты и придумаю себе псевдоним. Поначалу она отнеслась к этому скептично, но когда поняла, что не сможет меня остановить, согласилась помочь.
Для Даниэля все это было шуткой. «Как метаповествования! Боже мой, это бесценно!» Джейми идея не впечатлила. Ноя, как обычно, забавляла такая перспектива, он даже пообещал помочь.
— Это все равно, что прятаться на видном месте, — ответил он, когда я рассказала ему о книге. — Мне нравится.
— Мне понадобится твоя помощь. Я многого не помню.
