Сильверсмит (ЛП) - Кларен Л. Дж.

Он держал мое лицо в ладонях и виновато, но непреклонно смотрел сверху вниз. И я уже знала, что ответ будет прежним.

— Тогда поцелуй меня, — прошептала я хрипло, пересохшими губами.

— Я пытаюсь тебя защитить, — его голос стал мольбой, но все, что я чувствовала — это жгучее тепло его пальца на щеке. — Я защищаю твое сердце.

— А я умоляю тебя, — голос сорвался, — дай мне хоть что-то, что останется только моим. Нашим, — пульс гремел в ушах, я положила ладони на его лицо, впитывая шероховатость бороды, силу под кожей. — Мы не можем управлять моим будущим, но мы можем управлять этим. Этой ночью. И сегодня, — я шагнула ближе, — есть только ты и я. Если ты любишь меня, хотя бы поцелуй.

Он молча, упрямо сжал челюсть, но я знала: ревность и потребность контролировать — его слабое место.

Это была грязная игра, и я собиралась ее выиграть.

Я не была гордой — только отчаянной.

— Пожалуйста, поцелуй меня, прежде чем это сделает кто-то другой, — шепнула я, и от вины кольнуло в груди. — Прежде чем меня поцелует Элиас.

Его рык был низким и опасным, и когда между нами остались считаные сантиметры, а в его глазах зиял голод, я молилась хоть раз победить.

Он метнулся взглядом к моим губам, грудь его тяжело вздымалась, как у горы, готовой обрушить лавину. Я ждала.

Бесконечные, мучительные секунды он ничего не делал, и внутри росла горькая, обжигающая пустота. Я бросила последний, отчаянный взгляд и, поняв, что он не уступит, отвернулась.

Земля ушла из-под ног, когда он схватил меня за шею, притянул обратно и впился в мои губы.

Мы столкнулись с яростью — жадно, болезненно, как будто воздух между нами был слишком плотным для дыхания. Потом остановились. Будто он испугался, что любое движение разрушит то, что держало нас вместе. Его борода царапала мою кожу, а из груди вырвался низкий, голодный стон.

Еще. Мне нужно было больше. Я застонала, едва слышно, в просьбе, мольбе, желании.

— Нахуй проклятых богов, — выдохнул он, проводя пальцами по линии моей челюсти, зарываясь в волосы, запрокидывая мою голову, — ты — мое небо.

Я с наслаждением выдохнула, когда он медленно, почти благоговейно взял мою нижнюю губу между своими. Я задрожала и прижалась ближе. Услышав, как я ловлю дыхание, он скользнул языком, требовательно и настойчиво раздвигая мои губы.

С дрожащим вздохом я раскрыла рот и впустила его. Наши губы соприкоснулись, и пламя между нами разгорелось с новой силой.

Я ответила поцелуем, и его стон отозвался мурашками на моей коже. Гэвин поглощал меня, как оголодавший человек. На вкус он был как тепло и мед, янтарный виски и свежий воздух. Я не видела, не слышала и не ощущала ничего, кроме него.

Он забрал мое сердце, мою душу, и лишь силой и жаром поцелуя разрушил меня. Мир, который исчез при первом прикосновении его губ, снова возник, но повернулся на оси. Он стал моей точкой притяжения.

И если я была его небом, он был моим.

Приятное тепло и сладость его языка пронзали меня электрическими разрядами. Каждый изгиб его твердого тела, прижатого к моему, отзывался в самом центре. Это было желанное вторжение, тысяча солнечных вспышек, рвущих мое ледяное тело в зимний день.

Я чувствовала себя живой. Я чувствовала… свободу.

Я отвечала ему ртом, стараясь повторять движения, хоть никогда раньше этого не делала, надеясь, что этого достаточно. Он явно не возражал. Каждый раз, когда я выдыхала, он вдыхал, словно мой воздух был святыней. Все во мне горело огнем, молнией и жаром, пока он не отстранился. Я задыхалась, инстинктивно тянулась к нему руками и губами, как будто ни одна часть меня не могла выдержать разлуку с ним. Мысль об этом пронзила грудь, словно рана ржавым кинжалом.

— Почему ты остановился? — страх разочаровать его холодил кровь.

Горящие карие глаза смягчились, и он развел мои опухшие и влажные от поцелуя губы большим пальцем. Взглянул на руку, которую положил на мое сердце, на обнаженную кожу бледного таинственного шрама, и прошептал:

— Мне нужно было убедиться, что ты настоящая.

— Я настоящая, — прижалась к нему грудью. — Пожалуйста, не останавливайся.

Он тихо выругался и с диким стоном поражения погрузил язык в мой рот. Обхватил пальцами затылок, удерживая меня на месте, ведя мягко и жестко, ритмично и расчетливо. Лизал мой язык и пожирал губы, а я повторяла его движения. Как и во многих других вещах, он учил меня откликаться на него. Он держал меня, не давая упасть под натиском нарастающей потребности.

Я застонала, когда он провел мощным языком по небу, и ответила, ощущая, как его горячий и сладкий вкус пронзает меня между ног.

Это ощущение с ним было лучшим, что я когда-либо испытывала, но… все еще недостаточным.

— Больше, — выдохнула я. — Пожалуйста.

Я переплела пальцы в его волосах, прижалась всем телом, показывая, что хочу, чтобы он поглотил меня целиком, душой и телом, а затем забрал ту уязвимую, тайную часть меня, которая была просто девочкой, жаждущей его любви. Частицу, которая была только моей.

Просто его Эллой.

— Жадная маленькая королева, — прорычал он у моего рта. — Почувствуй, что ты со мной делаешь.

Сердце остановилось, когда он прижал свой каменный член к моему животу.

— Каждый раз, когда я вижу тебя, слышу тебя, трогаю, ощущаю запах. Каждый чертов момент рядом с тобой — вот что ты со мной делаешь. Это пытка.

Он слегка прикусил мою челюсть, потом нежно поцеловал место, где было больно.

— И я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я задыхалась от его жесткости даже через одежду. Его возбуждение не было сюрпризом, я чувствовала его и раньше, но в этот раз мое нутро болело жуткой пустотой, которую мог заполнить только он.

Я рискнула. Схватила его за плечи, развернула и прижала к кровати. Он стонал, когда я села верхом, коленями обхватив бедра. Его член был толстым и твердым даже сквозь ткань. Я ощущала собственную горячую влажность и полностью осознавала, что мое тело желает его так же сильно, как и сердце. Нас разделяла лишь ткань.

— Элла, — предупредил он, но не остановил. Нет, он сжимал ребра с чудесной силой, безмолвно умоляя продолжать. Желание пульсировало в его взгляде. Он вдохнул через зубы и застонал, когда я двигала на нем бедрами. Я взяла его руки и, не отводя взгляда, провела их под платьем по оголенным ногам, оставляя теплую, покалывающую дорожку на коже.

— Элла, — снова прорычал он, но не отступил. Его пальцы скользили по изгибу моих бедер, заходя за край трусиков.

Я кивнула, разрешая, и с диким стоном он просунул сильные, мозолистые пальцы внутрь, ругаясь и отдаваясь желанию, сжимая, сдавливая, вгрызаясь в кожу так, что вызвал сладкую боль. Великолепное давление.

— Черт, какая ты мягкая, — желание в его голосе проносилось сквозь меня. Я знала, что внутри него есть еще больше, что он держит себя на привязи, пока жадно дарит поцелуи вдоль моей челюсти к шее. — Каждая часть тебя мягкая и прекрасная.

Я прижалась бедрами, кружила бедрами от ощущения его рта у уха, губ и языка, наслаждаясь длинными, чувственными движениями, когда он мягко кусал шею, вырывая из горла задыхающиеся стоны. Охваченная желанием, я подняла платье и положила одну из его ладоней на голый живот.

Он зашипел, сжимая одну руку на моей ягодице, губами и языком жадно лизал, целовал, поклонялся моей шее.

— Моя Элла, ты даже не представляешь, — выдохнул он. — Ты не представляешь, как часто я мечтал об этом. Мечтал о нас вот так.

Я застонала в ответ и поцеловала его, прерывая слова, не желая отрываться от его рта ни на секунду. Я не могла думать, едва ощущала что-то за пределами мест, которых он касался. Мест, где я чувствовала его вкус, а он — мой.

— Прикоснись ко мне, — взмолилась я, ведя его руку к своей груди. — Пожалуйста, прикоснись.

Он задрожал, ощущая твердый сосок под большим пальцем, кружил вокруг него, затем повторил то же с другим, зеркально отражая движения языком в моем рту. Мои бедра дернулись навстречу, вырвав отчаянный дрожащий стон из его груди. Глубокая вибрация его стона проникала в каждый атом, каждую клеточку моего тела. Я чуть не развалилась на части.