Арестантка: Путь на Броссар (СИ) - Вайшен Нина

– Почему жуть-то? – прошептал я, снова целуя её запястье.

– Это нравится мне так сильно, что даже пугает. Да и кольцо… Я счастлива, что ты мне его надел, – Принс привстала на локте, рассматривая, как мои губы касаются её предплечья. – Магия какая-то. Жаль, нужно вставать, а то бы попросила тебя ещё раз пять повторить.

– Я был бы не против.

– Но сегодня заседание конгломерата. Я должна сосредоточиться на другом.

– Знаю. Я тебя поддержу. Встану с тобой рядом.

Она вдруг напряглась:

– Послушай. Тебе… так сразу нельзя. Ты же имперец…

– Да. Но у меня же на лбу не написано… А если что, надену мимикриейтор, – я пожал плечами, стараясь не показывать недовольства.

– Альдо сказал, что тебе нельзя. Потом, когда мы уже вернём Вегу, люди тебя примут. Сейчас рано. Могут подумать, что я имперская под…

Принс осеклась.

– Под… что? – я отпустил её руку.

– Подружка… – сказала она, сжав губы в тонкую линию. – Трой, я бы хотела, чтобы ты был рядом.

– Пираты по-прежнему будут думать, что ты невеста Сантьяго?

– Тебя волнует, что они будут думать?

– Да…

Я серьёзно посмотрел ей в глаза.

– Послушай, сейчас не время вообще говорить с пиратами про мою личную жизнь, – осторожно сказала Принс и прижалась щекой к моему плечу.

– Ладно, я понял, – выдохнул я и встал. – Пойду навещу старого друга.

– Подожди, – Принс тоже резко встала с кровати, и одеяло упало с её обнажённой груди.

Мой сердитый настрой моментально поплыл. Какая же она была красивая и какая привлекательная. Огромных усилий стоило не протянуть руки, не коснуться, не припасть губами. Ещё и воспоминания прошлой ночи, вплелись в сознание, и по телу пошёл приятный жар. Принс быстро нашла майку, упавшую на пол, но не успела надеть, как я притянул её к себе. Такую смешную, с одной рукой в прорези, вторая же прорезь пока была пока смята на шее. Полуодетость распаляла. Я поцеловал ключицу Принс, спустился-таки губами до груди, обвел языком сосок. Потом ценой неимоверных усилий отстранился и помог ей надеть майку.

– Хорошо, пойдем вместе, – сказал я, отпуская Принс.

Надев куртку, она как-то хитро на меня взглянула.

– Ты же в действительности довольно страстный, – произнесла она. – Как ты сдерживался столько лет?

– Ну… это было сложно, а во-вторых, никто мне грудь не показывал, – я засмеялся и отвернулся.

– Это всё я виновата… Да и потрахаться никто не предлагал, – она подошла ко мне и взяла за руку.

Между той Принс, что говорила это неприятное мне слово «потрахаться», и той что открыто просила ещё раз разбудить себя поцелуем, зияла огромная пропасть, наполненная густым мраком, который мне только предстояло исследовать. Но я любил обе эти её стороны.

Я сплёл наши пальцы, и мы вышли из каюты. Добрались до мастерской Смарта, и он с радостным лицом открыл нам дверь. Мне вообще казалось, что этот человек даже грустит радостными гримасами. Мне вспомнился момент, когда он рассказывал про смерть друга.

Друг.

«Конь, состояние», – передал команду я, увидев на столе Смарта раскуроченную железную тушу робота.

Душа болела за него, и я всё ждал, когда железные лапки зашевелятся.

«Двигательная функция отсутствует, мощность процессора сто процентов», – пришёл ответ.

– Вы рано пришли, – сказал Смарт. – Я ещё не закончил. Наверное, только к вечеру. Здесь очень тонкая работа.

«Я скучал», – я послал неформальное, но искреннее сообщение. И даже не ожидал ответа, на такие Конь обычно не отвечал, так как у него не было для этого программы.

«Я тоже»,  – просочился в сознание не менее тёплый и искренний ответ.

Я замер, уставившись на Смарта. Может, мне вообще показалось. Просто хотелось это услышать.

«Конь, это ты сказал?» – переспросил я.

«Я сказал».

«Ты понимаешь, что такое скучать?»

«Тосковать во мраке пустоты по единственному другу?» – это звучало странно, так непохоже на моего робота, но я ощущал связь такую же, как и раньше.

«В общем, да», – ответил я.

Я немного испугался.

– Всё в порядке? – взволнованно спросила Принс. – Конь выглядит получше, чем когда я его достала из-под завалов… Не волнуйся.

– Да… всё… хорошо, – сказал я ей и повернулся к Смарту. – Ты как-то его модифицировал?

– Ну… нет. Но я, честно, не понимаю, как работает его процессор, – он почесал подбородок. – Может, там что-то и повредилось, или стало работать не так. Но сигнал выдает нужный, глаза светятся. Лапки скоро зашевелятся.

«У тебя сбилась речевая программа?» – уточнил я у Коня.

«Повреждены речевые ограничители, сбился перечень фраз»

Я облегчённо вздохнул. Конь не ожил. Не превратился в какой-то чувствующий искусственный интеллект. Просто фразы теперь подбирает по-другому. Может, у него было установлено несколько профилей, один был направлен на психологическую помощь. Теперь модусы перепутались. Отсюда и непривычные фразы. Одно меня настораживало. «Тосковать во мраке пустоты по единственному другу» – слишком странная фраза для выуженной из набора шаблонов.

Подойдя к столу, я наклонился к Коню. Его глаза светились восторгом. Нет. Они светились, конечно, желтым светом, но мне очень хотелось видеть в них восторг.

25.4

~3112~

Входя в просторный зал Советов в секторе Конура, я почему-то вспомнила себя на каторге. Бесконечное тёмное существование, которое я влачила там. Бессилие протягивало к моему сердцу тёмные щупальца, отравляло разум. А я не сдавалась. Потому что была уверена, что Карлос где-то, например, здесь на Линдроузе, продолжает дело революции. И я должна выжить. Дождаться, что он придёт за мной или спастись сама.

Должна вернуться к нему, чтобы мы вместе вернулись на Вегу. Вернулись её хозяевами. Эта мечта защищала меня от отчаяния. Вытаскивала из самого мрака боли и унижений.

Я жива, потому что верила, что Карлос где-то на Линдроузе. Я выжила. Стою здесь, в ярко освещённом зале, где на противоположной стороне, за местами для зрителей, в иллюминаторе разверзлась пасть холодного космоса. Карлос где-то там в неведомых сплетениях пространства-времени. А здесь только я. И люди… В зале Советов собралось около сотни людей, ещё сотни стояли в отсеках рядом. Они радостно кричали нам. Сантьяго, Матео, Шёпоту, Альдо и всем десантникам, кто отравился с нами на это заседание. На корабле остались лишь Исигуро, Кали, Трой и Тардис.

Я вышла к трибуне и ощутила, что мои руки дрожат. Так жаль, что Троя нет рядом. Мне захотелось быть у этой трибуны не одной. Люди скандировали моё имя. Я на пару секунд спрятала взгляд в планшете с текстом, который написал мне Альдо. Речь про то, что эта часть галактики будет наша. Нужно подождать. Держать здесь оборону. Не пускать сюда имперцев.

«Сан-тья-го! Сан-тья-го! Сан-тья-го!» – послышалось гулкое скандирование толпы. Я увидела, что он подошёл. Видимо, Альдо решил, что мне нужна группа поддержки. Я, в принципе, была не против, Сантьяго всегда любили люди. Он самый геройский герой в их глазах. Но ещё я подумала, что  на корабле идёт трансляция из зала Советов, и Трою будет неприятно это видеть.

Но, в конце концов, он должен понимать ситуацию. Не маленький же? Сейчас раскрывать его роль не стоит, как и участие Гомера. Жители Линдроуза только что выгнал со станции имперцев, и что сказать им? Что мы просто заменили этих имперцев на других? Рано.

Сантьяго встал чуть позади меня, я чувствовала тепло от его огромного тела.

В зале повисла тишина. Только Кровавая Мэри недалеко от трибуны громко щелкнула пальцами, соединив ладони.

– Думаю, что мне нет смысла представляться. Вы знаете меня. Как знаете и моего брата. Знали… – начала я. – Он отдал жизнь за то, чтобы мы стали свободными. И всё, что нам остаётся теперь – продолжить его борьбу.

Я сама удивлялась тому, как легко лились из меня слова, и как аудитория слушает. Не фырчит, кидаясь испорченными пайками, которыми можно разбить голову. Типа, чего это девчонке дали слово? Нет. Люди внимают каждому слову. Они все ждут, что я скажу им, что делать. И я скажу.