Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

— Ты украл это для меня, Взор Секиры?

Он склонил голову набок.

— Эти книги принадлежат отряду «Кровавая Секира». Я просто взял то, что принадлежит нам по праву.

— Ты всё-таки бандит, да, Рейнир?

Его низкое рычание вызвало у неё усмешку. Похоже, он терпеть не мог, когда его называли полным именем.

— И ты доверил их мне?

Волчья шкура на его плечах слегка приподнялась и опустилась, когда он пожал плечами.

— Книги показались мне неплохим способом заставить тебя замолчать, — он вздохнул. — Хотя я уже начинаю сомневаться в своем суждении.

Силла нахмурилась, глядя на широкую спину главаря «Кровавой Секиры». Этот мужчина по-настоящему сбивал с толку. Рей не раз угрожал убить её, а теперь вот так неожиданно, проявил простую доброту, предоставив ей спасение от скуки.

Выбрав «Травы Исельдура», Силла провела пальцами по страницам. Она была в восторге, даже несмотря на то, что в книге не было ни капли романтики или приключений.

Перевернув книгу, она открыла приложение в конце и провела указательным пальцем по списку от красной смородины, остановившись на слове шкульд. Сердце сжалось.

Она перелистнула на страницу 233 и начала читать.

Ботаническое название — skjöldablóm.

Распространённые названия — шкульд.

Силла пропустила разделы о среде обитания и внешнем виде и перешла к тому, что искала.

Применение — шкульд обладает сильным успокаивающим эффектом. Исторически применялся в малых дозах для снятия телесного напряжения и лечения душевных страхов.

Побочные эффекты — блокировка кьярны предотвращает прайминг⁴. Шкульд рекомендуется лишь для кратковременного применения из-за возможных фантомных видений и опасных последствий при длительном использовании.

Предупреждение — прием шкульда требует крайней осторожности. При высокой дозировке может вызвать боли в груди, затруднённое дыхание, потерю контроля над телом и смерть. Шкульд имеет высокий уровень привыкания. При прекращении приёма могут наблюдаться головные боли, дрожь, жар, тошнота, учащённое сердцебиение и потеря сознания.

Эти слова были как пощёчина.

Как удар в живот.

Как стрела в сердце.

— Что это значит? — спросила маленькая белокурая девочка, сидевшая рядом с ней в повозке.

— Я не знаю, — выдохнула Силла. Она перечитала абзацы. Один раз. Второй. Снова и снова, пока слова не начали проникать в сознание. Некоторые из них были непонятны. Но те, что были понятны, уничтожили её.

При прекращении приёма могут наблюдаться головные боли.

Силла не могла дышать. Не могла думать. Только глотала слова, пытаясь понять их смысл. Шкульд никогда не применялся от головной боли.

— Головные боли появляются когда заканчивается действие листьев, — прошептала девочка.

Силлу затошнило. Ей хотелось кричать. В голове всё перевернулось. Мысли путались. Все эти годы страха, тревоги, ожидания боли в черепе — оказались ложью? Эти приступы были неотъемлемой частью её «я». Они сформировали её как личность. А теперь… казалось, их никогда не должно было быть.

Она даже не знала, кто она есть на самом деле.

Кем она была?

Кем же, во имя святого пепла богов, она была?

Сжав край повозки, она пыталась не разлететься на тысячу осколков. Проклятия в адрес отца клокотали в груди, её доверие к нему рушилось в очередной раз.

— Он лгал тебе, — тихо сказала девочка. — Снова и снова.

Но Силла не могла остановиться на этом. Потому что было ещё кое-что.

Фантомные видения…

Девочка. Девочка.

— Я… я тоже из-за листьев? — прошептала девочка, разглядывая свою ладонь.

— Должно быть так, — пробормотала Силла. — Когда мы впервые встретились?

Она пыталась вспомнить, когда начала принимать шкульд. Тем сумбурным летом, когда ей было десять. Все воспоминания были смутными словно обрывистые вспышки. Зелёные глаза матери. Укроп. Затмение. Вспышка белого света. Печаль и страдания. Бег, бег, бег.

Из её груди вырвался сдавленный звук, и она почувствовала, как её броня трещит по швам. Все эти годы в бегах, постоянное бегство от перешептываний, от подозрений Клитенаров. Все эти годы она была одинокой и чужой для всех. Все эти годы существования, а не жизни. И ради чего?

— Листья, — прошептала девочка. — Всё началось с них.

Шкульд имеет высокий уровень привыкания… При высокой дозировке может вызвать боли в груди, затруднённое дыхание, потерю контроля над телом и смерть.

Листья были ядом. Прямо как и говорил Рей. Силла обернулась, взгляд упал на его спину, плавно качающуюся в седле Лошади. Судя по тому, что написано в этой книге, всё, что он говорил о листьях, всё было правдой. Его брат… Она зажмурилась.

Флакон, висевший у неё на шее, вдруг стал тяжёлым, словно якорь, который медленно утягивал на дно. Она хотела сорвать его. Выбросить. Но не могла. Она жаждала их. Нуждалась в них.

Слёзы наполнили глаза, от этого нового предательства. Её жизнь была ложью. А тот, единственный, кто мог бы все объяснить, был мёртв. Зачем? Зачем он лгал о природе листьев? Какая причина была достаточно веской, чтобы давать ей столь опасные, вызывающие привыкание листья? Листья, из-за которых она видела несуществующих девочек, листья, из-за которых они все время были в бегах и влачили жалкое существование.

— Чтобы держать тебя на привязи? — спросила девочка. — Чтобы ты от него зависела?

Силла опустилась на шкуры, в полном оцепенении, пока девочка тихо гладила её по волосам.

— Тише, — прошептала она. — Настоящая я или нет, Силла, я здесь, я с тобой.

Мысли Силлы застряли в бесконечном цикле, крутившись вокруг того, что она прочла в той книге. Она постаралась сосредоточиться на мягких прикосновениях девочки, пыталась собрать себя по кусочкам. Но появлялось только все больше вопросов.

Может, прошла минута. А может несколько часов. В какой-то момент девочка исчезла, и всё ещё мутный взгляд Силлы, остановился на Джонасе. Он ехал за повозкой, рядом с Илиасом и Сигрун.

Когда она смотрела на Джонаса, напряжение слегка отступало. Его взгляд скользнул по ней, тёплый и внимательный, словно он её читал. Строил на неё планы. И хотя тело всё ещё болело после ночи, она всё равно вздрогнула от желания.

— Устал ты сегодня, Джонас, — заметил Илиас, глянув в его сторону.

Джонас ничего не сказал, лишь приподнял бровь, глядя на брата.

— В следующий раз я попрошу комнату подальше от твоей, — проворчал Илиас. — Я не мог уснуть от всех этих звуков, что доносились сквозь стены. — Он сделал паузу. — И это была не та чёрноволосая красавица. Я видел, как она обвилась вокруг другого воина после того, как ты ушёл. Кого ты привёл к себе, братец?

— Удивлён, что ты вообще что-то заметил, учитывая, как был близок к тому, чтобы уложить ту брюнетку прямо во дворе.

— Да, — ухмыльнулся Илиас, но потом нахмурился. — Это было многообещающе, пока её сестра не пришла и не испортила мне вечер.

Джонас усмехнулся.

— Может, тебе стоит выбирать тех, кто менее пьян, младший брат.

— Ничего не могу с собой поделать. Те, что склонны к саморазрушению, просто хотят, чтобы их кто-то полюбил. А я с радостью помогаю.

— Взращиваешь в себе злодея, да? — сказал Джонас, но в его голосе звучала нежность. — Где я свернул не туда с тобой?

Илиас улыбнулся так, словно гордился.

— А у тебя… твоё веселье, похоже, никто не срывал. Кто она?

Джонас тяжело выдохнул.

— С каких это пор ты не выдаешь подробности? — надавил Илиас.

Джонас бросил взгляд в небо.

— Я не хочу об этом говорить, Илиас.

— Разочаровываешь ты меня, брат. В чём же тогда веселье?

— Мне надоела эта болтовня, Илиас. Иди лучше у Огненного Кулака расспроси, как у него ночь прошла.

— Спасибо, не надо, — отозвался Илиас. — Мне дороги мои причиндалы, не хочу, чтобы их порвали в клочья.