Диана Бойко - Спящая кровь
В доме пахло как-то по-другому, когда Леа зашла внутрь. В коридоре горел свет, хотя Леа точно помнила, что она его выключала. На душе стало теплее и, сняв плащ, она прокричала:
— Папа, ты вернулся?
Ответа не последовало, лишь легкий ветерок овеял уже разутые ноги девушки. Подойдя к лестнице и подняв верх голову, она снова позвала отца. В ответ вновь пришла тишина. Почувствовав слабость и легкое головокружение от усталости и сегодняшних потрясений, она плавно сползла по стенке. Поджав по себя ноги и опустив голову на колени, девушка закрыла глаза, чтобы прислушаться к тишине, которая сейчас наполняла ее душу.
В ее мыслях бушевали два противоречия — что лучше для нее сейчас: смерть или полное одиночество. Как бы ей хотелось сейчас все забыть и проснуться завтра уже другим человеком! Начать все заново, может, уехать в другой город… Захватить с собой Виржинию — она уже давно засиделась здесь, от безделья начала заниматься приемом наркотиков. Нужно ее проветрить. Почему в человеке всегда помещается столько мыслей? И то, о чем совсем не хочется думать, будто специально вонзается ей в голову и бесконечно сверлит мозг. И единственный человек, который сейчас хоть как-то мог бы ей помочь — это отец.
Достав телефон, она вновь набрала номер. Леа выдохнула — пошли гудки, но снова никто не ответил. Неожиданно ей послышался какой-то тихий звук, доносящейся сверху, он был непонятным и каким-то глухим. Пальцы рук снова набрали номер.
— Ну, давай же, отвечай! — чуть нервно произнесла девушка.
Он не отвечал, гудки еще шли, когда Леа уловила знакомый звук мелодии мобильного телефона. Как только номер сбрасывался, она снова набирала его, медленно поднимаясь на второй этаж. Звук телефона становился все четче и исходил из комнаты отца. На мгновение остановившись, Леа подумала: «Не стоит, наверное, будить его». Но ведь сообщить о сорвавшейся свадьбе было необходимо, поэтому она все-таки вошла в комнату. Первое, что бросилось ей в глаза, так это одиноко лежащий на по-прежнему заправленной кровати Тодда телефон. Он еще несколько секунд прозвонил и перестал, как только Леа сбросила вызов. В лицо ударил прохладный ветер раннего утра. Окно спальни было распахнуто настежь, а легкая занавеска, поддуваемая ветром, доставала почти до середины кровати, нависая над ней, как купол. В душу начало вкрадываться волнение и непонятный ужас. Отца в доме по-прежнему не было, но факт того, что он был здесь после того, как она уехала в город, был однозначным.
Подбежав к окну, она быстро задвинула раму, после чего направилась к выходу. И тут заметила, что один из ящичков комода приоткрыт. Леа никогда не была любопытной и тем более не лазила в чужих вещах. Но сейчас ей было так одиноко, что безумно хотелось себя чем-нибудь занять, поэтому она открыла один из ящиков, в надежде найти мамины фотографии. Ей всегда не хватало ее, она почти и не помнила мать. Отец очень редко говорил о ней, словно чувствовал вину за ее смерть.
Вытащив из ящика небольшую коробку и открыв ее, Леа начала медленно перебирать ее содержимое. Внутри было несколько ее детских фотографий, и ее, еще молодой матери — на ней она мило улыбалась и держала отца за руку. Все эти фото девушка уже видела когда-то… Но были там и другие, которые она видела впервые. Одно из этих фото было ужасно старым и потертым, но Леа все-таки разглядела запечатленного на нем отца и девушку, лицо которой показалось ей очень знакомым, словно оно недавно и очень ясно проскакивало в ее жизни. На следующем к ним присоединился парень, взгляд которого был направлен на эту самую девушку, которая почему-то обнимала ее отца, что выглядело так, словно они были вместе и счастливы. В душе, по мере того, как она просматривала фото, снова появился страх. Стало пробирать некое любопытство и предчувствие того, что она знает этих людей, но не может вспомнить — откуда.
Леа просматривала карточки несколько раз, пытаясь пробудить свою память, и на каждой втором фото был образ неизвестной девушки и парня. «Почему отец хранит их? — думала она. — Может, это первая любовь, и временами он вспоминает о ней?» Устав, она опустила фото в коробку и тут же вытащила обратно, когда почувствовала под руками слегка шаткое дно. Приподняв небольшое картонное дно, девушка обнаружила несколько писем, отчего любопытство взыграло еще сильнее. Леа достала одно из них и извлекла содержимое: письмо было адресовано ее отцу, но ни на одном не было отправителя, словно они достигали адресата не через почту. Мельком она прочла несколько из них — в каждом письме писали сначала о любви и страсти, которую испытывают к отцу, затем о ненависти и безразличии в его сторону. Не дочитывая до конца, она открывала следующее, пока не наткнулась на последнее. И только сейчас она обратила внимание на дату получения — оно было прислано неделю назад и было совсем свежим, и на этот раз доставлено с почты. Леа быстро просмотрела даты остальных — они оказались старыми, двадцатипятилетней давности. И вот, спустя столько времени, пришло новое.
— Боже, неужели эта женщина написала ему снова? — прошептала Леа и вытащила письмо.
Почерк был ровным, но слегка прерывистым, словно рука пишущего дрожала или было неудобно писать. В любом случае это было неважным по сравнению с содержанием. Девушка напряглась, а губы стали дрожать, когда она скользила глазами со строчки на строчку. «Успокой свою дочь. Она не должна приближаться к моему сыну… Ты же знаешь, чем это закончится… Прекрати это, иначе… все узнают…»
В глазах Леа потемнело. Она поняла, откуда она знает эту девушку только спустя время. В конце письма та подписалась именем «Дакота»… Да, Леа узнала в ней мать Тая.
В голове все смешалось, все требовало объяснений: откуда они знают друг друга, почему Дакота угрожала ее отцу, где он вообще и чего она могла не знать. Все это так давило на нее, что она даже не заметила, как уснула вместе с письмами в небольшом кресле возле кровати.
* * *Сон продолжался недолго, примерно через полчаса ее разбудил леденящий ветер и непонятный шорох, где-то поблизости. Леа открыла глаза, от темноты и сонного состояния она не сразу поняла, что происходит в комнате. Тело застыло в страхе и отвращении, легкая нотка тошноты начала медленно подкатывать к горлу, когда, сфокусировав взгляд на кровати, она узнала в безжизненно стоящей фигуре отца.
Его тело было обнажено и покрыто мелкими, но сплошными волосами, слегка поблескивающими от попадающего в комнату лунного света. Грудная клетка непрерывно сокращалась из-за тяжелого и частого дыхания, лицо покрывала темная густая шерсть, а с подбородка стекали небольшие капли крови. Он был похож на полуживотное, стоящее на двух ногах и издающее тяжелые хрипы от усталости. Шторы без остановки колыхались под действием ветра, создавая еще более устрашающую обстановку.
