Кейт Донован - Затерянные во времени
Как только Шеннон почувствовала себя в силах отправиться в путь, Джон повез ее в деревню. Всю дорогу она беспрестанно жаловалась на неудобства езды на муле, хотя в глубине души наслаждалась поездкой. В нескольких милях от деревни из леса вдруг выскочила Герцогиня и с радостным лаем бросилась им навстречу. Шеннон расплакалась от счастья, что видит ее, что выходит замуж, и от горя, что потеряла Принца.
Джон все это время отказывался заниматься любовью из-за последней травмы Шеннон и перенесенных ею тяжелых страданий. Но она нарочно упрашивала его и дразнила, втайне довольная его заботой и с удовольствием ловила его жаркие, полные желания взгляды. «Впереди брачная ночь», – думала она, и ей придется утолить его безграничную страсть.
Через ворота в частоколе они вошли в деревню. Шеннон показалось, что она возвратилась домой. Навстречу выбежала стройная нарядная Малиновка. С любовью и нежностью она обняла Шеннон. Невеста Джона смеялась сквозь слезы, глядя на красивое улыбающееся лицо Кахнаваки.
Вождь подошел и сердечно обнял ее.
– Благодарю тебя, Шеннон, за то, что ты спасла мой народ.
– Это не я. Это вы с Джоном. Правда, он утверждает, что вся его помощь заключалась в том, что он в совершенстве заухал совой.
– Если бы он не поехал за врачом для тебя, его бы не оказалось поблизости в момент опасности.
– Правда, правда, Шеннон, – Джон широко улыбался. – Я давно собирался съездить в Нью-Амстердам. После рождения ребенка я бы шел к дому Питера и был бы далеко от этих мест той ночью.
– Я изо всех сил старалась увести тебя подальше отсюда. Слава Богу, мне это не удалось. Теперь я понимаю, что произошло. Не окажись ты здесь, и оставшийся в живых английский солдат наплел бы бог весть что о пьяных саскуэханноках и нелепой «любовной истории». И еще много всякой всячины, что заставило бы ирокезов напасть на деревню.
– Вздор, – объяснил, улыбаясь, Джон. – Как только она начала поправляться, что-то стряслось, и она снова говорит чепуху.
– Ты должен хорошо заботиться о ней, – серьезно сказал вождь. – У нее очень податливая голова.
– Она вся податливая.
– Ну, довольно, – Шеннон весело смотрела на них. – Вы двое всегда собираетесь быть такими несносными? Я когда-нибудь увижу малыша?
– Сегодня на закате состоится церемония дня именин и свадьбы. Тогда ты увидишь моего сына. Хотя ты видела его во сне в ту ночь, когда он родился.
– Сон был плохой, но со счастливым концом… Я не могу ждать.
– Лучше пожени нас сейчас, – рассмеялся Джон. – Боюсь, когда она увидит малыша, совсем забудет о моем существовании.
– Не забуду, – мягко сказала Шеннон, – потому что мне нужен собственный ребенок, а без тебя, где я его возьму?
– Вот как? – Джон лукаво улыбнулся. – Сейчас же пожени нас, Кахнаваки. Ты имеешь право.
– Может быть, Шеннон хочет, чтобы кто-либо постарше…
– Нет, хочу, чтобы ты поженил нас. Прошу тебя, Кахнаваки. Джон передал твои слова о наших отцах, и я чувствую, что вы – моя семья.
– Для меня большая честь поженить вас. На церемонии соберется вся деревня. Для нас Джон Катлер – герой, ты – легенда. Мой народ будет рад, что вы вместе.
Малиновка взяла Шеннон за руку и повела в вигвам, где женщины одели ее в рубашку из выбеленных солнцем оленьих шкур. Она не протестовала. «Сегодня можно не думать о «бедных невинных животных», – сказала она себе, причесывая прекрасные золотистые волосы.
Горделиво улыбаясь, Шеннон вышла из вигвама и увидела нарядного Джона. Как он красив! Волнистые каштановые волосы. Сияющие зеленые глаза. Стройное, гибкое тело. Длинные мускулистые ноги. С любовью смотрел он на свою саскуэханнокскую невесту. Шеннон шагнула к нему, но Малиновка схватила ее за руку и отвела к тому месту, где несколько недель назад она получила наказание.
Величественной походкой подошел Кахнаваки. На нем красовалась маска – волчья голова. И Шеннон сразу же вспомнила о Принце. Сердце наполнилось печалью «Перестань, – приказала она себе, – сегодня твоя свадьба. Думай о Джоне». Церемония была проста. Жених повернулся к ней и торжественно произнес:
– Шеннон Клиэри, я беру тебя в жены. Обещаю всегда заботиться о тебе и оберегать тебя.
– Я беру тебя в мужья, – смущенно прошептала она, теребя бахрому на его рубашке. – Никогда не оставляй меня, Джон.
Раздались радостные возгласы Кахнаваки, последовали поздравления и объятия. Джон подхватил свою золотоволосую жену и помчался к воротам.
– Джон! – закричал Кахнаваки. – Через несколько минут начнется церемония, моего сына назовут в твою честь.
– Прекрасно, – проворчал Джон. – Давайте быстрее.
Шеннон хихикнула.
– Мистер Катлер, ведите себя прилично. Вы всегда говорили, что церемония дня именин важнее свадьбы.
– Только не в том случае, когда ты сам жених и спишь один, – жалобно сказал он. – Будет много дней и лет, чтобы носиться с этим ребенком. Засвидетельствуем ему свое почтение и бежим. Я очень хочу тебя.
Шеннон снова хихикнула и двинулась за толпой через лес. Ей не приходило в голову, что церемония состоится на берегу знакомого ручья. Взрослые готовились к торжеству, а дети весело плескались в воде, взвизгивая от радости. Шеннон взяла малыша на руки. Маленькие кулачки, серьезные глазки, крошечные ножки…
– Ты и не знаешь, малютка, как ты помог мне. Когда уходила надежда и болел каждый мускул…
– Черный Нож, – Джон улыбался. – Имя подходит ему, Кахнаваки. Никогда не видел таких черных волос.
– Он великолепен! – Кахнаваки с гордостью улыбнулся. – Никогда на земле не рождался такой чудный ребенок.
– Ты не умрешь от скромности, – весело засмеялся Джон. – Ну, мы посмотрели на малыша, и…?
Шеннон слегка кивнула, сгорая от желания так же, как и ее законный муж. Еще будет время прийти поворковать с малюткой.
– В кустах? – шепотом спросила она. – Они еще не густые, а хижина так далеко.
– Какая хижина? – возмутился Джон. – У меня есть на примете одно местечко.
– Там, где мы занимались любовью в первый раз? О, как романтично, Джон!
– Я только собирался сказать, что это недалеко, в двадцати ярдах[30] отсюда. Но раз тебе нужна романтика, я понесу тебя на руках.
Ритм его шагов успокаивал. Только Шеннон собралась сказать, что «местечко в двадцати ярдах» тоже вполне романтично, как с берега донесся душераздирающий вопль. Джон замер.
– Джон, что это? Что они говорят?
– Пропал один из ребятишек… быстрее! – Он схватил Шеннон за руку и потащил по тропинке к ручью. На берегу царила паника. Они в ужасе смотрели на Кахнаваки. Он держал на руках безжизненное мокрое тело девочки.