Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 2
— Благодарю, это…
— Гусь! Простите, я должна проверить, как там гусь.
Она убежала на кухню, и Саймон принял эстафету хозяйских обязанностей:
— Мама великолепно готовит, Элизабет. Уверен, вам понравится.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась я. — Хотя я, правду сказать, не ожидала, что мисс Милс сама этим занимается.
Причину укоризненного взгляда Грина поняла лишь после следующих слов Саймона.
— Мама долгое время не могла позволить себе кухарку, — проговорил он хмуро. — Сейчас таких проблем нет, но ей нравится кулинария, и ничего зазорного в этом нет.
— Я хотела сказать, что при ее занятости на кафедре… — пробормотала я виновато.
— А я тоже люблю готовить, — бодро сообщил Грин, переключая внимание на себя. — Правда, устраивать званые ужины не рискну. Потому что «люблю» не значит «умею». Но яичница мне обычно удается, даже не подгорает, так что могу пригласить на завтрак.
Он широко улыбнулся, и я быстро перевела взгляд на книжные полки.
— Мистер Вульф, простите, могу я взглянуть? — указала на заинтересовавшие меня до появления доктора книги.
— Да, пожалуйста, — Саймон сам подал мне один из томов.
— Все-таки решили подтянуть теорию? — не остался в стороне Грин, оценив мой выбор. — Если угодно, у меня тоже есть с десяток книг о единорогах.
Да-да, господин доктор. Давайте пойдем к вам, книжки полистаем… а там и позавтракаем…
Вспыхнув от собственных мыслей, я закрылась книгой, как утром тетрадью, и притворилась, что изучаю текст. Хобби у меня такое — читать вверх ногами.
Грин, поняв, что я не настроена на беседу, переключился на Саймона, и уже через минуту они увлеченно что-то обсуждали у противоположной стены. Я не прислушивалась. Перевернула книгу и просмотрела первые главы. Ничего нового или любопытного не нашла, но продолжала читать до тех пор, пока не появилась мисс Милс и не объявила с гордой улыбкой, что гусь готов и уже дожидается нас в столовой. Аромат запеченной с яблоками птицы прокрался за ней в приоткрытую дверь, мы с мужчинами дружно потянули носами и так же дружно решили, что и чтение, и разговор можно отложить.
Однако оценить кулинарные таланты ведущего драконоведа академии мне не довелось.
Едва мы сели за стол, кто-то позвонил в дверь. Хозяйка посмотрела на сына, вопрошая недовольным взглядом, кого еще он пригласил без ее ведома, но боевик только плечами пожал и пошел открывать. Послышались из прихожей взволнованные голоса, а через несколько секунд в столовую, обгоняя Саймона, влетел запыхавшийся мужчина в криво застегнутом пальто.
— Доктор! — с ходу кинулся он к Грину. — Хвала всем богам, я вас нашел! Марта!
Больше он ничего не сказал, только дышал неровно и громко, но все, кроме меня, кажется, поняли, в чем дело.
— Сейчас буду, — пообещал целитель. Окинул прощальным взглядом блюдо с гусем и поднялся из-за стола. Посмотрел на дверь, за которой, все так же пыхтя, уже скрылся поздний вестник, потом — на меня. — Мне понадобится ваша помощь, Бет.
— Но как же… — несмело попыталась возразить мисс Милс.
— Мне нужна помощь, — серьезно повторил для нее Грин. — Посылать в лечебницу долго, а мисс Аштон — целительница, хоть пока и только учится.
Когда он говорил так, уверенно и веско, и мысли с ним спорить не возникало. Надо — значит, надо. Там, может быть, человек умирает, так что демоны с этим гусем, как бы вкусно он ни пах.
— Какая жалость, что так вышло, — сокрушалась хозяйка, провожая нас до прихожей. — Но вы же к нам еще придете?
— Непременно, — заверил ее Грин, хотя повторное приглашение адресовалось мне.
Подхватил с полки свой саквояж, который таскал, как выяснилось и на званые ужины, и буквально вытолкал меня на крыльцо. Обогнал на ведущей к ограде тропинке, услужливо распахнул передо мной калитку, а там уже немного сбавил шаг.
— Объясните же, что случилось, — опомнилась я. — Зачем…
— Все ради вас, мышка моя, — не дав мне договорить, усмехнулся мужчина.
— О чем вы? — я резко остановилась на середине проезжей дороги, освещенной желтыми шарами фонарей.
— Только не останавливайтесь, — приказал доктор. — Нас действительно ждут.
Сам он не притормозил ни на миг, словно не сомневался, что я не останусь стоять столбом, а побегу следом. В принципе, правильно не сомневался: должна же я понять, что происходит.
— Я о том, Бет, — отвечал на ходу целитель, — что мисс Милс — чудесная женщина и заботливая мать. Но иногда она не отдает себе отчета в том, что своей заботой ставит сына в неловкое положение. А Саймон слишком мягкосердечен, чтобы прямо заявить ей об этом. Вот и выкручивается, как умеет. Например, сегодня зашел ко мне в лечебницу и попросил прикрыть его за ужином. Уверен, вы понимаете причины.
— Понимаю. Значит… Вы это подстроили? Чтобы меня увести?
— Нет, я честно намеревался полакомиться гусем. А это — экспромт от матушки-природы.
— Так куда мы идем?
— Уже пришли.
Он указал мне на обнесенный живой изгородью домик, на пороге которого нервно переминался с ноги на ногу выдернувший нас из-за стола человек.
— Идемте, Бет, — поторопил Грин. — Помощь мне в самом деле не помешает. А вам будет внеурочная практика.
— Но…
Времени на расспросы мне не оставили. Подлетел нервный мужчина, вцепился в рукав доктора, тараторя, как замечательно, что тот пришел, и так, за рукав, потащил в дом.
Я пошла следом.
— Это — мисс Аштон, — представил меня Грин хозяину, помогая избавиться от пальто. — Сегодня она моя ассистентка.
В голове, перебивая волнение и тревожные предчувствия, пронеслась мысль о том, как бы смотрели на меня завтра на целительском, объяви я себя во всеуслышание его ассистенткой. Но этого, естественно, не будет.
Нас повели в комнаты. Хозяин шепотом рассказывал о чем-то доктору, тот так же негромко что-то уточнял, но какой-то особой обеспокоенности не выказывал, и я подумала, что случай не настолько опасный, как мнилось поначалу.
А затем услышала женский плач. Или стон? Протяжный, вымученный стон-плач, показавшийся до боли знакомым. Сердце сжалось, а ноги приросли к полу, не желая переступать порог комнаты, за которым…
— Ну что же вы, Бет? — ободряюще улыбнулся мне Грин. — Не бойтесь, я не собираюсь устраивать вам экзамен по акушерству и заставлять принимать роды в одиночку. Просто смотрите, слушайте и следуйте во всем моим указаниям.
Нужно было уйти.
Извиниться и уйти.
Я не его подчиненная, не его студентка, и не обязана слушаться.
Но все мысли и чувства, включая чувство самосохранения, вдруг отключились. Остались только рефлексы, один из которых, вероятно, — подчиняться тому, кто старше, умнее и опытнее, и кто, в отличие от меня, знает, что нужно делать.
