Дэйра Джой - Ритуал испытания
Грин побледнела. Если они проиграют, Графа собирается просить совет аннулировать подпись Ани и передать ей Джорлана в качестве платы ее «оскорбление». Ее глаза встретились с взглядом Джорлана, и она поняла, что он смог разгадать боль, которую она сумела скрыть от всех остальных.
Вместо опасений, которые она ожидала увидеть, он демонстрировал невозмутимую покорность. Тихую силу. Его глаза сияли любовью к ней. Их аквамариновые глубины содержали такое огромное душевное волнение! Он поглаживал и потирал спинку сына, терпеливо ожидая, когда Клаудин закончит. И в этот момент Грин поняла, что женские постановления никогда не смогут вытеснить дух, бывший свободным.
— Как вы понимаете, я имею здесь сильную заинтересованность, — продолжила Клаудин. — Уберите ребенка!
Герцогина Хоук начала было кивать часовым, когда Грин опередила ее.
— Нет. Мой сын имеет больше прав находиться здесь, чем Графа Д’Анбеэ! Это его судьбу мы решаем сегодня.
— А не слишком ли драматично? — презрительно усмехнулась Клаудин. — Ни у кого нет интереса к этому ребенку мужского пола. Ты можешь оставить его, если хочешь, но для меня он казался бы в большей степени помехой. Возможно, ты сможешь отправить его в монастырь.
Грин вздрогнула от бесчувственного отношения Клаудин. Отправить ее милого малыша в монастырь? Никогда, пока она дышит! Ее глаза наполнились гордостью, когда она взглянула на его красивое, дорогое личико. Он ответил ей крохотной улыбкой.
Она улыбнулась в ответ.
— Аркеус навсегда останется на землях Тамринов — поскольку он мой наследник, — спокойно заявила она.
В зале суда разразилась преисподняя.
— Он не может быть твоим наследником! Он мальчишка! — заорала Клаудин.
Грин сняла с запястья свой просмотрщик и развернула его к совету.
Они просмотрели доказательство с неодобрительными минами.
— Это показывает, что Аркеус Тамрин — наследник Тамринов только лишь на настоящий момент. — Герцогина Хоук послала Грин строгий взгляд. — Однако, Септибунал рассмотрит этот спорный вопрос с тобой позднее, Маркель Тамрин. — Она повернула голову, чтобы обратиться к Д’Анбеэ. — Дитя останется в зале.
Аня подмигнула Грин.
— Браво, моя девочка, — беззвучно шевеля губами, произнесла она.
Хоть и сбитая с толку, Клаудин быстро пришла в себя.
— Он может быть назван наследником Тамринов сегодня, но у меня есть заявка на его отца, имеющая более ранний приоритет! Род запятнан! — Она презрительно усмехнулась.
— Мой род не запятнан. Я не буду ставить под сомнение отца своего наследника!
— Джорлан Тамрин, — Хоук обратилась к нему. — Как внук Герцогины, ты знаешь, что честь твоего великого дома, дома нашей Основательницы, находится сейчас под угрозой. Поэтому я спрашиваю тебя еще раз: каким ты пришел на свое скрепляющее ложе?
Джорлан одарил их всех высокомерным, дерзким взглядом. Это был именно тот самый нахальный взгляд, который он бросал в последний раз, когда стоял перед столом совета.
Глаза Грин затуманились от замечательной неповторимости. Джорлан был пригоршней проблем и всегда будет таким. Другая женщина не подумала бы с нежностью о его капризных выходках и упрямству, но она обожала их. Она любила его.
Он выглядел таким прекрасным, стоя там, смело встречаясь лицом к лицу к ним всем, со своим новорожденным сыном на руках. Сыном, который был так похож на него, что к Грин уже осторожно обращалась мать, заинтересованная в установлении дружелюбных отношений с Тамринами «ради их детей».
Низкий притягательный голос Джорлана решительно прозвучал в зале.
— Я пришел к своей имя-дающей таким, как и предполагался — с нетронутой честью своей семьи. И… — Он умышленно помедлил.
Все члены Септибунала подались вперед со своих мест, уязвимые к его обаянию.
— И?
Он ухарски улыбнулся.
— И с маленьким кусочком отношения к нему — но ничего, с чем она не смогла бы справиться. — Зал тут же разразился хриплым хохотом.
Джорлан подмигнул Грин.
У Герцогины Хоук дернулись губы.
— Да уж, мы можем вообразить.
— Не позволяйте его сладкому языку и привлекательной мордашке сбить вас с толку! — Строго напомнила Маркель Хармон. — У нас есть свидетельство обратного.
Какое свидетельство они, возможно, сумели раздобыть? — задумалась Грин.
— Введите свидетеля! — Приказала Хармон одной из часовых.
Две часовых эскортировали в зал грязного юношу.
Грин нахмурилась, прошептав Аватар: «Это же странноватый слуга с верхних этажей, как его имя?…»
Гри услышала, как Аватар пробормотала что-то, похожее на выскочка и на этом все.
— Оппер, — на одном дыхании выпалил Джорлан.
— Сообщи свое имя, пожалуйста, — приказала Герцогина Хоук.
Оппер оглядел самый могущественный совет на луне Форус и тотчас же начал прихорашиваться.
Что ни в малейшей степени не внушило к нему любви этих преуспевающих женщин.
— Я Оппер.
— И что тебе известно о предмете обсуждения?
— Ну, я был слугой егошества в доме Маркели. Готовил его той ночью к… ну, вы знаете… бархатному прикосновению.
По зале пробежала волна сдавленных смешков.
Хоук закатила глаза.
— Продолжай.
— Ну, он был не слишком счастлив пребывать в постельных ремнях, знаете ли.
Лицо Джорлана потемнело.
— Начинай говорить по существу, пожалуйста, — сказала Хоук.
— Значит, это была моя работенка подготовить его, знаете ли, и все. И когда я подошел положить ленту Тамринов на него, я заметил, что у него нет никакой… вуали. — Оппер разглядывал свои носки. — Никакой вуали совсем.
Поднялся гул голосов. Он говорил очень убедительно.
Герцогина Хоук спросила:
— Ты сказал что-нибудь тогда?
— Конечно! — Оппер заметил, что привлек внимание аудитории, и полностью погрузился в роль. — Я сказал егошеству: «У тебя нет никакой надлежащей вуали!», а он ответил, что если я расскажу об этом кому-нибудь, то он заставит меня пожалеть. И ударил меня кулаком. В лицо, вот так сильно! — Он сжал кулак и ударил им по другой руке.
Грин бросила взгляд на Джорлана. Так вот как на его щеке появился синяк. Этот слуга ударил его, в ее собственном доме! Прищурившись, она разглядывала мужчину с оранжевыми волосами. Он заплатит за это.
— Он сильный малый, этот бархатный лепесток.[182] — Оппер потер воображаемую отметину на щеке.
— Ударил меня сильно, и я хранил рот на замке, я ведь только слуга и все. Но когда я услышал, что есть какие-то вопросы по этому, я сделал правильную штуку и пришел прямо сюда. — Он выгнул грудь колесом и приосанился. Создавалось впечатление, что Опперу лучше было бы быть актером, а не слугой.
