Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
— Тебе налево, — кинула Арис, держа руке полотенце и чайник, и пошла направо, туда, где шуршал невидимый за кустарником ручей. Манк пошёл левее, к кучке деревьев – здесь тоже протекал ручей. Нагнувшись, напился, сполоснул лицо и вытер его карманным платком. Присел на берегу ручья, всматриваясь в текущую воду, как в бесконечную, никогда не надоедающую картину, с которой соперничать, может, разве что пламя костра.
Издали раздался всплеск. Манк глянул и застыл – дальше по ручью раздетая Арис, стоя по колена в воде, окунулась и встала, плеская на себя водой. Под вечерним солнцем вся она контрастно высвечивалась на фоне темных деревьев, как точенная из белой кости фигурка. Её груди почти по-детски торчали вперёд с замершими сосками, на которых сверкали на солнце капельки воды.
Нужно встать и уйти, но Манк молчал, боясь себя обнаружить. И как всегда, не вовремя, под ногой громом хрустнула ветка. Арис бросила на него уничтожающий взгляд, а потом гордо и неторопливо повернулась и скрылась за кустарником. Манк горел сверху донизу. Более всего смущала мысль, что его красное виноватое лицо увидит Арис, и от этого Манк краснел ещё больше. « Будь что будет», — подумал он, и пошёл к флаэсине, собирая по пути ветки для костра. Это его и спасло, так как за работой он успокоился, и к флаэсине подошёл совсем невозмутимый.
— Извини, я совсем не хотел, — сказал он, — это вышло случайно.
— Вы меня не удивили, — презрительно сказала Арис, — все мужчины сволочи, даже лучшие из них.
— Вы судите о них по своему мужу, — уколол её Манк, раскладывая костёр.
— Он был не исключение, — сказала Арис, и со злостью махнула рукой на костёр — он вспыхнул, как факел. Манк промолчал, подбросил в костёр веток и подвесил чайник. Арис открыла свою сумку и щедро сыпанула туда какой то травы. «Хотя бы не отравила, — подумал Манк, — такая – может».
— Вы мою мать убили, — зло сказала Арис. Манк об этом знал.
— Это же была война с маргами, — сказал Манк, как бы оправдываясь.
— А что, марги не мужчины? — посмотрела на него Арис. — Почему тебя не убили?
— Я был на задании, — возразил Манк. На эту скоротечную войну, он никак не мог попасть, он мчался к Иссидии с письмом от Главного Марга, но так и не успел вручит его Иссидии, да и отправителя не осталось в живых. Оно так и лежало на дне его сумки, не распечатанное, и Манк ещё размышлял, кому его отдать.
— Ты трус, ты прятался за спинами женщин, — поддела его Арис, явно желая ссоры. Но Манка это не задевало – критерии своего поведения он устанавливал сам.
— Ты, кажется, тоже не воевала, — напомнил её Манк.
— Я была на задании, — воскликнула она в бешенстве, и вдруг отвернулась и затряслась. Манк подумал, что она плачет и сказал: — Прости, – но мельком увидел её смеющееся лицо. «Ах, да! — подумал Манк. «Я была на задании» — она повторила его же слова», — и тоже хмыкнул. Чайник вскипел, и Арис налила кружки. Она уже отошла и снова попыталась изобразить на лице свою дежурную мину, но что-то не получалось. Манк ждал, когда она отхлебнёт, а сам жевал вяленое мясо курицы – стандартный набор путешественника. Арис тоже жевала и чай не пила. И Манк жевал и чай не пил. В конце концов, она поняла – что-то не так, и посмотрела на Манка:
— Ты что не пьёшь?
— А ты? — спросил Манк. Она замерла и поняла:
— Ты думаешь, что я тебя отравлю? — и посмотрела на Манка.
— Ага!
— Ты правильно думаешь, — довольно сказала Арис и пригубила кружку. И Манк пригубил. Она ухмыльнулась и снова глотнула. Манк выпил кружку и поднялся – он всё-таки хотел ночевать в комфорте, в городе:
— Ну что – вперёд? — они загасили костёр и поднялись на борт. Арис снова взялась за штурвал. Флаэсина плавно набирала высоту. Манк стоял рядом и смотрел вперёд. Что-то блеснуло впереди.
— Ну и как я? — ехидно спросила Арис.
— Что, как? — не понял Манк.
— Там, у ручья, — искрились под вечерним солнцем глаза Арис. Манк понял, и немного смутился.
— Ничего, — промычал он, отвернувшись.
— Как это – ничего? — возмутилась Арис.
— На самом деле ты очень красивая, — неожиданно для себя выпалил Манк.
— Да… — растерялась Арис.
— Осторожно!!! — крикнул Манк, но было поздно.
***«Сегодня вечером будут танцы», — гласило объявления на щите возле дома совета. Для этого дела архитекторам фрее Айлиф и маргу Рассу срочно пришлось уносить ноги и чертежи из танцевального зала, где они так уютно трудились над проектами. И, поэтому, они перетаскали кипы бумаги в комнату совещаний, где сейчас спорили Лайни и Хенк.
— Я не понимаю, почему ты хочешь обязательно объединить наши страны, — говорила Лайни, — чем тебе не нравиться существование двух разных, притом неповторимых стран. Каждая со своим укладом, традициями и колоритом. Не похожих друг на друга. В этом и прелесть.
— Лайни. Нам нельзя быть отдельно, — горячо воскликнул Хенк, — тебя здесь не было, и ты не видела горы трупов. А я видел, мне пришлось их хоронить, и я не хочу, чтобы это опять когда-нибудь повторилось.
— Но ведь можно договориться… — начала Лайни, но Хенк схватил со стола несколько листиков и перебил её:
— Так, вот же он – договор, ему больше тысячи лет, и что – помогло? А тебе не кажется, что наши традиции немного устарели. Разве это не глупость – если у фреи родился сын, значит, его нужно предавать в Страну Маргов на воспитание. И то же самое у маргов, если родилась дочь – значит, её передают в Страну Фрей.
— Мне тоже показался этот обычай очень странным, — заметил Сергей, — если у нас с Элайни будет дочка или сын – я их ни за что, никому и никогда не отдам.
— У твоей Элайни, — уточнила Лайни, — а нас с Серым будут только девочки.
— А если мальчик – ты что, отдашь его кому-то на воспитание, — спросил Сергей.
— Ну… не знаю… мы не об этом говорим, — выкрутилась Лайни.
— И об этом тоже, — сказал Хенк, — я тоже не хочу, чтобы мой сын или дочь стали сиротой.
— Народ, может быть вы поможете нам, вместо того чтобы языки чесать, — сказала фрея Айлиф, сбрасывая перед ними на стол чертежи. Все дружно засмеялись.
***Серый и Элайни подъехали к мосту через речку Вайна. Впереди уже виднелись дома города Актин. Скакали, не останавливаясь, – Элайни не терпелось увидеть свою сестру. Перебравшись через мост, она сказала Серому:
— Давай отдохнём тут, на берегу, и лошади немного попасутся.
— Давай, — согласился Серый, поглядывая на Элайни. Он всю дорогу внимательно изучал её, пытаясь понять, в чем она отличается от его Лайни, но понять не мог, а чувствовал – отличие есть и пусть и не большое. Хотя внешнее сходство и обманывало его, но он к ней относился, как к сестре Лайни. «Как к Байли», — подумал он, радостно найдя сравнение. Стреножив лошадей, и пустив их на выпас Элайни и Серый подошли к воде.
