Елена Муравьева - ПЛАН «Б»
Тата грустно улыбнулась:
— Я — автор своих поражений и побед. И даже, если мой вклад в ситуацию был копеечным, все равно победила именно я.
— Ты только и делала, что боялась.
— Нет, когда Никита ко мне пришел, я сумела победить страх.
— Ты была похожа на зомби и не соображала вообще.
— Ну и что! Зато я не убежала, не прогнала Никиту, и позволила ему и себе раскрыться. И вообще, если солдатик во время боя сначала наложил в штаны, а потом встал и побежал с криком «Ура!» в атаку, то про дерьмо можно забыть, будто его вовсе не было.
— Ты, действительно, стала иной. Рассуждаешь как-то не привычно. Наверное, мне лучше на некоторое время ретироваться и понаблюдать за тобой. Но я вернусь. Обязательно.
Тата вздохнула. Перемены уже давали о себе знать. Впервые ей удалось поставить в тупик своего ментора. Видимо, и слова о доверии к собственной душе оказались правдой, а не просто подходящим аргументом. Желание схватить Никитину душу, смешать со своей, замесить, как тесто, а затем, разорвав комок на две половинки, вернуть одну в сердце Линева, а другую взять себе, вдруг показалось диким и каким-то детским. Зачем столько насилия? Зачем хватать, смешивать, рвать, возвращать не то, что было взято, если можно, просто быть рядом?
«Кажется, моя душа стала зрелой…» — сказала себе Тата и тут же поправилась: — становится».
У зрелости, очевидно, было начало, не было конца, и имелась масса правил, которые предстояло со временем постичь. Пока же Тата осилила лишь несколько базовых истин. Следовало уважать и любить себя, доверять себе, жизни и людям, отказаться от незыблемых правил и помнить, что любые перемены — требуют времени, терпения и усилий. В свете новых тенденций Тата и совершила очередной ритуал. Она поставила свою душу рядом с Никитиной и произнесла что-то вроде церковной клятвы: «Клянусь любить тебя и быть рядом с тобой отныне и навсегда, в горе и в радости, в бедности и богатстве, в здравии и болезни, до тех пор, пока Господь не ра-Злу-Учит нас».
То, что Зло появится, сомневаться не приходилось. Все люди, так или иначе, учатся злу и, набравшись знаний, порой превращают отношения в муку. Поэтому пусть будет, как будет. Сколько и какой мерой Бог отпустит им с Никитой Добра, столько и достаточно. Главное, чтобы пока они вместе, души стремились друг к другу и жили в согласии.
Тата прислушалась к себе. Новое положение устраивало ее бессмертное начало. В душе царил праздник. Душа Никиты тоже ликовала.
Но…как-то неубедительно. Волшебный дар не обманешь. В Линеве жила отторгающая сила. Что-то в нем не принимало ни собственную любовь, ни ее чувство.
Что же?
— Зови свою братию! — велела Тата Никитиной душе и вся из себя девочка-лапочка предстала перед проявлениями индивидуальности любимого мужчины. — Вот, она я! — объявила уверенно, подразумевая краткую инструкцию к употреблению: мол, любите и жалуйте, холите и лелейте, и не обижайте!
— Это она! Она! — вспыхнуло радостью Либидо, — я вам рассказывало!
— Мало ли кто что рассказывал. Обозначьте, милая барышня, цель визита? — предложило Эго строгим, но вполне дружелюбным тоном.
Тата скромно улыбнулась. Когда на твоей стороне функция, ответственная за получение удовольствия (секс — лишь часть программы) и главный контролер (под началом: восприятие окружающего мира), волноваться нет причин.
— Имейте в виду, с ней греха не оберешься, — заявила полномочная представительница Подсознания Интуиция.
Высокая комиссия переглянулась в недоумении. Недобитая Кассандра со своими предсказаниями вечно портила обедню. Каждый дурак и так понимал: дамочка создана для греха, хоть и корчит из себя ангела. Что ж воду в ступе толочь и вещать прописные истины.
— Желаю установить дружеские отношения и взаимопонимание! — браво отрапортовала Тата.
— Врет! — снова влезла Интуиция. — Она хочет командовать!
Хотя чуйка опять была права, ее слова снова проигнорировали.
— Пошла ты! — не меняя интонацию, буркнула Тата и, словно оговорившись, исправилась, — я пришла… с миром. Линев меня любит, посему прошу благословить наш союз.
— Какая же она славная, — Либидо искрилось довольством, — просто прелесть…
— Эта прелесть внесет сумбур и не покой в жизнь Никиты, — Эго смотрело пустынно-заоблачным взором.
— Но со мной Никита познает много хорошего, — напомнила Тата.
— Чтобы понять и принять эту красавицу мне придется пахать и пахать, — обозначил свое отношение Ум.
— А мне потребуется ломать себя, — добавил Характер.
— Ребята, вы говорите, да не заговаривайтесь. Моя протеже, — Либидо бросилось на выручку, — очень ценный кадр. И если вы не понимаете этого, то напрасно.
— Ты бы не суетилось, а… — предложил Ум.
— Очень попрошу не указывать! Не то я, как рассержусь, как вытесню что-то полезное из сознания, как трансформирую какую чушь в какую-то хрень, попляшите тогда, поплачете, да будет поздно.
— Нас тут стращают или хотят разжалобить? Я что-то не пойму, — Характер встал на дыбы.
— Стращают, — пояснило разумное начало. — И вполне обоснованно. Поэтому Либидо обижать нельзя. Да и наша гостья, если честно, мне нравится. Умная и отважная особа. Мне с ней скучать не придется, так что я готов к конструктивному диалогу. Считайте, что я «за».
— Я тоже «за», — скромно призналась Душа, — очень «за». Очень, очень. Мне без нее ни как. Она — единственная, неповторимая, долгожданная, ненаглядная…
— Попрошу без агитации! — Эго оборвало признания. — А также без демагогии и пропаганды. Не на митинге. Судьбу, между прочим, решаем. Не хухры-мухры.
— А чего меня решать? — усмехнулась лениво Судьба. — Я уже определилась. Подходящая девушка. Беру. Заверните!
— Не вижу причин, соглашаться. Эта вздорная и авантюрная, умная и упрямая особа не привыкла уступать, не станет считаться с моим мнением, начнет совать нос во все дырки, навязывать свое мнение. Поэтому я — «против», — Характер решил стоять на своем.
— Попрошу! — вмешался Ум. — Что значит «против»? Решение должно быть единогласным.
— Кому должно? — возмутился оппонент.
— Мне в первую очередь, — Ум негодовал, — я не намерен работать в противоречиях. Взаимоисключающие команды меня деструктируют.
— И мне бы хотелось гармоничных отношений, — призналось Либидо, — я так полнее раскрываюсь.
— И я всегда мечтала о согласии, — объявила Душа.
— Что же это, господа-товарищи, делается? — возроптал Ум. — Все — за, а некоторые, особо одуренные, против. Разве так можно?! Судьба человека в руках злокозненного себялюбца погибает, а этим некоторым наплевать!
